Галина Ли - Эндана

– Милостью богов, мы почти пришли. За этим холмом руины древнего храма. Мы сможем укрыться в его тени и отдохнуть, прежде чем я покажу проход.

От красно-коричневых кирпичных стен храма почти ничего не осталось, хорошо сохранилась лишь одна башня. У нее уцелел даже купол.

Люди осторожно зашли внутрь, распугав ее обитателей – мелких ящериц.

– Никогда бы не подумал, что солнца окажется чересчур много. И что я стану с нетерпением ждать времени, когда оно спрячется за горизонт! – пробормотал Траес, растянувшись прямо на полу, выложенном глазурованной плиткой.

Северяне стойко переносили все тяготы пути, но им, непривычным к южному светилу, приходилось несладко, так же как и их животным. Кони кенлирцев еще в самом начале пути стали линять. Короткая, но густо набитая шерсть лошадей лезла целыми пучками, оставаясь на одежде всех, кому довелось до них дотронуться.

– Ты бы осторожнее, Траес, так и на скорпиона недолго улечься, – предостерегла друга Леа.

– А что это? – вяло поинтересовался кенлирец, не думая двигаться с места.

– Оч-чень ядовитый паук, который кусается хвостом, – ответила за ее высочество Гуалата.

– У пауков не бывает хвостов, – не поверил северянин, но на всякий случай сел и огляделся.

Его товарищ молча указал на ближайшую стену: по ней со всех ног улепетывал, задрав вверх жало, маленький желто-коричневый скорпион.

Траес с интересом проследил за насекомым, пожал плечами и сказал:

– Букашка. Куда ему до наших.

Леа, вспомнив чудовищного клеща, согласилась. До загорных монстров этот скорпион действительно недотягивал.

– Принцесса, – позвал ее медорец, – пойдемте, я покажу вам дорогу.

Ее высочество пошла за мужчиной, отметив про себя, что тот двигается словно через силу.

С каждым шагом смуглое лицо проводника становилось все бледнее и бледнее, приобретая несвойственный его народу цвет. Наконец медорец остановился перед ровной квадратной площадкой с хорошо сохранившимся фундаментом то ли сцены, то ли большого алтаря.

С первого взгляда это место ничем не отличалось от остальных руин. Все та же красноватая пыль, все те же раскаленные камни, от которых поднимался, искажая линии горизонта, горячий воздух. Но, присмотревшись, принцесса заметила, что в самом центре площадки марево все-таки гуще и выше. Словно колыхался на ветру прозрачный занавес, растянутый от земли до самого неба.

Подтверждая ее догадку, проводник уверенно вытянул руку:

– Здесь!

Леа кивнула, давая понять, что видит проход.

Если бы девушке не сказали, она не обратила бы внимания на мерцающий воздух. Тем более что за маревом виднелся все тот же надоевший пейзаж. В раскаленном небе пустыни можно увидеть и не такие чудеса.

– Как ты попал сюда в первый раз? – полюбопытствовала девушка.

– Моему бывшему господину, да будет мир его праху, боги даровали удачу в поиске древних кладов. Господин стал очень богат. Но однажды, увы, судьба свела его с человеком, в жилах которого течет кровь диких шакалов пустыни, и тот продал ему старинную карту. На ней был указан путь к тайной могиле царей, о богатстве которых легенд осталось больше, чем об их деяниях. – Медорец нахмурился и вздохнул. – Демону ночи было угодно, чтобы господин нашел не только клад… Я всего лишь телохранитель. Я не мог не пойти за господином, иначе опозорил бы свой род. Господин был хорошим человеком, но демоны сыграли с ним злую шутку, заманив преждевременно в эту могилу. Его выпили сразу на входе, словно простую плошку воды…

Мужчина вздрогнул, над его губой выступили капельки пота, а голос стал глухим.

– Я воин и прожил на этом свете не один год. Видел, как умирают люди, но чтобы так… Я ничего не смог сделать! Даже убежать! Мое тело не слушалось. Если бы они захотели, то могли бы убить меня точно так же, как и хозяина. Но я оказался нужнее живым.

Медорец через силу сглотнул, и Леа сказала:

– Не надо, не рассказывай. Я знаю твою историю.

– Я готов проводить вас до ее дворца, – тяжело вымолвил воин.

– Не надо, Муншал, ты нужен здесь, – раздался за их спинами спокойный голос его светлости Риккведа.

Леа заметила, как медорец тайком перевел дух.

– Покажи остальным людям, куда им нельзя ходить. И где они могут спокойно устроиться на ночлег, – распорядился дядя.

Дождавшись, пока останутся наедине, Леа спросила у Риккведа:

– Почему ты не хочешь, чтобы Муншал с нами пошел?

– Он слишком напуган, Леа. Это испытание не прошло для медорца бесследно. Но он воин, да еще к тому же обязан тебе жизнью, а азанагам – разумом. Так что Муншал ни за что не признается в своих страхах. Но если мы возьмем его с собой, несчастный действительно может сойти с ума, – ответил командир «невидимых» и добавил: – Пусть лучше ждет нас в оазисе и сторожит коней.

Леа кивнула, соглашаясь с дядей, и посмотрела ему за спину.

– Рикки, похоже, к нам идет весь наш отряд, включая твою… мою подругу. Объясни им, куда не стоит соваться раньше завтрашнего утра. Особенно это касается Гуалаты.

Рикквед усмехнулся, в его глазах зажегся озорной огонек, мужчина серьезно пообещал:

– Я объясню ей подробно… позже… и наедине.

Леа только неодобрительно покачала головой.

Кто бы за ним самим присмотрел! Нашел время любовь крутить. И о чем только люди думают?!

Не успела ее высочество избавиться от этой мысли, как буквально уткнулась носом в княжича Саху. Юноша загородил проход в башню, его лицо покрывала засохшая, потрескавшаяся мазь, которую Нэру категорически запретила смывать еще день.

Саха неловко протянул принцессе засохший цветок. Девушка, растерявшись от неожиданного подарка, приняла его и понюхала. Только зря она это сделала – сухоцвет оказался всего лишь красивой колючкой, и нос принцессы немного пострадал.

– Сговорились вы все, что ли?! – досадливо бросила Леа, отодвинула юношу в сторону и пошла расседлывать коня. Однако колючий цветок не выкинула, бережно пристроив его в щель на стене над местом для ночлега.

– Не остался бы наш правитель с носом! – шепнул на ухо Марку вездесущий Траес, наблюдавший за принцессой. Марк в ответ только пожал плечами, признавая за девушкой полное право разбираться с ухажерами самостоятельно.

Ночь не принесла долгожданного покоя. Люди, молча поужинав, улеглись спать. Костер разводить не стали. В темноте было слышно, как ворочается без сна с боку на бок то один, то другой воин – мысли о завтрашнем дне гнали сновидения прочь. И только под самое утро наконец воцарилась долгожданная тишина, прерываемая лишь шуршанием и писком ночных животных.

Но ближе к утру случилось удивительное: словно из воздуха возникла у изголовья спящей принцессы полупрозрачная крылатая женщина, постояла над ней в молчаливой задумчивости да и тронула пальцами торчащий из стенки маленький цветок, который попался на пути влюбленного княжича. Сухой венчик налился ярким золотым цветом, вспыхнув на мгновение маленькой звездочкой, а потом все снова стало как прежде.