Эмма Корица - Невеста проклятого мага

Каждый день был похож на предыдущий. Мы вставали, одевались, умывались, молились, завтракали, учились, молились, обедали, учились, молились, ужинали. Такое скучное однообразие вгоняло меня в тоску. Даже сёстры, привыкшие к учёбе и домашним делам были не слишком-то рады. Кроме того, они сильно скучали по дома и первое время целыми днями плакали. Мне же тоже хотелось вернуться в родной замок к родителям, но я умудрялась сдерживаться и не поддаваться отчаянью.

Скудная еда, тёмные стены и серая одежда настроения отнюдь не поднимали. Даже яркое солнце светившее на улице, почти не приносило удовольствия. Моя душа рвалась в лес, хотелось побегать босиком по зелёной траве и покупаться в реке. Но нам позволяли гулять в монастырском саду всего лишь час в день. И то, проводя этой время с пользой – читать или рисовать. Вазюкать карандашом по бумаге мне не нравилось, а религиозные книги из библиотеки вызывали озноб. Мне бы хотелось полистать огромные старинные томики об алхимии, но подобная литература была под строжайшим запретом.

Однажды мне настолько надоело сидеть взаперти, что я во время очередной прогулки в саду улизнула в лес. От души набегавшись по мягкой траве и даже окунувшись в реку. Но всё это время меня не покидало странное, тяжёлое ощущение, словно за мной следят невидимые глаза. Но как я не оглядывалась, ничего старенного заметить не смогла. Хорошенько отдохнув от учениц и монахинь, через час вернулась в монастырь. Оказалось, что меня все разыскивали, сразу же заметив пропажу. Об моём отсутствии доложила одна из младших воспитанниц и меня тут же бросились искать. Мать настоятельница была предупреждена нашим отцом, что нас может попытаться выкрасть тёмный маг и за нами внимательно следили. Узнав о моём исчезновении, Ноддии и Тассо тут же поддались всеобщей панике. Поэтому по возвращению в монастырь меня ждал поистине радушный приём, который закончился отменной поркой. Матушка от души постаралась, разукрасив моё мягкое место красными полосами. К порке тут прибегали очень редко, но я умудрилась её заслужить. Кроме того, мне предстояло отбывать наказание, неделю запертой в малюсенькой отдельной комнатке. Мне было позволено только посещать занятия и то сидеть за отдельной партой. Наказание было мне совсем не в тягость, огорчала лишь обида сестёр. Узнав, что меня не похитили, Нодди и Тассо перестали со мной разговаривать. Теперь они не целовали меня и не желали мне ни доброго утра, ни спокойной ночи. Поэтому провожая грустным взглядом сестёр, которые демонстративно от меня отворачивались, зареклась нарушать правила. В другой бы ситуации мне бы было абсолютно плевать, что они дуются. Но сейчас они были единственными членами семьи, находящимися рядом и мне очень не хватало их объятий.

Когда прошла неделя моего наказания, Нодди и Тассо всё так же проигнорировали меня утром, хотя я искренне надеялась, что они решат, что семи дней молчания хватит. Но они так же скользнув по мне равнодушным взглядом, направились в ванную. Мне стало так тоскливо, что я остановившись посреди коридора, горько разревелась. Услыхав мой плач, сёстры тут же бросились меня утешать.

– Простите меня, я так больше не буду, – захлёбываясь горькими слезами, обещала им я.

– Надеюсь, – обнимая и целуя меня, сказала Нодди. – Ты нас очень испугала, мы ведь решили, что тебя похитил Аскгласс.

– Мы так испугались, – плача, говорила Тассо. – Мы ведь так тебя любим, а ты нас постоянно огорчаешь.

– Клянусь, больше я так делать не буду, – размазывая сопли по лицу, поклялась я.

С этого дня мы снова стали разговаривать. Благодаря этому мне стало легче, поддержка любимых сестёр была очень важна. Я зареклась нарушать правила и творить какие-либо глупости, решив, что оно того не стоит. То происшествие было самым ярким и запоминающимся за всю жизнь в монастыре. Повторяя изо дня в день одни и те же действия, продолжала жить скучной, серой жизнью. Высокие толстые стены давили на меня, решётки на окнах не давали даже полюбоваться пронзительно синим небом. Мне всё время казалось, словно мне не хватает воздуха и запертая в тесной клетке, желала выпорхнуть на свободу. К тому же не покидало странное ощущине, что за мной всё время следят. Но дав сёстрам обещание, не собиралась его нарушать. Поэтому повиновавшись местным порядкам, делал всё, что было велено.

Кроме сестёр я ни с кем не общалась, унылые и неулыбчивые воспитанницы меня раздражали, делая монастырь ещё более тоскливым местом. Да и сами девочки не особо хотели общаться со мной, даже редко переговариваясь между собой. Привыкшая дружить с мальчиками с самого детства, совсем не огорчалась сложившейся ситуации.

Ко всему прочему нас заставляли носить жёсткие корсеты, дабы сделать нашу осанку королевской, не позволяя сутулится и тем самым усложняя жизнь ещё больше. Кроме того нас учили петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах и вести светскую беседу. Мы должны были уметь разговаривать с потенциальными женихами, обсуждая разные темы с умным видом, дабы создать видимость образованных особ. Из-за этого нам нужно было постоянно читать, чтобы пополнять словарный состав умными словами, которыми мы должны были умело пользоваться. Но я пребывала в твёрдой уверенности, что если девушка дура, то мудрёные словечки ей не помогут. Ещё нас учили правильно красится, делать грациозные реверансы и изящно обмахиваться веером. Так же нас обучали домоводству, дабы будущая жена была не только умной, но и могла умело вести хозяйство.

Но самым неприятным была черновая работа, которую нам доставалась в больших количествах. Нам приходилось стирать, помогать с готовкой на кухне, подметать и мыть полы. Так же нам частенько нужно было помогать в огороде, пропалывая сорняки, собирая вредителей и собирая урожай. Копаться в земле мне жутко не нравилось, куда больше было по душе работа в саду. В отличии от остальных девочек, я с огромным удовольствием взбиралась на самые высокие ветки и рвала вкусные фрукты. Будучи на большой высоте, да ещё надёжно скрытая густой листвой от всех остальных, наедалась сладкими плодами до отвала.

Но ещё мы получали элементарные знания по арифметике, географии, истории, мифологии и нескольких языках. Нам с Тассо и Нодди эти науки были совсем не чужды, отец, раз в неделю самостоятельно нас обучал. Вся наша семья была образованной и любила получать новые знания. Все остальные воспитанницы теперь не могли такие уроки, предпочитая драить грязный пол, а не скрипеть пером на уроке. Для меня же такие занятия были настоящей отдушиной и я с превеликим удовольствием слушала учителей. За эту мою черту преподаватели меня сильно любили, постоянно ставя в пример остальным девочкам. Учитель математики был очень удивлён, что у девочки может быть столь острый ум.