Андрей Константинов - Тульский – Токарев. Часть 2

– О чем-то, думаю, догадывается… А о деталях мы не говорим. У него времени нет. Да и я, ты не думай – я в криминал не лезу. Просто пацанов знаю – вот и подворачивается иной раз какая-нибудь халтурка… А что делать? Все веселее, чем в моем НИИ сидеть, тем более что я там и на хрен не нужен – неделями могу не появляться – никто и не хватится. Там народ уже просто одурел от создавания видимости какой-то деятельности.

Тульский вспомнил все, что ему рассказывал о сыне Василий Павлович несколько лет назад, и кивнул без улыбки:

– Понимаю. И велика ли прибыль у мироедов с Макарова?

– А ты действительно хочешь расклад узнать?

– Не повредит?

Артем отмахнулся:

– Мне – нет, я в твою деликатность верю.

– Ну, тогда… – Артур встал и с хрустом потянулся, а потом взялся за куртку – …Тогда давай, кажи свое хозяйство, веди в закрома…

…Ко второй половине дня народу в магазине на Макарова да и вокруг него было более чем достаточно – давали какие-то умопомрачительные женские замшевые сапоги, так что даже в «чековом» образовалась очередь и слякоть на полу. Заходить внутрь Токарев с Тульским не стали, так как обоих могли узнать в лицо. Парни примостились на набережной напротив. Начинало смеркаться, моросил легкий дождик, не по-апрельски холодный. От мокрого гранита парапета брюки быстро промокали.

– Схема следующая, – начал Артем, – видишь вольготно перемещающихся граждан с походкой пеликанов?

– «Не ищите меня в Вашингтоне»?

– Ага. Это они – те самые: Костя Могилев, Саша Лерп, Юра Швед, Ося, Володя Мушка… Они, как правило, «ломают» вчестную, по «один-один». Но, если светит барыш серьезный – из Грузии, там, товарищ приедет или еще какой-нибудь насос – могут кинуть и через «куклу». Но не сами лично. Они только договорятся о встрече, скажут, что денег сейчас нет и сведут с Аликом, есть такой, а сами отойдут в сторонку… Даже если на следующий день терпила с ментами нагрянет – они ни при чем!

– Лихо! – восхитился Артур. – А если таких эпизодов с десяток накопать?

Токарев пожал плечами:

– Тогда, конечно, их дело – табак. Но кто копать-то будет? Часть оперов из «тридцатки» на прикормке, а остальным – в лом документировать, как, кстати, и тебе…

– Есть такое дело, – улыбнулся, соглашаясь, Артур.

В этот момент Токарева окликнули:

– Тема!

От магазина к ним подбежал какой-то спортивного вида парень. Артем оторвался от набережной, шагнул к нему навстречу, подал руку… Они перешушукнулись о чем-то несколько минут, потом Токарев кивнул и вернулся к Тульскому:

– Артур, помнишь «Кавказскую пленницу»? Как там Мкртчян сказал: «Вы даже можете лично участвовать в этом старинном обычае!»

– В смысле? – не понял опер. Артем внимательно посмотрел на него и практически без колебаний пояснил:

– Сейчас Володя Мушка берет крупную партию чеков – тысяч под пятнадцать из расчета рубль семьдесят пять копеек за чек – когда крупные партии, тогда курс ниже. Берет вчестную. Пассажира вроде знает – неделю назад брал у него штуку. Тем не менее попросил моего знакомого – боксера подстраховать. А тот, как на грех, один у магазина – наших никого. В общем, он с ними в машину сядет, на заднее сиденье, а меня попросил просто посмотреть. Я должен метрах в пятидесяти постоять…

Тульский понимающе кивнул:

– Должен – так стой.

Артем немного замялся:

– Артур, я только не хочу, чтобы ты подумал, будто я тебя втемную втягиваю куда-то…

Тульский по-шпански ощерился и цыкнул зубом:

– Брось, никуда ты меня не втягиваешь… Иди, зарабатывай себе на хлеб… Да и про мой бутерброд можешь подумать…

– Тогда смотри: через несколько минут с Малого вырулит белая «пятерка» с Володей за рулем. В машину сядет продавец. Затем к машине подойдет наш боксер и сядет на заднее сиденье. «Жигуль» проедет по набережной за светофор, и там, под первым домом, они все и пересчитают… Как продавец к Мушке сядет, я пойду пешком по набережной и буду их там ждать.

– Так и меня возьми за компанию! – загорелся Тульский.

– Пошли!

В этот момент к магазину вырулила белая «пятерка», и к ней тут же подошел элегантный молодой человек в замшевой куртке и в тонких манерных замшевых перчатках в цвет. Он распахнул дверь машины, махнул длинными рыжими кудрями и хлопнул себя по нагрудному карману, демонстрируя, что, мол, мошна – при нем.

– Все, садится! – прошептал Токарев, хотя и мог бы говорить в полный голос, – у магазина его бы все равно не услышали. – Двинули!

Токарев и Тульский гуляющей походкой направились вдоль по набережной, не оглядываясь на белую «пятерку». А там между тем события разворачивались следующим образом…

Поприветствовав делано усталого Мушку, рыжеволосый весело поинтересовался:

– А где ж охрана-то?

Володя непонимающе скривился, но тут задняя дверь «пятерки» приоткрылась и в салоне появилась физиономия с характерно сломанным носом:

– Володь, поменяешь мне сотку?

Рыжеволосый засмеялся:

– Залезай, сотка! Я не против – пусть вас будет больше!

Боксер смущенно засопел и залез в салон. Мушка тронул машину и, обогнав фланирующих по набережной Тульского и Токарева, проехал еще метров сто пятьдесят и остановился. Посмотрев на рыжего, Володя уточнил:

– По один и семьдесят пять?

Рыжий кивнул:

– Как договаривались, – с этими словами он, не снимая замшевых перчаток, достал пухлый длинный конверт, перетянутый резинкой, и отдал его Мушке: – На, считай ты первый, а то я гляжу – вы волнуетесь…

Затем рыжий беззаботно повернулся назад, оперевшись правым локтем на водительское кресло, и сказал с легким вздохом:

– А я вот в детстве испугался боксом заниматься…

– Чего так? – ухмыльнулся боксер.

– Да… родители наговорили…

– В перчатках тебе не жарко? – подколол продавца спортсмен, но тот не обиделся:

– Экзема у меня… на нервной почве…

В этот момент краем глаза рыжий заметил, что Володя наконец распечатал конверт…

Продавец резко ударил боксера в горло кулаком слева и почти одновременно с этим правой рукой хлопнул Мушку по груди. Потом рыжий всем телом отпрянул назад и быстро достал из-под брючины добротно сделанный финский нож. Но нож был уже не нужен. Володя еще чуть шарил руками по рулю, но уже отходил, так как из середины груди у него торчала рукоятка шила. Боксер на заднем сиденье разглядывал потолок «пятерки» остановившимися глазами. Он тоже был мертв – из горла у него чуть выглядывал обмотанный лейкопластырем кончик длинной производственной швейной игры…

Убийца залез рукой под водительское кресло и нашарил там целлофановый пакет с рублями, которые Мушка собирался отдать ему за чеки. Не открывая пакета, Рыжий убрал его в карман куртки, потом спрятал нож и спокойно вышел из машины. Придерживая рукой дверь, он снова нагнулся к салону и сказал весело двум покойникам: