Эб Краулет - Стальной донжон

– Будем ждать! – коротко бросил тот в ответ.

– Эй! Мужики! – к парням подошёл рослый Тоф. Здоровый бычара навис над ними и заговорщицки прошептал, – чего думаете?

– О чём? – не понял вопроса Тропф.

– Пойдёте?

– А то! – отозвался Харт, – кто, если не мы?

– Угу. До выхода из долины топать день или больше. Но идти надо ночью!

– Почему это? – удивлённо спросили они.

– Как это почему? – Тоф нахмурился, – вон, Оларк этот, жена его, другие бабы, старики…. Да даже мамка моя! Они ж сдадут сразу, если увидят! Не понимают, что Кронос сюда придёт!

– Во-во! Им-то не понять! Это ж война – мужское дело! – вторил ему Харт.

– Точно. Женщин вообще слушать нельзя. А стариков тем более! – здоровяк сжал кулаки, – они и не доживут, небось, когда Кронос сюда придёт. А нам, вот, расхлёбывать потом всё это. Нет. Надо сейчас решать. Решать судьбу своей страны! Верно? – прошептал он.

– Верно, – ответили они.

– Другим скажите. Пусть все к ночи собираются. И вместе уходим, – махнул рукой Тоф, а потом поднял кулак вверх, – за короля Торальда!

– За короля! – кивнул ему Харт, повторяя жест.

– За Радас! – отозвался Тропф.

– Эй! А ну пошли домой! Скотина там ещё не на выгуле! – к здоровому Тофу подбежала его мать, встала на носочки, чтобы отвесить сыну подзатыльника. Потянула его прочь отсюда. Тот лишь рассерженно глянул в их сторону и потащился следом. Харт покачал головой и молча пошёл по улице, смешавшись с большей частью толпы. Сразу же прилип к какому-то парню, принялся нашёптывать на ухо.

А Тропф направился к своему дому. Ему нужно было собрать вещи перед уходом. Спрятать всё где-нибудь за забором, чтобы его не засекли. Как раз время было такое, что в их опустевшем доме никого не было. Дед, похоже, остался перемывать кости посланцам короля, усевшись на лавке у трактира вместе с другими стариками. Мать, скорее всего, где-то в полях.

Парень приоткрыл дверь дома, прокрался внутрь. Первым делом полез в большой окованный сундук. Где-то там, на самом дне лежал щит. Весь мятый, с потёртым рисунком. Его закинули туда, чтобы не мозолил глаза, лишний раз напоминая об утрате. Но теперь настало время, чтобы вытащить его.

Он вывалил из сундука целую гору одежды. Какие-то тряпки, безделушки. Вскоре парень уже сидел на коленях среди гор всякого хлама. И только тогда его пальцы нащупали холодную металлическую поверхность. Щит. Тропф вытянул его из недр и выставил перед собой. Сломанная башня и вставший на дыбы бир.

– Север разрушит творение южан, – вспомнил парень слова отца.

– Уходишь с ними? – в дверях стояла мать. Она смотрела на него с дикой тоской в глазах. С каким-то бессилием и обречённостью.

– Я должен, – заявил он, чувствуя, как слабеет голос, – должен защитить…. Отомстить за отца. За Трамфа!

Она опустила глаза в пол. Тропф осторожно положил щит и принялся складывать всё обратно. Все, чтобы не смотреть на мать. А когда он закончил и поднял глаза – матери в дверях уже не было. Так было даже лучше. Гораздо лучше, чем сидеть под её осуждающим взором.

Парень нашёл мешок и принялся складывать туда свои вещи и еду.

– Тропф! – снова раздался печальный голос матери. Тот поднял глаза. Она снова стояла в дверях с каким-то мешочком в руках.

– Возьми! – бросила ему. Что-то внутри тяжёлое. Парень развязал узел, сунул внутрь руку. Блеснул золотистый кружочек на его ладони. Радасский золотой. Даже не один, а целых три. Семья хранила эти монеты на крайний случай. Вдруг неурожай или случиться чего.

