Алла Несгорова - Я, дракон (сборник)

– Воздух!!! – драконы все, как один, задрали головы, следя за стремительно снижающимся пятнышком. Когда уже было можно разглядеть развевающийся сарафан, многие в ужасе прикрыли хвостами глаза.

– А ну, разойдись там!

Перед Скалой Президиума приземлилась румяная деваха в красном кокошнике со стразами. Она перехватила метлу поудобнее и деловито засучила рукава белоснежной рубахи.

– Разболтались тут! – процедила она и поманила председателя пальцем. Пятнадцать Ярдов покорно сполз со Скалы и положил голову на траву. – И как это следует понимать? – деваха крепко схватила дракона за ухо и потянула вниз. – Это что же, на обед домой возвращаться не надо?

– На совещании задержался, дорогая, – пролепетал Пятнадцать Ярдов.

– Таким образом, – звонко провозгласил Четыре Ярда, – раз прецедент уже имеется, предлагаю впредь неравные браки считать подобающими.

– Отпусти, гад!

– Сама отпусти, зараза!

– Пивной пузырь! Ничтожество!

– Стерва! Крашеная горжетка! Пугало для крокодилов!

Двое самозабвенно орали друг на друга, вцепившись мертвой хваткой в ручку водительской дверцы новенькой «тойоты». Прохожие ускоряли шаг, опасливо косясь на буйную парочку.

Самые наблюдательные понимающе качали головами: сцена разыгралась у парадного подъезда с аршинной вывеской: «Адвокат Натан Кацман. Бракоразводные процессы».

– Это моя машина, слышала, ты, жаба неумытая?! – проорал мужчина. Ему было к сорока, и он имел все отличительные черты «борца за независимость»: галстук за спиной, мятый пиджак сползает с плеч, из щели между разъехавшимися полами сорочки воинственно таращится пупок. Некогда элегантное блондинистое «каре», распавшееся на множество слипшихся сосулек, придавало мужчине сходство с вымокшим ежом.

Война не щадит никого, и женщина выглядела под стать мужу. Длинные каштановые волосы образовали укладку в стиле «пакля на ветру», макияж напоминал боевую раскраску, нанесенную подслеповатым индейцем. Лак на ногтях облупился подобно штукатурке на каком-нибудь донельзя запущенном памятнике архитектуры. Разрез на юбке, которому, вообще-то, положено было находиться строго сзади, беспечно обнажал левую коленку хозяйки. Только особое благорасположение судьбы хранило даму от встречи с зеркалами и любыми другими отражающими поверхностями, в которых можно хоть что-то разглядеть.

– Отпусти, ведьма! Машина – моя! – прорычал мужчина, пытаясь оторвать от дверцы цепкие пальчики супруги.

– Вот тебе! Машина – наша! А кончится суд – будет моя! – в доказательство своей правоты женщина запустила ногти в руку противника.

– Ай! Стерва! – вскрикнул муж, но тут же нанес ответный удар: воспользовавшись тем, что супруга, увлеченно терзая его шкуру, отпустила дверную ручку, распахнул дверь и юркнул на водительское место.

– Что, съела, лахудра? Щас пешком пойдешь!

Тренькнул ключ в замке зажигания, жалобно застонал стартер.

Взвизгнув, женщина обежала машину и плюхнулась на переднее сиденье.

– Жлобина вонючий. Женщине уступить не можешь, ничтожество. Всегда такой был. Ничего, привыкай, жлоб. Будешь моим извозчиком. Все равно больше ни на что не годен! И бэджик тебе привешу: Павел Плешаков, водитель Светланы Антоновой. Давай, заводи, извозчик! Чего зря мотор мучишь? Извозчик!

– Да пошла ты! – взъярился Павел. – Отсужу машину – задавлю к чертям собачьим! – он пулей вылетел с водительского места и распахнул дверцу со стороны супруги. – Чтоб я тебя, крокодилицу, возил? Сама рули, швабра!

Женщина потянулась, как лисица, перехитрившая медведя и, не спеша, обошла машину.

– Дурак ты, Плешаков. Дураком и помрешь.

Но уже через минуту мужчина был отмщен. Едва машина тронулась с места, из окон понесся его раздраженный крик:

– Куда прешь, дура?! Знак не видишь?! Правей бери!.. Тащишься, как парализованная улитка!

Миновав окраины, машина покатилась к коттеджному поселку, приютившемуся в отрогах недальних гор. За окнами мелькали сады и виноградники, проносились поля, изумрудные пастбища, по которым лениво брели стада.

Бормотало радио. В местных новостях сообщали что-то о таинственной банде похитителей скота и о пропавших на прошлой неделе геологах.

Супругам было не до новостей: они увлеченно продолжали скандал, начатый несколько лет назад. Давно уж забылось, что послужило его причиной – она скрылась за тысячей других причин, зато они точно знали, что ждет их в конце пути: вольная жизнь, вдали от «этой стервы» и «этого ничтожества». Оставалось только решить, кто какие трофеи унесет с семейного поля брани, и двое предавались дележу столь же самозабвенно, как некогда предавались любви.

– Холодильник мой, – говорил Павел, когда уже почти подъехали к поселку. – Слышишь, чучело? Я его со своей тринадцатой покупал.

– То-то он такой мелкий, – дала ответный залп Света. – Запомни, скотина, твое в доме – только твой паршивый кактус и пиво! Ясно, жлоб?!

– У-у-у, кобыла скаредная, – прошипел Павел. – Макака! За банан удавишься!

– Мурло! Трепло! Хамло! – взвизгнула Света. – Кабан… Ой! Что это?!

Машину вдруг тряхнуло, бросило вбок. Что-то хрустнуло, заверещало. Дорога завертелась перед глазами безумным волчком. Асфальт, поля, коровы – все слилось в сплошной серо-зеленый туман.

– И-и-и-и! Пашка – своло-о-о-очь! – завопила Света, отчаянно выкручивая руль. Но это не помогало. Колеса потеряли сцепление с асфальтом. Внезапно вращение прекратилось, машину резко повело, ударило и дернуло вверх – она будто зависла на секунду в воздухе. А потом, вопреки всем законам физики, устремилась к небесам!

– Ты что творишь?! – заорал Павел. – Поставь обратно на дорогу, идиотка!

– Это не я! Если такой умный, сам и ставь! – тявкнула жена в ответ. Она демонстративно отпустила руль и скрестила руки на груди.

– Руль! – завопил Павел. – Руль, коза! Держи руль!

Он рванулся перехватить сам и тут внезапно понял, что это бессмысленно. Машина определенно неслась по воздуху – вверх и вперед, к горам. Далеко внизу, за стеклами, уплывали назад пейзажи предгорий. А вверху безмятежно голубело небо.

– Вечно с тобой куда-нибудь вляпаешься, – прошептала Света, бросив на мужа возмущенный взгляд.

– Со мной?! Это ты вела машину! – так же шепотом ответил Павел. – Вечно не смотришь, куда едешь!

– Сам слеподырый!

– Каракатица!

– Гамадрил!

– Бешеная пепельница!..

Они бранились весь остаток пути, ведшего в неизвестность.

Внизу потянулись желто-серые гряды гор. Супруги на время прекратили перебранку, глядя на проносящиеся под ними острые пики. Каждый следующий был острее и выше предыдущего. Скоро машина почти задевала их днищем. Казалось, горы только того и ждут, чтобы попробовать невольных путешественников на зуб.