Алла Несгорова - Я, дракон (сборник)

Сэмми почесал затылок. Ну и примета.

– Ну а сумка? Ее-то описать можешь?

Тут Буль забеспокоился и вздернул голову. Сэмми оглянулся: его пассажирка уже приплелась из харчевни и нервно перетаптывалась в области Булева хвоста, повернувшись спиной и поправляя что-то в лице, глядя в крошечное зеркальце. Пальцы в плотных «вдовьих» перчатках были манерно оттопырены.

– Что там у вас такое? – неприятно заскрипела она, не поворачивая головы. – Мы полетим когда-нибудь, наконец?

– Да так, ничего, – Сэмми вздернул парня на ноги и придал ему легкое ускорение пинком под зад. Тот, со связанными по-прежнему сзади рукавами рубахи, скособочившись, но шустро завилял в сторону кустов.

– Давайте поскорее, все какие-то задержки, – и дама мигом заскочила на свое место, крепко прижимая к себе баул. Когда стала пристегиваться, отпустила его – и тут же рванулась опять схватить, когда ей показалось, что он может упасть с дракона.

Сэмми брезгливо посмотрел на нее:

– Да отпустите вы сумку, не упадет. Сначала себя хорошенько пристегните, потом уж кладь. Что у вас там такое ценное?

– Ничего.

– Ну конечно…

На дамочку и ее баул ему было глубоко начхать. Какая разница, врет или не врет эта глупая тетка, если он только сегодня узнал, что и Элли умеет лгать. Лгать ему.

Он поморщился, залезая на Буля, и постарался переключиться на разговор с воришкой.

Что за неприметная баба из Краснокрада, которая ездила в Трисполь?

Почему-то первой, кого он вспомнил, была Агнесс, давняя подруга Элли. Вот уж кто подходил под описание воришки. И девушкой она была довольно неприглядной, и в женщину превратилась достаточно несимпатичную. «Никакущую», по выражению парня. Или на фоне красавицы Элли все женщины казались серыми тенями? А главное, она – видно, стараясь привлечь внимание хотя бы к тому достоинству, какое у нее имелось, – в последний раз приезжала с модной новинкой: длинными ногтями, выкрашенными ярко-алым лаком. Мода эта была не то что авангардной, но даже почти скандальной – принадлежностью шикарных женщин с центральных столичных бульваров. Увидеть что-то подобное на руках серой мышки из предместья – дело невероятное. А вот поди ж ты…

И Агнесс любила наведываться в гости к Элли, частенько напрашивалась к ним на ночевку-другую. Он однажды буркнул Элли, что эта завистливая мышь ему надоела, и после этого больше Агнесс дома не встречал.

Возможно, дамы виделись в его отсутствие? Агнесс и есть та самая «связная» грабителей?!

В голове у Сэмми все перемешалось.

Ошалев от собственного открытия, он дал Булю дополнительный посыл, и дракон даже прижал уши, набирая скорость.

Но знает ли Элли, кого она принимает дома?

Сэмми понял: как это ни печально, знает. Элли неглупа и не может ничего не заметить. Значит, она тоже в доле.

Это звучало ужасно. Бедный Сэмми еще не знал, что делать с таким открытием: жалко Элли, жалко деток, выдать он ее, конечно, не выдаст, но сможет ли простить?

Его жена – преступница.

Но она верна ему.

Лучше это или хуже?

Можно ли считать верной женщину, которая за спиной мужа связалась с преступным миром?

Голова совсем шла кругом. Хорошо, что дракон, в общем-то, сам летит, куда надо, и по большей части сам собой управляет.

В Краснограде они приземлились на главной площади.

Пассажирка спрыгнула неловко – видать, отсидела с непривычки ноги. А ведь он не зря говорил – надо прогуливаться на стоянках! Оступилась, взмахнула руками, падая на четвереньки, и выронила свой баул.

Здоровенный кошель из отличной буйволовой кожи шмякнулся на булыжники и приоткрылся. Пока женщина поднималась на ноги, Сэмми успел соскочить с дракона и поднять сумку.

Странно легкую.

Невольно заглянув вовнутрь, он не удержался от возгласа:

– Так она же пустая!

– Вот именно что, – невпопад ответила пассажирка и цапнула свое имущество из рук Сэмми. Она поспешила прочь, а он застыл на месте: только что ему померещилась какая-то деталь, зацепившая его. И тут же осела на дно сознания под давлением предстоящих хлопот с оформлением транзита и прочего. В большом городе с этим строго. Он только подумал мимоходом: «И зачем так трястись над пустой сумкой?» – но раздумывать на эту тему не стал.

Странно, что Буль то вытягивал шею в сторону уходящей дамы, то подталкивал Сэмми носом под локоть. Но тот так и не понял, чего ему было нужно.

Как только с формальностями было покончено, а дракон устроен на длительную стоянку, ноги сами собой направились в предместье, где жила Агнесс.

Сейчас он убедится, что негодяйки нет дома, и что Элли…

Ставни на окнах Агнесс были приветливо распахнуты, а сама она показалась в дверях через несколько мгновений после того, как Сэмми дернул за витой шнур колокольчика.

– Сэмюэль? – удивилась она. – Элли передала для меня что-то?

– А должна была?

– Вроде не договаривались. Но что ты тогда тут делаешь?

Сэмми опешил. Сказать, что был уверен в ее отсутствии? Да он и так выглядит идиотом.

– А ты разве не едешь к ней в гости?

– Предлагаешь подвезти? – хихикнула Агнесс, поправляя прическу.

Сэмми со смущением заметил, что алого маникюра у нее нет, зато на руках виднеются следы мыльной пены. Очевидно, она бросила стирку, чтобы выйти на звонок. Болван, выругал он себя, почему он воображал, что она день и ночь так и ходит с кровавыми когтями?

– Я собиралась к вам вместе с детьми в конце лета. Когда у вас яблоки поспеют. А пока спасибо, но не могу, дел много.

– То есть, в ближайшие дни точно не едешь?

– Да нет же, сколько можно повторять!

– Прости, кажется, я что-то перепутал… – только и смог выдавить Сэмми, отступив и растерянно почесывая в голове. Теперь Агнесс окончательно убедится, что Элли вышла замуж за полного чурбана.

Но какое ему дело до Агнесс, если оказывается, что Элли вовсе не преступница.

Элли всего лишь неверная жена.

Он не пошел ночевать в гостиницу, оставшись вместе с Булем под открытым небом.

И полночи вспоминал самые приятные минуты их жизни с Элли.

Первый букет. Первую прогулку. Первый поцелуй. Первую ночь. Первую монетку в общую копилку. Первый полет на собственном драконе. Рождение первого сына. Или все это были не первые моменты, а самые запомнившиеся? Разве вторая ночь не такая же прекрасная, как первая? Разве букеты он покупал ей не каждый раз, как проходил мимо цветочной лавки? Разве второму и третьему сыну они радовались меньше, а новые зубики отсчитывали без умиления?

Разве можно все это забыть? Вычеркнуть? Стереть из памяти?

Он просто представлял, как Элли убирает дом перед приходом неведомого ему соперника и черной тряпкой смывает все, что ему, Сэмми, так дорого…