Галина Ли - Эндана

– Тревожные вести, ийаду?

– Да, девочка моя. У нас осталось совсем немного времени. Нам готовят войну, и, если мы не найдем эти Врата, выиграть ее не получится, – жрица нахмурилась. – Я думала, нежить проникает к нам через Телгет, но, увы, Телгет всего лишь первая жертва. Похоже, темные боги и их приспешница сильно поумнели со времени последней битвы. Теперь они не идут напролом, а разъедают государства изнутри.

Леа кивнула, соглашаясь с Арзилой, – девушка тоже так считала.

– Вам придется проникнуть в страну, название которой упоминается лишь в самых древних легендах. Если бы не твое пребывание в Кенлире, боюсь, мы не вспомнили бы о ней. Названия Ураст или Уразта исчезли из наших книг. – Арзила стиснула сапфир на рукояти. – На наше счастье, кенлирцы хорошо помнят врагов. Северянам удалось разрушить единственную дорогу, соединяющую их страну с Урастом, а боги позаботились о стражах, но до сей поры королева Нейман приходит во сны кенлирцев, не давая забыть прошлое.

– Ийаду, разве она властна над ними?

– По счастью, нет, но их земли ближе всего к ее стране. Не на пустом месте, Леа, в Кенлире столько опасных тварей. Не все проникает в тот край через озеро. Иногда тень колдовства уродует самых обычных зверей. Как и души людей.

– Ийаду, в библиотеке Тиара я нашла одно предание… Она ведь была когда-то обычным человеком, эта Нейман… Она даже не настоящая правительница Ураста, а всего лишь бывшая наложница младшего сына короля… И звали ее по-другому. Нейман – это имя богини, властвующей над путями умерших. Было… когда-то.

Жрица вздохнула:

– Знаю. Жажда власти и бессмертия могут превратить обычного человека в монстра без всяких богов. А на всеобщее несчастье, честолюбивая девица нашла способ проникнуть к месту их заточения. Новые господа даровали ей вечность в обмен на обещание свободы… Для начала лишив такой обузы, как жизнь и сердце. И теперь опасность освобождения темных богов реальна, как никогда. Не уверена, что получится это предотвратить, зато в наших силах лишить их бессмертия и части могущества! – Арзила немного помолчала, потом посмотрела девушке в глаза. – Леа, ты должна знать. Это очень опасный противник, будь осторожнее. И позволь задать тебе еще один вопрос… Почему ты ни разу не посмотрела на младшую сестру?

Леа вздрогнула:

– Это вам родители сказали?

Она действительно избегала Милены. Леа было сложно внятно объяснить жрице, что удерживает ее от такого шага. Просто долгое время девушке казалось, что малышка заняла не только ее комнату, но и место Леа в сердцах родителей.

Жрица, словно прочитав ее мысли, укоризненно покачала головой:

– Леа, поверь, Милена нужна тебе не меньше, чем ты ей.

– Хорошо, ийаду, я схожу к ней.

– Не откладывай встречу, принцесса. Потом ты поймешь почему. – Жрица встала, обняла Леа и поцеловала в лоб. – Удачи, девочка моя! Я последовала бы за тобой, но боюсь, что нас ждет встречный удар еще до вашего возвращения. В бедном Телгете скопилась великая сила, и для того, чтобы утолить ее голод, недостаточно рабов и несчастных жителей страны. Но не переживай, у меня довольно талантливых помощниц, так что в дорогу без присмотра вы не отправитесь.

А еще через полчаса, стоя на пороге бывшей ее комнаты, принцесса смогла еще раз убедиться в правоте жрицы. Серьезная темноволосая малышка в коротком детском платьице словно ждала прихода сестры. Стоило открыться дверям, как Милена смешно уперлась пухлыми ручками в пол, встала и побежала навстречу ее высочеству. Лицо ребенка сияло неподдельной радостью.

– Леа пришла! – рассмеялась малышка, запрокинув кудрявую головку и цепляясь руками за подол туники сестры точно так же, как когда-то Леа цеплялась за штаны любимого дяди.

Ее высочество подхватила девочку на руки. В глазах Милены светилось столько любви и обожания, что сердце принцессы дрогнуло: в душе растаяло крохотное темное пятнышко давней обиды. Теперь ради этой девчушки она была готова пожертвовать не только комнатой и вниманием родителей, но и собственной жизнью.

– Ну, здравствуй, сестренка! – Леа дотронулась пальцем до вздернутого носика ребенка.

Милена повернула руку ладошкой вверх:

– Смотри!

Как в давнем сне Леа увидела трепещущий язычок пламени, точно такой же, как на объятых пламенем дровах в костре.

– Я колдунья! – засмеялась Милена.

– Ты волшебница! – поправила девушка, и они вдвоем отправились к родителям…

…Треск от прогоревшей ветки и взвившиеся в воздух искры заставили ее высочество вернуться из воспоминаний. Ее товарищи по-прежнему молчали, только проводник вполголоса пел длинную заунывную песню, больше похожую на молитву и бесконечную, как сама пустыня.

Гуалата сняла последнюю лепешку, перекинула ее с руки на руку, остужая, и весело сказала:

– Налетайте, пока горячие!

Задумчивость воинов как ветром сдуло. Пальмовый лист пошел по рукам, и скоро от высокой горки лепешек осталось несколько штук – для тех, кто стоял в карауле. Леа, откусив творение царевны, удивленно хмыкнула: подруга оказалась хорошим пекарем. Путь воина в роли служанки явно пошел ей на пользу – лепешки получились удивительно вкусные, и Гуалату засыпали похвалами.

Через пару часов, укладываясь спать, принцесса обнаружила: эту ночь неугомонная подруга собралась провести так же, как предыдущую. И хотя Леа была искренне рада за царевну, где-то в глубине души шевельнулась невольная зависть. Захотелось испытать такое же счастье.

Ее высочество, избавляясь от столь несвоевременных желаний, вздохнула украдкой и улеглась на одеяло.

Завтра предстоит нелегкий день: встать придется очень рано, чтобы хотя бы часть пути прошла без присмотра обжигающего солнца.

Уже закрывая глаза, Леа поймала взгляд оснирийца. Он устроился так, чтобы было видно принцессу. Его лицо, выбеленное лечебными мазями, выделялось в темноте маской ярмарочного артиста.

Ее высочество досадливо повернулась к княжичу спиной. «Разве можно спокойно уснуть под таким пристальным взглядом?» – подумала девушка, но через пару минут веки сами собой сомкнулись, и она провалилась в глубокий сон.

Всего два часа как взошло солнце, а каменная пустошь раскалилась так, словно не было совсем недавно холодящего кожу ночного ветра. От земли снова поднялось горячее марево, сделав окружающий пейзаж зыбким и нереальным.

Проводник уверенно свернул с торной, нахоженной веками дороги, уводя маленький отряд прочь от оазиса. Теперь воины могли рассчитывать только на воду, плескавшуюся в кожаных бурдюках.

Солнце забиралось все выше и выше, пока не превратилось в белый слепящий шар, а сил оставалось все меньше и меньше. Иссушающий зной, от которого не стало спасения, успел изрядно вымотать людей, прежде чем раздался звучный голос медорца, обращающегося к Риккведу: