Анна Морецкая - Сага о Первом всаднике. Время проснуться дракону. Книга 2

Но, с другой стороны, стоило ему представить, как он уезжает из Долины, а Эль остается здесь, одна… его сразу же накрывали тоска и обреченность. И все открывающиеся впереди просторы, что должны будут лечь под копыта его Здрава после появления на свет маленького принца, затягивало туманом. И они вдруг становились блеклыми и невзрачными, совершенно переставая его привлекать. А уж если подумать, что на его месте, в смысле возле девушки, однажды окажется другой, то тут уже им начинало завладевать сносящее мозги бешенство! Ну, а как иначе?

И, так и не дойдя до дома, Вик еще долго вышагивал по кругу мозаичной площади, мысленно кидаясь из крайности в крайность. То представляя Эль в объятиях другого мужчины и трясясь от злости, то вдруг успокаиваясь и разглядывая в своем воображение далекие страны и города, куда он отправится, приобретя долгожданную свободу. И неведомо ему было, что Судьба давно уж решила все за него. А переложив ответственность за королевство на хрупкие плечики еще не родившегося племянника, он должен будет взвалить на свои плечи еще более тяжкий груз – ответственность за весь Мир.

***

Льнянка вышла за деревню и побрела дальше – к дубраве фатов.

Последнее время она ходила туда часто. А что ей еще оставалось делать? Вик практически выздоровел и в ее помощи больше не нуждался. Магические занятия с Лионом после того случая в банях, естественно, прекратились. Да и все их отношения – тоже.

Парень, конечно, недели две еще побегал за ней. Сначала чуть не плача он извинялся и пытался внушить, что если она его простит, то тут же сразу у них любовь неземная и случится. Затем стал вразумлять – дескать, она поняла его не правильно и, что если не дура, то позволит им начать все с начала. А потом, истратив терпение, и злиться принялся, обзывая ее эгоисткой…. и крича, что она недостойна и его, такого прекрасного, и той любви, которую он к ней испытывал. Было горько и больно…

Но и это давно уж закончилось, и теперь бродил он где-то, стараясь с Лёной лишний раз и не пересекаться.

С девушками, с которыми она неплохо сошлась в последнее время, общение все больше тоже было урывками. Они сразу после утренней трапезы или на самый верх башни, где располагалась магическая мастерская, поднимались, или в комнату за кухней, где травы хранились, удалялись, или, вообще, из дома к госпоже Риве уходили. И так каждый день!

А напрашиваться с ними Льняна не решалась. Это ж один раз стоит только услышать: « – Ты кто такая, чтоб магию с самими волшебницами Дола познавать?!». После такого и вовсе, пожалуй, жизнь в тягость покажется… Так что, делая вид, что по самую макушку в делах и, придав лицу озабоченное выражение, Лёнка старалась исчезнуть из дома.

Ну, а ее новоявленные дружки-приятельницы, как только снег устоялся, свое время все больше на склонах за деревней проводить стали. А с ними весело с горок кататься целыми днями Льнянке хмурое настроение не позволяло.

Вот и получалось, что кроме как к Ляльке ей и пойти-то было некуда.

С ее женишком пурпурнопатлатым девушка вроде тоже общий язык нашла. Ничего так, общительный парнишка оказался. Изъяснялись, конечно, они в основном жестами, да еще палочкой на снегу он значки разные ей рисовал. Только вот получалось, если она его понимала правильно, то… фаты зимою все больше спят, а она, дурища, все ходит и своими воплями их будит…

Но Лялька – подружка хорошая, сразу начинала на него гневно верещать и кулачками махать. Защищала Льнянку от приятеля, значит. А потом, вдрызг разругавшись с парнем, принималась слушать подругины жалобы. Сама при этом головой качала и по щеке Лёнку ладошкой гладила. А девушке большего-то и не надо было – чтоб выслушал кто, да пожалел – и все!

Вот и сегодня, поддувая морозным ветром себе под ноги и расчищая тропу, продвигалась Лёна к дубовой роще – за очередной порцией сочувствия.

– Лялюшка! – заголосила она, встав как обычно посреди высоких деревьев.

Почти сразу с верхних веток одного из дубов посыпался снег и через мгновение из сверкающей пыли вынырнула розовая стрекоза… а за ней и фиолетовая…

« – Ох, щас сначала мы с ним поругаемся, затем – они с Лялькой, и только потом сможем поговорить…», – обреченно подумала девушка, зная уже наперед, как будут развиваться события.

Но сегодня все сложилось не так. Ляля, приметив своего кавалера, долететь до подруги и начать скандалить ему не дала. А прямо на полпути развернулась и выдала в его сторону свистящую гневную тираду. Тот поменживался малость, что-то жалобно пискнул и подался обратно – наверх.

Пронаблюдав эту сцену, Льнянка почувствовала себя еще хуже – ко всем имеющимся горестям в душе прибавились еще и сочувствие к парню, и боязнь за нарушаемые ею отношения парочки, и стыд за собственную навязчивость.

Так что, когда феечка подлетела к девушке, та лишь послала ей воздушный поцелуй и пошла с поляны. Лялька пыталась ее нагнать, но Лёна ей не позволила – подобрав юбки, кинулась бежать, незнамо в какую сторону.

Как долго и куда она бежит, заполошные мысли ей приметить не позволили. Пришла в себя она, когда поняла, что морозец неслабо так грызет щеки, а нос заледенел настолько, что если щелкнуть по нему, то он точно отвалиться. Оказалось – она рыдает вовсю, а сама стоит над замерзшим озером уже в соседней долине.

Впрочем, не так уж далеко она и ушла. К этому озеру с деревенскими ребятами она приходила не раз – тут пути-то чуть дальше, чем до орочьего хутора… только в другую сторону. Так что, когда лед на озере устоялся, ребятня стала наведываться сюда, чтоб на парных полозьях кататься. Их одних, конечно, никто в соседнюю долину не отпускал, вот и тащили они Льнянку с собой, когда никто из старших родственников идти с ними не соглашался.

Переступив снежный нанос, девушка вышла на лед. Замерзшая поверхность озера от толщи холодной воды казалась темной, лишь редкие белые разводы, толи трещин перемерзших, толи наслоений каких, пересекались в ней, да легкая поземка низкими завихрениями по ее глади кружила. Лёна, вспомнив веселые развлечения с ребятами, оттолкнулась одной ногой и проехалась. Оно, конечно, в войлочных валенках не то, что на бронзовых полозьях – далеко не укатишься. Но раз уж забралась в такую даль, а заняться-то нечем…

И тут, прямо под своими ногами, приметила девушка мимолетное движение. Стало не по себе от скользнувшего вновь… чего-то. Виден был только светлый размытый силуэт толи рыбины большой, толи, какого животного. Льнянка внутренне собралась и заставила уняться вдруг возникшую в голове панику. Чей не девчонка-селянка дремучая, а волшебница. Что ей будет?

Понукая себя, девушка присела на лед и стала всматриваться в черную глубину, ловя взглядом мелькание светлого силуэта. И тут, вдруг, прямо на уровне ее лица, ко льду с той стороны… прижалось такое же – человеческое, ну, или эльфийское, вполне обычное личико. Бледное, даже слегка голубоватое, оно улыбалось синюшными губами, а волосы – как настоящие Льнянкины, белые с зеленцой, расплывались вокруг него звездочкой.