Инна Тронина - О прошлом приказано забыть

– Да ладно, как кум всё равно! Молчу.

Аленицын запустил руку под грязный пиджак и стал чесать бок.

Козий скривился и заорал Галине:

– Долго ещё ждать, жопа вонючая?!

– Да всё, готово, пусть идёт купаться.

Галина Попова облизала разбитую губу и тряхнула локонами, перекрашенными «Лонда-колором» в рыжий цвет. От неё пахло стиральным порошком и розовым маслом.

– Держи! – сказал Козий, протягивая дружку свой красный купальный халат. И уже в который раз он вкусно, с ёком, зевнул.

Феликс Рольник при выездах за город, на плохие дороги, всегда пользовался «Тойотой-Крессидой-192», которой безоговорочно доверял. Для передвижения по Петербургу Рольник выбирал «Кадиллак-Севит». Сейчас он, сняв «тройку» от Валентино и натянув спортивный костюм с адидасовскими кроссовками, превратился из респектабельного джентльмена в обыкновенного «братка», в лучшем случае тусующегося у дверей шефа.

Худощавый молодой человек с рыжеватыми, аккуратно причёсанными волосами, глазами жёлтого цвета и веснушками на маленьком личике, на первый взгляд не представлял собой ничего особенного и потому не привлекал внимания. Он свернул с шоссе на просёлочную дорогу и только здесь снял зеркальные солнцезащитные очки, которые крепились на шее тонкой серебряной цепочкой.

Феликс Рольник был спокоен, даже заторможен, потому что накануне не выспался. Но ничего плохого он не ждал, и потому позволил себе расслабиться. Он знал, что дорога, которую теперь ежедневно ровнял грейдер, непременно выведет к даче Мити Стеличека, и встречных машин здесь не будет.

Вечером, среди светло-зелёного кружева молодой листвы, пели птицы. От дороги не было никаких ответвлений, даже тропинок, и потому Рольник беззаботно катился по коричнево-рыжему покрытию, досадуя только на пыль. Она тучами выбивалась из-под колёс и оседала на блестящем кузове «Тойоты», чем портила её внешний вид.

Равнодушные, чуть навыкате, глаза Феликса оживились, когда за кустами сирени и черёмухи, которые сейчас испускали непередаваемо дивные ароматы, появился тесовый забор с резными воротами. Рольник не в первый раз подъезжал к даче друга, затерянной в лесу, и всякий раз удивлялся, насколько неожиданно возникает в чаще двухэтажный терем.

Феликс нажал на клаксон, давая знать охране о своём прибытии. Через несколько секунд створки тихо поползли в стороны, и «Тойота-Крессида» въехала во двор.

– Вы?… – Высоченный детина в чёрной майке, натянутой на мощный торс и в бриджах из «варёнки» почему-то удивился.

– Да, я. Привет, Василий! – Рольник привычно выбросил на травку ногу, и в следующий миг уже стоял рядом с «Тойотой». – Меня Дмитрий ждёт.

Феликс состроил такую гримасу, будто ковырялся в зубах зубочисткой. Это выражение было свойственно ему в комсомольские годы, в школе и в университете; и после, когда пришлось немного поработать в НИИ. Осталось оно и сейчас, когда Рольник успешно контролировал столичные конторы, обслуживающие нелегальных мигрантов и иностранных туристов.

– Помой мою «лошадку», а то на просёлке пыль столбом. – Рольник, прежде чем пройти в дом, указал на «Тойоту».

Василий, одобрительно посвистывая сквозь зубы, обошёл авто со всех сторон.

– А когда обратно поедете, она ведь опять запылится, – несмело напомнил он.

– Может, до тех пор дождик брызнет. Я ведь с ночёвкой, – уронил Феликс.

Он уже вспотел в своём костюме и мечтал о дожде, на который сейчас не было и намёка. Горячий ветер пах деревней, и. вроде, вдалеке мычала корова.

– Где хозяин?

– На веранде.

Охранник, стриженый почти под ноль. повёл блестящими от пота плечами и ушёл в хозяйственную пристройку – за автокосметикой. Шланг, из которого тонкой струйкой сочилась вода, уже лежал наготове.

Рольник сразу не поднялся на веранду, а отправился вглубь густо разросшегося сада, надеясь найти прохладу и врагу под яблонями. Но, не успел он сделать и нескольких шагов, как под ноги с жужжанием вылетел волчок. А следом, напролом через грядки, выбралась голубоглазая девочка в синем платье, украшенным аляповатыми алыми цветами, и в кружевной косыночке. Руки малышки были грязные, и пыльные разводы виднелись даже на раскрасневшихся от возбуждения кукольных щёчках. Девочка упала животом на юлу и остановила её, вымазавшись ещё больше и ударившись об игрушку коленкой.

– Здравствуйте, Божена Дмитриевна!

Рольник присел на корточки, протянув ребёнку руку. Девочка заулыбалась слабенькими, почти прозрачными зубками, и сунула в душистую ладонь гостя свою испачканную пятерню. Затем Божена попыталась сделать реверанс, в результате чего и упала. Рольник рассмеялся и подхватил ребёнка на руки. Божена пронзительно и весело завизжала. Она знала, что дядя Фелек всегда приносит в карманах гостинцы, чаще всего – огромные, будто из мультиков, жёлтые яблоки. Божена не ошиблась – Рольник полез в карман и сунул ей яблоко.

– Держи, подруга!

– Кто там пришёл? – послышался из-за яблонь женский голос. – Боженка, что ты опять натворила?

– Это я, Тань. – Рольник, всё ещё улыбаясь, встал, прижимая ребёнка к себе.

На садовой дорожке появилась молодая особа в ирландском модном комбинезоне. На шее Татьяны Стеличековой сверкали жемчужные бусы, резко контрастируя с тёмно-фиолетовым хлопком комбинезона. Под стать жемчугу смотрелись и пуговицы на ее маечке с круглым вырезом. Укороченные шорты открывали полные ноги, обутые в полотняные туфли.

От чёрно-белого рисунка Татьяниной обуви у Феликса зарябило в глазах. Он улыбнулся и взглянул в лицо хозяйке терема. Улыбка тут же пропала, когда её тоскливый взгляд через зрачки проник в его душу.

– Держи!

Рольник протянул Татьяне второе яблоко. Она смахнула со лба потные каштановые кудряшки и отрицательно покачала головой.

– Спасибо, но я до Спаса не могу.

– До Спаса всё лето пройдёт. Тань, что за ерунда?

Сердечко Таниных губ дрогнуло. Она взяла у насупившейся Боженки яблоко, одновременно счищая землю с дочкиных ладошек.

– Мать умершего младенца не может есть яблоки до Спаса, иначе не дадут ему на том свете яблочком поиграть. А ты, свинья Хавронья, только что вымылась, и опять вся в грязи! Да не тянись к яблоку, его помыть надо, и твои лапы – тоже. Не хватало, чтобы и с тобой что-то стряслось! Да, Фелек, Митя мне говорил, что ты к вечеру приедешь. Пошли в дом. Я эту образину вымою и накрою вам «поляну».

– Не утруждайся. Тань, хватит и кофе с минеральной водой. Я сюда не пьянствовать приехал.

– Ну, смотри. – Таня подбросила на руках почти двухлетнюю дочку. – Тогда сам иди, дорогу знаешь. Скажи Митьке, что я варю кофе.

– Да, Тань, а мама твоя как? Митя говорил, что нервы у Анастасии Дмитриевны совсем не в порядке…