Инна Тронина - Чёрная зима

На сей раз старшего следователя настоятельно попросили подъехать на квартиру Леонида Крапивницкого, труп которого был обнаружен неизвестным гражданином. Тот позвонил в милицию, но не дождался приезда сотрудников. Леонид Максимович был по специальности микробиологом, и таким-то образом затесался в бомонд. Кажется, он выгодно женился на некрасивой и психованной дочери крупного чиновника. Будучи льстивым и пронырливым, Крапивницкий стал своим в домах и офисах иностранных предпринимателей, часто его видели на всяких презентациях и фуршетах.

К моменту приезда наряда милиции, квартира хранила следы не то погрома, не то – интенсивных поисков чего-то. Кроме того, там находилось четыре трупа, включая один детский, о которых заявил всё тот же гражданин. Кроме хозяина и его восьмилетней дочери, погибли также Владимир Ефимович Салин, профессор и доктор социологии – тоже известная в столичных салонах фигура. Салина ударили обухом топора в переносицу, что повлекло мгновенную смерть. Самому Крапивницкому разрубили череп – косым ударом, с правой стороны.

Пока фотограф работал с трупами в гостиной, Сарвилин успел заметить на шее и руках хозяина квартиры бурые пятнышки диаметром около шести миллиметров – следы прижиганий сигаретами. Ещё не прикасаясь к телу, Сарвилин на глаз определил, что шесть из десяти пальцев Крапивницкого то ли сломаны, то ли вывихнуты.

Потом следователь прошёл в спальню дочери покойного. И там, несмотря на вырабатываемые годами равнодушие, внутренне содрогнулся. Он увидел удавленных девочку и девушку, на телах которых также присутствовали сигаретные ожоги. Их не было только у Салина.

– Личность девушки установили? – крикнул Сарвилин, высунувшись из ванной в коридор.

Кирилл Мельников, эксперт, входящий в следственную группу, оторвался от телефонной трубки.

– Установили. Это – Юлия Воронцова, гувернантка из центра Натали Нестеровой. Работала у Крапивницких пять дней в неделю. Сегодня, кстати, должна была быть выходная. Но жена Леонида Максимовича легла на несколько дней в клинику. Потому Юлию и вызвали к Даше во внеурочное время. Вероятно, они оказались невольными свидетелями убийства. Возможно, даже узнали кого-то из преступников. В таких случаях не оставляют жить даже детей.

Мельников, молодой человек в тёмной «тройке», с синим, в белый горошек, галстуком, говорил спокойно. Он был очень приятной наружности и, даже на первый взгляд, безупречного воспитания.

– Так, Кирилл, надо позвонить родным Воронцовой и жене, то есть вдове Крапивницкого. Вы умеете утешать, как никто из нас. Елена Юрьевна ещё не в курсе случившегося?

– Не могу точно сказать, – посетовал Мельников. – Она находится в Российском госпитале по поводу обострения почечнокаменной болезни.

– Вот уж не хочется мне её допрашивать, а придётся! – посетовал Сарвилин. – Куда денешься? Надо сразу предупредить об этом и вдову Крапивницкого, и родных Воронцовой…

Сарвилин смотрел на Виолетту, свою секретаршу и любовницу, застывшую с блокнотом посреди ванной. Девушка завистливо осматривала флаконы, коробочки и баночки, принадлежащие мадам Крапивницкой.

– Вета, пиши дальше, – продолжал Сарвилин давно уже прерванную диктовку. – Санузел совмещённый. Пол утеплён путём прокладки труб отопления. Стены облицованы мелкой зеркальной плиткой. Видимых повреждений к моменту осмотра не обнаружено. Все вещи расставлены устойчиво, симметрично. Вероятно, находятся на своих местах. Идём в коридор!

Сарвилин вспомнил, что не сделал записей по прихожей и входным дверям. Тем временем, по квартире шныряли эксперты. Фотограф снимал трупы Юлии Воронцовой и Даши Крапивницкой. Эксперт как раз определил время смерти – примерно полтора-два часа назад. Позже всех упокоили Салина. Мельников закончил разговаривать по телефону и присоединился к Сарвилину.

– Сергей Борисович, трудно собраться с духом. Позвоню чуть попозже…

– Где жила Воронцова?

– На Тверской, двенадцать.

– Ого! – Сергей Борисович пожал плечами. – Кирилл, ты думаешь, это вымогательство? Или нет? Похоже, убийцы что-то искали. Они пытались узнать у хозяина, где это находится. На его глазах прижигали сигаретами дочку и гувернантку. Девушка, похоже, была для него не чужой, скажем так. На четвёртом трупе пальто, уличная обувь, рядом валяется шапка. Видимо, он пришёл к Крапивницкому и застал всю эту картину, за что и поплатился жизнью. Нашли ли то, что искали, пока неизвестно. Можно сразу сказать, что это – не деньги и не прочие ценности. Тут валюта просто по полу разбросана… – Сарвилин оглянулся по сторонам.

Мельников смотрел на витражи, как будто искал там ответы на эти вопросы. Сарвилин с Виолеттой отправились в прихожую. Мельников тоже куда-то заторопился.

– Я ненадолго отлучусь.

Он внимательно осматривал стены прихожей, морщил лоб, то опускал глаза, то поднимал, но, похоже, никак не мог решить свою задачу.

– Пиши, Вета, – продолжал диктовать Сарвилин. – Входная дверь из цельного дуба, обитая железом. Запирается на три английских замка с цифровым кодом. На момент осмотра повреждений не имеет. Пол прихожей покрыт дубовым паркетом, уложенных в форме ромбов жёлтого и коричневого цветов. Сверху нанесён слой лака. Вдоль коридора – полоса коврового покрытия темно-красного цвета, бельгийского производства. На ней – слабые отпечатки подошв, обувь мужская, примерно сорок третьего размера. Стены прихожей отделаны свинцово-паечными витражами, состоящими из модулей стекла. На витражах изображены виды старинного Петербурга и картины из средневековой жизни. Кстати, Кирилл, – Сарвилин нашёл глазами эксперта, покойный явно бредил Питером. – Обрати на это особое внимание. Даже витражи заказал у них, на «Монументально-декоративном участке». Казалось бы, зачем так далеко ходить? Витражи также повреждений не имеют…

Мельников как раз входил в кухню, когда его окликнул Сарвилин. Резко повернувшись, эксперт ударил плечом по косяку. Треск отскочившей стенки произвёл на него сильнейшее впечатление. На глазах понятых, участкового, сотрудников МУРа и прочих присутствующих Мельников тихо застонал. Потом он рванулся к тайнику и замер, глядя в его пустое нутро. Лицо Кирилла побагровело. Казалось, из его носа сейчас хлынет кровь.

Утратив всегдашнюю предупредительность и вежливость, Мельников сквозь зубы выругался и стиснул кулаки. Потом снова уставился на тайник, пытаясь убедить себя в том, что там что-то должно быть. Он сам себя в этот момент ненавидел за глупость и несдержанность.

– О, интересно! Тайник, – констатировал товарищ с Петровки. – Пустой?

– Надо проверить отпечатки пальцев на косяке, – еле выдавил из себя Мельников. – Здесь побывал кто-то ещё. Тот, кто не захотел встречаться с сотрудниками милиции.