– Я чувствую, что они тебе понадобятся, – как-то тихо сказала мать, – а нам они уже не к чему, – холодно добавила она.

– Спасибо, – прошептал он, – я думал, что ты будешь против.

– А разве тебя можно переубедить? – голос у неё дрожал, – уж лучше я попрощаюсь со своим сыном, чем буду жить с тем, что он тайно сбежит посреди ночи.

Внутри у Тропфа всё оборвалось. Руки сами опустились, чуть мешок из рук не выпал. Парень почувствовал, что слезы наворачиваются на глаза. Он тяжело вздохнул и бросился к ней. Крепко обнял.

– Я вернусь, обязательно вернусь! – прошептал он, будто бы пытаясь убедить самого себя.

– Мы будем ждать, – мать обняла его в ответ, – пошли, наберём тебе еды в дорогу. Быстрее, а то дед вернётся! Будет ворчать ещё, – всхлипнула она.

– Пусть ворчит, – усмехнулся сквозь слезы Тропф, – с ним тоже нужно попрощаться!

Вскоре его мешок весь набитый одеждой и припасами лежал у дверей. Уже был поздний вечер. Ночь спускалась с горных хребтов на эту долину. Горели редкие окошки по деревне. Сегодня многие дома снова опустеют. Парень выглянул на тёмную улицу. Где-то там, в небе, вершины гор поднимаются над ними, шумят редкие рощицы. Он прикрыл глаза. Это место нужно защитить. Спасти от всех драконов и тиранов.

Тропф с нежностью обнял мать, потом обхватил сухонькие плечи деда.

– Прощайте! – бросил он напоследок.

– Задай там этому Кроносу, – буркнул старик, – отомсти за батьку!

– И за брата, – печально добавила мать.

В дверь тихо постучались. Тропф приоткрыл её.

– Эй! Тропф! – прошептал ему Харт. – Донжон должен быть разрушен!

– Угу, – отозвался он. Выскользнул за порог. Ещё трое парней стояли у забора. В темноте не разобрать, но здорового быка среди них точно нет, – а где Тоф?

– Его мать не пускает! – отозвался тот, – караулить собралась всю ночь. Но он говорил, что сбежит. Догонит нас к утру! Пошли! Остальные уже умотали!

– Пошли! – со вздохом ответил Тропф. Глянул напоследок на родной дом. Дом, который он должен был защитить.

В пещере было жутко холодно. Тропф открыл глаза, выпустил облачко пара изо рта, глянул в сторону дыры в потолке пещеры. Кажется, дракон совсем улетел прочь. И возвращаться не собирался. Может, даже заблудился. Ведь там снаружи буря. Даже в пещеру порывы ветра закидывали крупицы снега и те, медленно кружась, падали на пол. Парень проследил за ними и обомлел.

Затаив дыхание, он подошёл ближе к той стене, где, несмотря на жуткую метель, лучи света пробивались сквозь щель в потолке. И в их ореоле, прямо на ветках, сложенных драконицей в аккуратное гнездо, лежало яйцо. Размером оно было с кружку для пива. Снежинки таяли на сероватой скорлупе с редкими пятнышками.

Парень знал, что это будущее чудовище. И понимал, что это яйцо не должно попасть в руки его спутников. Он ведь тогда решил, что будет бороться с драконами, а доверять одного из них тем, кто грабит деревни, прикрываясь борьбой за свободу… Нет, они точно используют этого монстра во зло.

Он отошёл назад и поднял топор с пола. Рядом валялся щит. Весь оплавленный и мятый. Теперь от него толку не было, да и смотреть на этот герб уже не было сил. Сколько страданий всё это принесло и сколько ещё принесёт? Но теперь у него был шанс хоть как-то повлиять на происходящее. Замёрзшие пальцы сжали рукоять. Нет. Они не получат это чудовище. Дрожа то ли от холода, то ли от напряжения, Тропф двинулся к яйцу. Сухие ветки захрустели под его ногами.