Алла Несгорова - Я, дракон (сборник)

Дракон тяжело опустился на вершину горы и, сделавшись невидимым, потихоньку сполз обратно, поближе к пещере. Там он долго сидел, успокаивая нервы. Ждал, переминаясь с лапы на лапу. Невидимость – не самый приятный камуфляж, хотелось вернуться в обычный вид, да и зайти уже, наконец, в дом. Но те двое на склоне целовались и целовались, и дракон, конечно, не мог пустить дело насмарку.

К счастью, все на свете когда-нибудь кончается, и вот люди побежали вниз.

Облегченно вздохнув, дракон подставил солнышку вновь ставшие видимыми бока.

– Ну как? – пробасил он.

– О, милый! – ответила пустота нежным голосом, и тотчас рядом материализовался еще один дракон, поменьше и поизящней. – Это было великолепно! Какой спектакль! А эта придумка с решеткой!

– А как тебе последняя схватка? Здорово, а?

– Бесподобно! Знаешь, я сначала подумала, что ничто не поможет, они снова разругаются. Но ты такой молодец! Никто так правдоподобно не умеет изображать гнев! Я горжусь тобой, ты так помог этим крошкам. Ты сделал невозможное – помирил их! Лучшего инструктора по преодолению семейных проблем во всем мире не сыскать!

Дракон горделиво вытянул шею, млея под восхищенным взглядом подруги. Потом глаза его сделались просительными.

– Так ты полагаешь, любимая, мы умилостивили эту твою… Этику?

– Думаю, да, милый. Мы плохо поступили, украв и съев тех коров. Но теперь мы сделали доброе дело и искупили вину.

– Замечательно! – дракон просиял. – Но… Погоди, ты говоришь, коровы? Только коровы? А тех… тех съеденных геологов это хорошее дело разве не компенсирует?

– Геологов? – подруга подняла к небу глаза и с минуту стояла в раздумьях. – Нет, геологов, пожалуй, нет. Хоть они и сами виноваты, кто же заходит в чужой дом без спросу, да еще портит молотками интерьер? И все же нам надо было как-нибудь… Ладно, стоит сделать еще что-нибудь хорошее, чтобы оправдаться и за этот поступок. И дополнительно что-нибудь… авансом. Мы же не можем голодать. Но этику надо чтить – мы ведь не варвары! А люди, они такие милые. И такие глупышки. Им очень нужна наша помощь. Правда?

– Правда, – вздохнул дракон.

– Вот и славно, – заключила его подруга. – На примете у меня есть еще одна пара.

– Тоже все время ссорятся?

– Нет, дорогой. Они еще даже не знакомы. Но они так подходят друг другу… – она мечтательно улыбнулась.

Люди на склоне превратились в две маленькие горошины, катящиеся по зеленому ковру. Набрав в легкие побольше воздуха, дракониха пустила им вслед мощную пламенную струю.

Павел и Света мчались к дороге. Если бы они оглянулись, то увидели бы, как в воздухе тает огромное огненное сердце.

Хорошо быть кинестетиком, особенно магу. Никаких проблем с чертежами и расчетами, никакого утомительного ползания по полу с мелком и линейкой – настроился на ощущения, прочистил как следует канал – и ты уже творишь! Заклинания, в смысле.

Но плохо, ой как плохо быть кинестетиком магу, когда что-то идет не так.

Вчера вечером Ллойд Дмитрий Ыыху Младший перешел за грань нервного срыва и сейчас висел в воздухе, держась за остатки душевного равновесия слабеющими пальцами.

А ведь ничто не предвещало беды.

Началось все три дня назад, когда юный, но уже вполне состоявшийся маг проснулся и понял, что ему нужно немедленно создать заклинание. Все признаки божественного заказа были налицо: дрожащие руки, сильнейшая потребность что-то сделать и полное непонимание – кому и зачем. Впрочем, Дмитрий не возражал: как правило, сбоев с такими заказами не случалось, а платили боги щедро – благословение Эррулы, к примеру, еще никому не мешало.

Ведомый своими ощущениями, он поднялся на второй этаж и разложил необходимые предметы в Светлой комнате. Больше всего проблем создал букет хризантем, который никак не хотел вставать на место: четкое ощущение правильности, присущее верно поставленному предмету, никак не приходило. Ллойд Дмитрий буквально отполировал паркет полами мантии и почти протер на брюках дыру, пока сообразил, что в букет необходимо добавить ингредиентов. Еще цветов, в смысле.

Маленький фиолетовый тюльпан несколько улучшил дело, но общее ощущение незавершенности расклада продолжало терзать Дмитрия.

Юный Ыыху махнул рукой и спустился в кухню. После еды жизнь наверняка станет легче, рассуждал он. И действительно, выпив чаю и съев булочку, он наконец-то вспомнил, что надо бы подумать о том, что и зачем он делает.

Одной из основных проблем мага-кинестетика является полная невозможность рассуждать в процессе магии: ну какое тут логическое мышление, когда ты в мыле мчишься с чердака в подвал за крайне необходимым тебе предметом, который ты непременно узнаешь, как только увидишь? Сами понимаете, применять к этому процессу логику не только бесполезно, но и опасно – собьешь настройки, и пропало дело.

Так что думать юному Ллойду приходилось не столь часто: обычно он бегал, прыгал, покупал неизвестные компоненты, раскладывал их в разные странные, но правильные места, а потом долго, тщательно, мучительно мыл то, что не подлежало выбрасыванию. В его доме лежало 125 сортов мыла, 28 губок всех цветов и размеров, 5 больших рулонов ткани, от которых он регулярно отрывал тряпочки для протирки полов, и 25 видов зубной пасты. И не надо думать, что он ею чистил зубы! В результате мытье посуды Дмитрий ненавидел люто и для бытовых нужд купил дорогую посудомоечную машину.

Впрочем, мы отвлеклись от темы. Итак, наш герой выпил чаю, закурил, откинулся на спинку стула и наконец-то начал мыслить логически. В чем именно заключалась проблема, стало ясно очень быстро – для завершения заклинания требовался компонент, которого у нашего мага пока не было. Но вот что с этим делать… Прежде всего стоило попытаться понять: а что это он вообще такое творит? Колдует, в смысле…

Дело в том, что маг-кинестетик вовсе не всегда знает, что и почему он делает, – ощущения быстрее мысли, а эмоция сильнее любого рассуждения, поэтому умение думать над заклинаниями надо воспитывать отдельно, прикладывая большие усилия.

Осознание было самой слабой стороной Ллойда Дмитрия.

Двенадцать поколений магов отточили ощущенческий аппарат до совершенства, и сбоев в его работе практически не случалось. Соблазн положиться на это врожденное умение был слишком велик.

Конечно, его учили осознавать, и наставник настаивал, и папа говорил… Но зачастую Дмитрий эту стадию пропускал. Покрутился на месте, подвигал предметы, помахал руками и успокоился. Сделал кому-то какое-то добро, и слава богам.