Лея Кейн - Наложница драконьего триумвирата

Образовавшиеся в моих мышцах узелки стали ослабевать один за другим, посылая импульсы в самые чувствительные точки. Я проникалась мощью драконьего тела, насыщая себя жизнью, придавая себе уверенности. Я ободряла Аарина стонами и криками. Я шептала его имя и умоляла быть жестче и напористей. И он не ударил в грязь лицом. Довел до победного финала и был во мне все то время, пока содрогался в мелких конвульсиях, ладонями массировал мои налившиеся груди и языком выводил узоры на моей спине.

А потом произошло то, к чему я не была готова, но познала не меньше приятных эмоций, чем мгновеньем раньше. Аарин покинул мое лоно, провел влажным членом между ягодиц и толкнулся в анус. Я сжалась. Он навалился на меня, подобрался к уху и ласково произнес:

– Не сопротивляйся. Тебе понравится.

Сглотнув, я постаралась расслабиться, выпятила зад и позволила дракону медленно войти в мою тугую щелку. Перед глазами вспыхнули пожары. Поначалу было больно, мой организм стал спазмами выталкивать Аарина, но он не поддался. Медленными, очень медленными толчками прокладывал себе путь к новым впечатлениям.

Вскоре боль угасла. Я начала чувствовать рост чего-то нового в себе, вслушиваться в довольные стоны дракона, осязаемо следить за его поглаживаниями. Я на коленях раскачивалась ему навстречу, становясь сильнее, выносливее, решительнее. А когда почувствовала, что Аарин вот-вот кончит, разрешила ему оставаться во мне до конца.

Дрожащий, тяжело дышащий и потный дракон покинул меня, сцедив все до капли. Отлежавшись минуту на кровати, он освободил меня, взял мое онемевшее тело на руки и перенес на кровать. И пока я переводила дух, он целовал мои губы, уши, шею, грудь. Он не оставил меня ни на миг и даже позже сопроводил в туалет, где я смогла воспользоваться биде. Смыв с себя следы близости с Аарином, я вернулась на кровать, подобралась к дракону и прижалась к его груди – покорно, как прирученный зверек.

– Ты восхитительна, Рони, – сказал он, поглаживая меня по волосам. – Жаль, ты не драконица.

– Что бы изменилось? – полюбопытствовала я, пальцем обводя рельефы его грудных мышц.

– Я бы на тебе женился.

Уголок моих губ дрогнул в усмешке: «Кто сказал, что я бы за тебя вышла?»

Снова мне снилась несуразица: липкий страх, ползущий по спине, и хаос, призывающий меня раскрыть крылья.

Меня разбудила Сона. Свечи в комнате уже догорели, за окном вечерело. Я проспала весь день. Протянув мне мою сорочку, Сона сказала следовать за ней. Я покинула комнату разврата, посреди которой по-прежнему стояло кресло Аарина.

В бесчисленных, запутанных, длинных коридорах замка уже горели свечи и факелы, отчего он казался еще более мрачным, загадочным и опасным в своем архитектурном величии. От стен так и веяло холодом, шаги отражались гулким эхом, неровные блики пугающими тенями возносились к потолку.

Мой скромный дом на краю деревни приучил меня к неприхотливости. Поэтому изыски богатого замка вызывали у меня отторжение.

Мы спустились в мою комнату, где Сона сразу же проводила меня в смежную гардеробную. Здесь на планках была приготовлена моя новая одежда. Если это можно назвать одеждой. Преимущественно мне было выдано то, что не будет стеснять меня в моем главном деле – ублажать триумвират. Лифы, набедренные повязки и пояса, платки и вуали, украшенные драгоценными камнями, бусинами, бахромой, монистами. Я провела ладонью по нежному шелку, и отделка зазвенела.

– Я буду бряцать при каждом шаге, – заметила я.

– Так и задумано, – ответила Сона. – Они должны слышать тебя.

Я перевела взгляд на обувь – разноцветные сандалии с ремешками и без. А Сона тем временем выдвинула нижний ящик комода, приподняла махровое полотенце и показала мне мой аккуратно сложенный костюм и сапоги. Приложив палец к губам, она не дала мне ахнуть. Задвинув ящик, Сона выпрямилась и вынула из кармана передника маленькое зеркальце с серебряной крышечкой.

– Я сказала им, что сожгла твои вещи, – шепотом пояснила она. – Но рука не поднялась.

– Спасибо, – одними лишь губами ответила я.

– Извини, твой лук и стрелы в оружейной. Если они заметят пропажу, не поздоровится всем. А в замке еще есть такие же безвольные женщины, как мы с тобой…

Я жестом руки дала ей понять, что мне не нужны объяснения. Я все понимаю без слов.

– Они боятся тебя, Рони, – вдруг добавила Сона, пристально посмотрев мне в глаза.

– Боятся? – не поняла я.

– Ты какая-то особенная. Ты не поддаешься их драконьему гипнозу.

– А мне казалось, поддаюсь. Иногда мне… приятно.

– Нет. – Она помотала головой. – Я слышала их разговор. Они говорят, что за тобой надо приглядывать. Велели моркам не спускать глаз со всех окон.

– Это хорошо, – кивнула я. – Пусть боятся.

– Не вижу ничего хорошего. Если они почувствуют в тебе опасность, то убьют тебя. Они безжалостны, Рони. Поэтому я решила, что эта вещица тебе нужнее, чем мне. – Сона протянула мне зеркальце. – Когда-то мне подарила ее моя наставница. Пришло время передать ее новому поколению.

Я приняла подарок и повертела его в руках.

– Что это?

– Оно заговорено магией. Зеркальце привязано к их любимому залу, где триумвират проводит большую часть времени. Там они обсуждают дела, принимают гостей, лишают девственности новых наложниц. Ты была там ночью. Над камином спрятан магический кристалл. Он принимает сигналы и посылает картинку со звуком прямо в отражение. Так ты сможешь следить за ними. Но имей в виду, если увидишь, что в зале только двое, немедленно закрывай и прячь зеркальце. Потому что третий в этот момент уже может быть за твоей спиной. И еще… Если кто-то из них подходит к камину, делай то же самое. Во время прямого сигнала кристалл слегка поблескивает. Вдали это незаметно, а вблизи видно. Они могут раскрыть тебя.

– Хочешь сказать, что за столько лет они не обнаружили тот кристалл? – удивилась я, скептически относясь к подарку Соны.

– Стена над камином инструктирована разноцветными камнями. Он среди тысяч.

Я приоткрыла зеркальце. Отражение тут же пошло рябью, и я увидела развалившегося в кресле Дэйдалоса с кубком в руке. В свете желтого пламени камина он выглядел настоящим чудовищем. Аарина и Ранта рядом не было, поэтому я поспешила закрыть зеркальце.

– Почему ты мне помогаешь? – задала я прямой вопрос Соне.

Она потеребила ткань передника и, виновато посмотрев себе под ноги, ответила:

– Я сделала много плохого в своей жизни. Когда я стала непригодной для плотских утех и в один миг из желанной женщины превратилась в прислугу, я была одержима ненавистью, злостью, местью, ревностью, завистью. Я пропиталась этим ядом. Я подставляла новых наложниц, распространяла клевету, устраивала провокации. Однажды одной даже обрезала волосы. Я презираю себя за это. Годы многому меня научили. Я повидала в этих стенах столько горя, что смирилась и осознала: мы все беспомощны. И никто не поймет нас так, как мы сами поймем друг друга. Никто не протянет нам руку помощи. Мне уже нечего терять, Рони. – Она подняла лицо. – Я стара. Я дала себе клятву, что хотя бы одной девочке обязательно помогу. Когда меня назначили твоей наставницей, я поняла, что это мой шанс искупить вину. Из-за этих мерзавцев у меня нет семьи: мужа, детей, собственного дома. Так позволь мне почувствовать себя матерью.