Елена Ахметова - Месторождение №3. Спящий дракон

– И сейчас хочу, – сознался Найден и чуть поморщился. – Все-таки работа рядового сотрудника в участке заключается в основном в мордобое и транспортировке упившихся работяг в КПЗ. Мягко говоря, не предел мечтаний. Но за своего начальника шахтеры меня порвать готовы, даром что он за решеткой стабильно оказывается раз в неделю и в последнюю субботу пил со мной на брудершафт, не выходя из камеры – тот еще экзерсис, скажу я вам… не смотри так, товарищ ревизор, в субботу у меня был выходной. Просто забежал в участок за форменной паркой, ее как раз доставили. Ну и задержался немного.

– То есть ты хочешь перевестись из транспортирующего в транспортируемые? – хмыкнул Хотен.

Найден задумчиво оглядел ревизора, загорелого, сытого, довольного и с уймой карьерных перспектив, которых никак не могло быть у шахтера. Но все-таки сдержался.

– Нет, хочу к ребятам со второго этажа, – по-прежнему дружелюбно сказал он. – Там все перерабатывающие. У них тепло.

Хотен приподнял брови и одобрительно кивнул найденышу.

А я так и не решилась спросить, что случилось с его напарником.

– А хороший парень, – с легким удивлением признал ревизор позднее, безапелляционно усаживаясь за руль автосаней. – Странно, что он здесь застрял. Его бы на Первое месторождение – с руками бы оторвали!

– Татуировка, – напомнила я, пристегиваясь.

– А, точно, – машинально кивнул Хотен. – Интересно, зачем он так с собой? И где словил такую красоту на полфизиономии?

Я недовольно покосилась на него, и ревизор поднял обе руки в интернациональном жесте:

– Сдаюсь. Понял, угомонился. Везти тебя домой?

А мне отчего-то вспоминался темный лед под головой, тяжелое безвольное тело и боль в спине. Первые попытки Тайки ходить, скуля и поджимая сбитые лапы. И словно в противовес – как меня встречали светом в окнах, горячим ужином и счастливым лаем.

– Везти нас домой, – малодушно постановила я. – Комиссия ведь переночует разок без товарища ревизора третьего чина?..

Хотен заговорщически подмигнул и резво вырулил на дорогу.

…Звонить с работы ему начали уже четверть часа спустя.

(англ.) выстрелы в темноту, наугад; попытка, догадка

Следующий день я посвятила тому, что у женщин скромно именуется «выходным».

Система автоуборки пола отлично справлялась с собачьей шерстью по углам и небольшими лужицами. Но вот вытирать пыль с мебели, менять постельное белье и раскладывать вещи по местам приходилось, увы, вручную – а моя замечательная работа почти весь последний месяц оставляла время разве что на сон и еду. Которой, кстати, дома тоже не было.

Правда, сантехнику я обнаружила на удивление в пристойном состоянии, как будто ей почти не пользовались. Хотя какое там «как будто»…

А вот стирки накопилось столько, что машинку пришлось загружать трижды, и неожиданно вернувшийся домой Хотен (всего-то шестой час, почему так рано?) застал меня в глубокой задумчивости над единственным сухим свитером. По-хорошему, его тоже следовало выстирать – но высохнет ли хоть что-нибудь до завтра?

– Снова серый? – хмыкнул ревизор, рассмотрев свитер.

– Еще есть темно-синий, черный и темно-фиолетовый, но он слишком тонкий, – машинально покаялась я. – И они все сушатся.

Хотен задумчиво осмотрел сушилку и диван, на котором я разложила по полотенцам шерстяные вещи, и героически воздержался от замечаний о том, как смотрится подобная цветовая гамма на бледной в синеву девице. Вот пока у меня были веснушки… но когда они еще появятся?

– А платья у тебя остались?

Я все-таки кинула серый свитер в кучу нестиранной одежды и с недоумением обернулась.

– Осталась пара. Но платья – это как-то немного не по погоде, не находишь?

– Надевай, – командным тоном сказал Хотен. – Я подгоню автосани к лестнице.

Видимо, на лице у меня отразилось все, что я думаю о соотношении «здравый смысл/красота», потому что ревизор снизошел до пояснений:

– К твоему сведению, радиус холодного пятна – всего четыре с половиной километра, – назидательно сообщил он. – А за его пределами – май-месяц и черемуха цветет. Могу я вывезти свою девушку на свидание в весну?

Сначала я напряглась: вчера радиус был на тридцать два метра меньше, но, видимо, ревизор просто округлил для краткости, – и смысл сказанного дошел до меня с некоторым опозданием.

– Я невыездная до сдачи проекта, – виновато призналась я. – Слишком высокий уровень допуска, чтобы мне позволяли свободно перемещаться.

Хотен снисходительно улыбнулся, помахав у меня перед носом темно-бордовыми корочками Особого корпуса, и я задумчиво умолкла. Встать на пути у ревизора не рискнет ни один пограничник. Если должностному лицу третьего чина приспичило увезти персонал под подпиской о невыезде, оно увезет. Кого угодно.

– А можно заодно Велиславу позвать?

Хотен страдальчески закатил глаза.

– Женщина, ты вообще помнишь, что такое «свидание»?

Осознав весь идиотизм своего вопроса, я подавилась нервным смешком.

– Я черемуху-то не помню, а ты тут про такие сложные вещи… – пробурчала я в свое оправдание и отправилась рыться в шкафу.

Судя по настроению, ревизор не столько хотел реабилитироваться за те шесть (семь?) месяцев, что мы не виделись, сколько мечтал вырваться из холода и сумрака Временного городка. Я еще отлично помнила, как давили на меня магические морозы в первые дни работы на месторождении и как любой выезд за пределы пятна – хоть бы и до защитных стен – превращался в маленькую сказку, поэтому без возражений влезла в первое попавшееся платье и вышла из дома.

Надетая поверх легкого летнего наряда «лисья» шуба заставила чувствовать себя куда менее уверенно, но приставать к Хотену с вопросами в духе: «А когда мы вернемся?» и «Успеем ли до ночного закрытия ворот?» я не стала. Вместо этого метнулась в дом и нацепила на запястье часы, чудом раскопав их в дальнем ящике комода.

За время моих сборов автосани, естественно, нагреться не успели, хотя ревизор включил печку на максимум, и до ближайшего перекрестка мы ехали под дружную зубную чечетку. Зато потом техника все-таки смилостивилась и задула в салон теплым воздухом, и Хотен стал добреть на глазах.

– Как работа? – рискнула спросить я на следующем перекрестке, где мы волей-неволей встали надолго, пропуская вереницу саней с рабочими, укутанными до полного сходства со стаей медведей и все равно жмущимися друг к другу, как пингвины в холода. – Был в шахте?

– В том, что от нее осталось, хочешь сказать? – хмыкнул Хотен. – Был. Скорректированный проект станции подключения – видел. Трассировку – нет.

– А проект трассировки и не выпущен еще, – смущенно призналась я и, видя, что ревизор готов свернуть обсуждение и на этом, коротко ткнула его кулаком в плечо. – Расскажи. Меня же завтра на работе припрут к стенке и учинят допрос!