Тодд Локвуд - Летний дракон. Первая книга Вечнолива

– Это дурное предзнаменование…

– Прошу, добрый мерихем, – поднес Мабир палец к губам и кивнул, чтобы Дариан продолжил.

– И я вспомнил, что появление Летнего дракона – знак перемен… или он сам несет перемены, и я подумал…

– Что заставило тебя решить, что перед тобой Высший дракон, а не обычная дикая зверюга? – подался вперед Беллуа.

Дариан ни мгновения не поколебался.

– Прошу прощения, но в драконах я разбираюсь. Он был огромным. Таких здоровенных я еще не видывал! Если сравнить его с нашими – это как солнце и фонарь!

Беллуа помрачнел.

– Не похоже на правду. И насколько же крупным…

– Добрый мерихем, давайте пока повременим с вопросами, – Мабир смущенно улыбнулся. – Мы не должны мешать юному мастеру. И нам давным-давно пора позволить высказаться и Майе.

Мабир кивнул в мою сторону, и у меня внутри все сжалось.

– Она может что-то добавить? Девчонка? – удивился Беллуа.

– Почему бы нам не выслушать ее версию событий, прежде чем судить? – повернулся к нему Мабир.

Роув опустил ладонь на плечо Беллуа.

– Пусть говорит.

Беллуа откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Хорошо.

Но выражение его лица стало встревоженным. Привлекательный юноша, который назвал меня «дикорастущим цветком гнездовья», исчез, как будто его никогда и не было. И почему его так обеспокоило то, что мы видели?

Роув пристально смотрел на меня, сведя вместе брови. Отец и Томан тоже неотрывно за мной следили. Дариан как будто что-то предвкушал. Джем едва заметно мне подмигнула. Я прочистила горло и сглотнула.

Первые, хриплые слова расчистили путь остальным. Я закрыла глаза, чтобы вспомнить и представить все в мельчайших деталях, и попыталась их пересказать – как лес оцепенел, предвещая появление Летнего дракона тишиной, более внушительной, чем глас сотен труб, как задрожали деревья, когда он пролетел мимо. Крылья цвета кованой меди, мускулистые плечи, бугрившиеся подобно заполненной рыбой сети. Глаза, пронизывающие насквозь, как хлесткий удар молнии. Когда дракон вновь поднялся ввысь, я не могла не броситься следом – к руинам на вершине холма и раскинувшейся внизу долине, как будто мое сердце теперь было привязано к нему узами. Цвета, запахи, земля под ногами, живой лес, что покачивался в своем извечном ритме, радость, которая охватила меня, даже несмотря на печаль. Как все это привело меня в зеленое лесное святилище, где я обнаружила мертвого дракона с лапой в петле.

– О браконьерах надо было рассказать отцу, – заключила я, – поэтому я побежала домой. А когда забралась обратно на холм и обернулась, то снова увидела его у дальних скал. И помчалась домой так быстро, насколько могла, ведь…

Я открыла глаза. Никто из сидящих за столом уже не хмурился, не злился. Они были слишком потрясены и поглощены повествованием. Я глубоко вздохнула.

– Я думала, что, может, дитя все-таки оставят. Для меня.

Молчание.

В какой-то момент моего рассказа Кайси успела поставить на стол две большие чаши с пилавом из риса и кукурузы, тарелки со сваренными яйцами, фруктами, сыром, кувшины с вином. А сейчас она замерла в арке и слушала меня с изумленным видом. На ее лицо упала прядь черных волос.

К еде и вину никто так и не притронулся.

Первым заговорил Мабир. Глаза его округлились от удивления.

– Поразительно, – он оглядел собравшихся за столом. – Итак, любезные Беллуа и Роув, нам надо многое обсудить.

Беллуа подпер щеку пальцем.

– Превыше всего мы должны установить, явился ли им Летний дракон или же это был даже не Высший.

– А я полагаю, что к ним действительно снизошел Авар, – улыбнулся Мабир. – Вы выслушали описания того, что увидели двое совершеннолетних молодых людей с обширными знаниями о драконах. Разумеется, обычный дикий дракон не сумел бы произвести на них такое впечатление.

Беллуа положил руки на стол, сцепив их в замок.

– Поэтому следует установить, что означает его появление, – продолжил Мабир. – Кому предназначалось это послание и каким образом его следует истолковать.

– Ответ на первый вопрос очевиден, – отец обвел взглядом меня и Дариана. – Так или иначе, предназначалось оно моим детям.

Мабир благосклонно склонил голову набок.

– И поскольку они твои дети, а ты мастер-разводчик гнездовья Риата, сие событие имеет значение и для гнездовья, и для Риата, что усложняет прочтение.

– Да, наверное. Но нельзя отрицать, что мои дети играют здесь очень важную роль.

– Нет, – поправил Беллуа. – Если мы предположим, что неподалеку впрямь пролетал истинный Авар, нельзя отрицать, что важную роль тут играет владыка наш Коррузон: ведь все Высшие драконы есть Его отражения.

Мабир сразу же возразил:

– Об этом спорят мужи и более сведущие, нежели ты, добрый Беллуа…

– Коррузон – Расаа , глава твоего Храма, визирь самого Императора, хранитель Империи. С Коррузоном связано абсолютно все .

– Несомненно. Но в истории и легендах, ходящих по всему Гурваану, имеется масса упоминаний об Авар. Они появились раньше Коррузона.

Беллуа вздохнул.

– Коррузон есть живое воплощение силы, которая была до появления сущего: Изначальное Пламя рожденной из огня вселенной, чьи всполохи вытолкнули к небу горы и выскоблили землю для морей. Он был, есть и будет до скончания времен, – Беллуа говорил так, будто поучал упрямого ребенка. – Высшие драконы прошлого и будущего есть Его воплощения. Так утверждает Драконий Храм, Расаал. Так утверждают мерихемы. Данные слова правдивы, чему свидетельствует необъятная Империя, которую четыре сотни лет назад создал Коррузон и по сей день хранит. Как и вашу провинцию, Гэдию. Избавьтесь уже от своей нелепой, захолустной нужды цепляться за идолов далекого прошлого. Все Авар – Высшие драконы – есть отражения Коррузона.

– Этому противоречит статуя, что стоит посреди наших руин, – произнес Мабир. – Она появилась гораздо раньше и Гурваана, и Коррузона. И почему она изображает схватку двух Авар, если они оба – отражения Коррузона?

– Очевидно, то просто метафорическое изображение борьбы, – отмахнулся Беллуа, – не стоит воспринимать его буквально.

Вновь воцарилась тишина. Мабир и Беллуа буравили друг друга взглядами. Их внезапная стычка меня удивила. Я и не подозревала, что в Гурваане и провинциях спорят о нюансах Храмового писания, но быстро поняла, что сейчас дело в демонстрации власти. Витраж нашего скромного местного Храма изображал Коррузона Высочайшим из всех Авар, но рядом с ним были и остальные, включая Гетига. Я никогда не могла понять, что Мабир имел в виду, называя их «ипостасями» или «обличьями» Коррузона. Теперь Беллуа говорил об «отражениях». Вот что сбило меня с толку. Я представляла создание, которое способно отправлять в мир свои «осколки», чтобы видеть, слышать и, возможно, даже говорить от Его имени – как будто Гетиг был Коррузоном, просто сменившим шкуру. Такое утверждение показалось мне очень странным.