Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда. Цветы зла

Они спустились вниз, и служанка, случайно попавшись им на пути, тихо ахнула, взглянув на Гарета и Гэбриэла, и перекрестилась. Они в самом деле были практически одинаковыми – если бы не разная одежда, разная стрижка и глаза, их невозможно было бы отличить друг от друга. Гэбриэл вздрогнул, и Гарет сказал с усмешкой:

– Сейчас город с ума сойдёт. Готовься.

Во дворе у коновязи стоял Лодо, улыбнулся им неуловимой улыбкой, не разжимая губ.

– Спасибо. – Сказал ему Гэбриэл, приостановившись. – Я… этого не забуду.

– Я надеюсь на это. – Сказал Лодо.

– Не забудешь чего? – Насторожился Гарет, кладя руку на рукоять меча.

– Он меня от Аякса спас. – Ответил Гэбриэл, улыбнувшись коротко, но ярко и так искренне, что Лодо смутился, подумав, что на самом-то деле намерения его в последние несколько минут отнюдь не заслуживали ни благодарности, ни такой улыбки. – Спас, и сюда, к тебе привёл.

– Сколько ты хочешь? – Высокомерно спросил Гарет.

– Я позже скажу. – Поклонился Лодо. – Сейчас я ещё не готов назвать цену.

– Не продешеви. – Гарет был не так доверчив, но радость от обретения брата, после стольких поисков, тревог, разочарований и страхов, была так сильна, что он сейчас был снисходителен ко всему миру разом. – Я не шучу. У тебя сейчас есть возможность стать богаче прежнего раз в двадцать. Когда я успокоюсь, я уже не буду так щедр.

– И всё-таки я подожду.

– Коня моему брату! – Приказал Гарет, и Гэбриэл встрепенулся:

– У меня лошадка есть, Красавица, я её не брошу!

– Ну, так где твоя Красавица, давай её.

– Я приведу. – Сказал Лодо и исчез, услышав, что лошадь нужно привести в Июсский замок. А Гарет велел брату сесть на коня, которого ему подвели слуги, и они наконец-то, к большому облегчению управляющего, поехали в замок. Гэбриэл ехал рядом с братом, и всё не мог поверить собственным чувствам. И что теперь?.. Больше не надо бояться, тревожиться, ждать нападения, думать о будущем?.. Что теперь?! Одно он знал совершенно точно: он наконец-то не один. Как всегда в минуты сильного волнения, Гэбриэл онемел; а хотелось ему сказать очень и очень многое. Хотелось бы рассказать, как всегда стремился заполнить пустое место в своей душе, и не знал, как и чем, не знал, что у него отняли, не помнил… Но в каждом своём приятеле искал брата, отдавал им слишком много себя, был слишком предан тем, кто этого от него не хотел и не ждал, и мучился своей невостребованной преданностью, думая, что с ним что-то не так. А с ним всё было так! Он просто тосковал по брату.

Они быстро поднялись на замковый холм, проехали в ворота, освещённые горящими светильниками с нефтью, спешились во дворе. Гэбриэл, словно во сне, прошёл вслед за братом в большой холл, ярко освещённый, с гербами и головами животных, оленей и медведей, с перекрещенными алебардами и топорами, и увидел большой накрытый стол. Люди, поспешившие приветствовать герцога, изумлённо уставились на его спутника. Это был тот случай, когда иные доказательства, кроме внешности, были уже не нужны. Братья, при всей их разности, были просто удивительно похожи. У них были одинаковые фигуры, не смотря на то, что Гарет был помассивнее и помускулистее, они одинаково двигались, одинаково держались, даже одинаково смотрели.

– Это мой брат, граф Валенский, – громко заявил Гарет, которого просто распирало от восторга. – Тащите вина, будем отмечать! Марчелло, музыку сюда! Гэбриэл, ты голодный?

– Не знаю. – Изумлённо оглядываясь вокруг, сказал Гэбриэл. – Наверное… Не помню.

– А я голодный! Я в последние дни, пока психовал и носился по Королевской Дороге, как сука с намыленным хвостом, почти не ел путём. Это мой младший брат! – Гордо сообщил он слуге, который с поклоном забрал у него перчатки и хлыст, и тот рассыпался в поздравлениях, пожирая Гэбриэла глазами. – Там сейчас приведут его лошадь, пусть о ней позаботятся, как подобает… Ты где лошадь раздобыл?

– Ну… как бы в бою добыл. – Не без гордости заявил Гэбриэл, и Гарет рассмеялся:

– Военный трофей?.. Уважаю! Марчелло! Помнишь, я говорил, что Хлоринги притягивают к себе золото, что все Хлоринги богаты?.. Не верил?.. Вот тебе мой брат: у него уже есть лошадь!

– И деньги есть. – Добавил Гэбриэл. – Почти два дуката.

– Ты слышал?! Два дуката! У тебя сейчас есть при себе два дуката?! Садись за стол, Младший, будем пить. Если я не выпью и не поем, меня порвёт изнутри, как ссаную тряпку… – Гарет шумел и болтал что попало, его в самом деле распирало от эмоций. С хор заиграла музыка, и Гэбриэл изумлённо поднял голову: это ещё откуда?.. А Гарет распоряжался:

– Дайте брату салат, вон тот, с огурцами и курицей… Мне нравится, значит, и ему понравится! И пирог с олениной, да побольше, и грибы!

Гэбриэл попробовал салат, и зажмурился. Он раньше думал, что в Приюте была отличная жратва! Простая, но вкусная еда Тильды и то понравилась ему больше; кухня герцогского стола развенчала последний его миф о Садах Мечты. Салат из свежих тепличных огурцов, яиц, жареной курицы и оливок, щедро приправленный укропом, зелёным луком и сметаной, показался ему райской пищей, но едва он попробовал пирог, как понял, что ничего о рае прежде не знал. Экономка Июса не зря гордилась своей кухней и славилась на всю округу: пирог из восхитительного теста с поджаристой корочкой, с нежнейшей мясной начинкой, истекающей соком, поверг его в транс. У Гэбриэла, как и его брата, всегда был хороший аппетит, они даже в раннем детстве, в отличие от многих своих ровесников, не отказывались ни от какой еды, особенно мяса, даже предпочитали котлеты сладостям. Гэбриэл не терял аппетита даже во время сильных душевных потрясений и болезни, напротив, начинал хотеть есть даже больше, чем обычно. Может быть, именно поэтому этот ужин больше и скорее, чем что бы то ни было, помог ему осознать перемену своего положения. Ему было странно, что еду ему подают другие люди, а заметив, какое свинство творится на столе перед ним, тогда как у его брата нет и крошки, он совсем стушевался. Они как раз прикончили основное блюдо – точнее, основные блюда, так как помимо пирога им подали тушёные грибы с овощами и сметаной, копчёного угря и копчёные же куриные желудки, – и служанка ловко убрала со стола перед Гэбриэлом, поставив ему чашу с водой, в которой плавали цветочные лепестки и кусочки лимона вместе с кожурой. Гэбриэл, слегка недоумевая, примерился уже это выпить, подивившись величине чаши, но Гарет со смехом остановил его:

– Это для рук! Сполосни руки… – И прикрыл глаза ладонью, когда Гэбриэл с готовностью погрузил руки в воду и тщательно, по-крестьянски, вымыл их, щедро полив стол и скатерть. Сам подал ему большую салфетку:

– Вытри, Младший. М-да. Тебя ещё обтёсывать, и шлифовать, и полировать…