Наталья Сапункова - Кольца Лины

– А жаль, – вздохнула Нилла, – ну ладно.

Мне тоже было жаль, потому что я так и не узнала на этот раз, как с помощью бусин показывают наличие и количество братьев.

– Вот, держи, – Нилла протянула мне свое изделие и мешочек с тем, что осталось. – Да, хороша ты. Такие бусы и для княжны сгодились бы.

Я закивала, жестами выражая свое восхищение и благодарность. Нилла помолчала, задумчиво глядя то на меня, то на огонь, потом вдруг придвинулась и сказала тихо:

– Послушай, Камита. Ты почему-то хочешь в Андер. У тебя там кто-то есть, да? Мужчина? Или родственники? И ты надеешься, что ленна отвезет тебя туда, да?

И, дождавшись моего слабого кивка, продолжала:

– Не очень рассчитывай на это. И не доверяйся ей. Ленна не хочет замуж за младшего князя, понимаешь? Если она предпримет что-нибудь, чтобы избежать свадьбы, а ты будешь рядом – попадешь под раздачу, тоже виноватой сделают. А оправдаться вряд ли сможешь. Поняла? Ленне-то ничего не будет, а вот тебе!

Она слезла с лавки, нашарила пятками башмаки.

– Ладно, дальше справишься, а мне вставать на заре. Помоги тебе Провидение!

Прописанное ленной лечение помогло, к утру жар у Дина спал. Под утро я с чистой совестью прикорнула у него в изголовье, и проснулась, когда солнце уже встало. Моя рука – ах, какая идиллия, – опять оказалась под щекой Дина, я осторожно освободила ее, он не проснулся. Теперь – к ленне?

Сначала я забежала на кухню, наскоро позавтракала лепешкой и чашкой ягодника. Слуги ели за длинным столом у входа, лепешки были из темной муки с ягодами, ноздреватые, вкусные, желающим еще наливали какого-то то ли супа, то ли жидкой каши. И собрались за столом одни женщины. На меня по-прежнему глазели – ну да ладно, это вполне естественно. Насмотрятся и перестанут.

– Ты сегодня к нам придешь, Камита? – спросила тетушка Ола, споро собиравшая на большой поднос завтрак для кого-то: лепешки, не наши, другие – золотистые, румяные, а также какие-то маленькие посудинки с чем-то, кувшинчики, тарелочки-ложечки.

Я в ответ развела руками.

– Скажу экономке. Нечего тебя туда-сюда гонять, работай с нами, – проворчала она. – Сегодня еще лишних людей кормить, рук не хватает.

Я кивнула и показала на поднос, знаками и мимикой любопытствуя – для кого?

– Это-то? Для маленьких лира и ленны, младших детей именя, – поняла меня шеф-повариха. – Для них имень велит все подавать отдельно.

– Ага, чтобы от старших не отравились, а то жалко, дети же, – ввернула рослая пухлая молодайка, уминающая лепешки за обе щеки.

За столом захихикали, тетушка Ола усмехнулась, спросила:

– От ленны-то приходили уже за ее сиротской долей?

– А как-же, небось опять вскочила ни свет ни заря, – ответила одна из поварих, – не спится ей. Уж поспала бы всласть последние свои девичьи денечки.

– А то, глядишь, муж станет по утрам в поле выгонять работать! Чем еще княгиням заняться? – заметила моя соседка по столу, и все захохотали.

– Блажит девка, – сказала другая соседка. – Уже третий месяц на завтрак ест вчерашнюю лепешку с водой, на обед – немного похлебки. Кожа и кости остались. Мужа хочет напугать своими костями? Так не поможет ведь. Раз их сама королева сосватала.

– Может, когда имень вернется?..

– Потому и не возвращается, наверное. С дочкой ссориться не хочет. Как-никак, на будущую младшую княгиню Таума придется тогами топать, а она опять начнет посуду бить.

– Ага, вот пусть мужу попробует побить посуду!

– Ха, а может, князь-брат только на серебре ест?..

– Говорят, этот брак – награда нашему именю. Шутка ли, за младшего князя Таума выйти, с семьей королевы Кары породниться. Говорят, именно дочка нашей ленны княжной Таума будет. Что он сделал, что его так наградили?..

– Да, я тоже слышала.

– Шутишь? Он с молодых лет при дворе служит.

– Как служит? Когда-то служил. Все время тут да тут.

– А может, это не наше дело?

– Вот еще.

Обычный бабий треп. Не знаю, одинаковы ли люди во всех мирах, я-то и в существовании разных миров наверняка убедилась всего пару дней тому как. Но этот мир и наш были чем-то удивительно похожи. Правда, здесь еще драконы живут, и эти, как их, рухи – какие мелочи, в самом деле! А люди такие же. И слушать болтовню за столом было очень познавательно. Спрашивать я не могла, читать тоже, могла только слушать. Правда, понятно было не все, но тут уж делать нечего. Пойму со временем.

Покои ленны, какое счастье, я отыскала без проблем, не заблудилась. Постучалась, вошла. Барышня была тут, стояла у распахнутого окна, услышав меня, оглянулась. Как положено приветствовать господ, какими поклонами и приседаниями? Ничего такого вроде не видела. Ладно, если что – я ведь полудурка, на это и спишем…

– А, Камита. Входи, что стоишь. Как он? Ему лучше?

Я уверенно кивнула. Надо же, имя мое барышня уже выучила. Приятно.

– Хорошо, – она улыбнулась. – Ты молодец. Скоро лекарка придет, посмотрит его. Ты не думай, что с ним тут жестоко обращаются.

Я опять кивнула – дескать, не думаю, что вы. Впрочем, здесь нужно на «ты».

Кстати, я знала, что исторически в русском языке тоже так было. Уважительно-почитательное «Вы» пришло к нам не так давно, и то народ в обиходе это не воспринял, естественно.

– Мой отец – он добрый человек.

Верю-верю, барышня… точнее, ленна.

– Ты будешь мне помогать, Камита?

Чуть помедлив, я опять кивнула. Да, Нилла предупредила, я буду осторожна. Но и помогать тебе буду, ленна Дана. Я хочу домой.

– Экономки не бойся, и никого не бойся. Не дам тебя в обиду. Ты бусы надела, вижу. Замечательно. Надеюсь, с тебя скоро их сорвут… на твоей свадьбе. Вот приедем в Андер, выдам тебя замуж.

Видно, чувства на моем лице отразились противоречивые: да, хочу в Андер, но замуж-то зачем? Она усмехнулась:

– Не бойся, насильно выдавать не стану. Только если захочешь. А пока заплети-ка мне косу, как у тебя. Мне нравится.

Она села на стул перед большим зеркалом.

Волосы у Даны были чудные, густые, ниже пояса, цвета темной меди. И вообще, я, наверное, еще не видела настолько красивых девушек. Вчера при первой встрече это не заметилось, настолько она показалась мне глупой скандалисткой – да чего там, неадекватной просто. Теперь стало понятно, что это ее игра. Игра, безусловно, дурацкая, потому как точно ли надо так орать и скандалить? И не есть нормально третий месяц? С другой стороны, всех правил этой игры я не знаю. Пока не знаю… хотя обошлась бы без этого знания и в дальнейшем.

Ей восемнадцать лет. От подростка недалеко ушла. Вот она кто, бунтующий подросток, которого снисходительно пожурят, но все равно не станут слушать.

А мне двадцать один. Но я, по-моему, много старше!

Ростом ленна Дана оказалась где-то на полголовы ниже моих ста семидесяти, тонкая кость, удивительно гармоничные черты. И очень худая, теперь знаю, почему. Но не сказала бы, что это ее сильно портит. Такую, наверное, раз увидишь – не забудешь. Если, конечно, она в этот момент не визжит на экономку.