Эленора Валкур - Ледяная королева

Мы простились, условившись встретиться с той стороны через полчашки, у бывшей деревни Пригорье, сожженной во время становления Скионта. Не скажу, что путешествия оказалось таким легким, как я надеялась. Уж не знаю, что там у них случилось, но пограничники действительно получили разгон. Охрану усилили не только на блокпосту. Заградительный патруль теперь торчал вдоль всего контура.

Пришлось напрячься, как следует, чтобы проскочить мимо них незаметно. Я следила за каждым вдохом и движением, старалась перешагивать мелкие лужи и не оставлять следов на влажной земле. Это было непросто.

Когда мне все же удалось отойти незамеченной на достаточное расстояние в глубь леса, я даже на пять делений присела на корягу перевести дух. Жаль, долго отдыхать нельзя, я уже опаздывала. Поэтому собравшись, двинула к ближайшему поселению. Этим поселением была деревня Окольная. На самом деле от нее осталось одно название. От силы там обитали три древние бабки. Но мне повезло.

У бабок как раз разместился боевой скионтский отряд. Наверно, Скионт решил укрепить оборону границ на всякий случай. А это значит, что отряд этот не единственный в округе. Но мне до этого нет дела. Я только позаимствовала у ребят двух лошадей, которые нам с Дайоном очень сильно пригодятся, если он хочет быстрее миновать блокированную от перемещений зону. Здесь, в Ростоне, она гораздо шире.

Волк ждал меня примерно делений десять и готов был уже разразиться гневной тирадой, но увидел лошадей и осекся.

– Где ты их взяла?

– Там уже нет. Мы едем или как?

– Опять кого-то облапошила?

– Давай без морализаторства! – разозлилась я. – Для героя-спасителя в тылу врага ты слишком привередливый. Я одолжила коняшек у доблестных воинов Скионта, которые скучают в деревеньке неподалеку, так что за них можешь не переживать…

– «Скучают в деревеньке»? – заинтересовался Дайон. – Скионт стягивает к границам армию?

– Не знаю, – пожала я плечами, – мне все равно. Но вывод, по-моему, верный.

Дайон помрачнел, нехотя вскочил в седло, и мы, наконец, поехали.

Блокированную зону преодолели за пару чашек. Дайон спешился возле ручья, когда солнце уже село за горизонт и на лес опустилась тьма, утыканная яркими звездами над головой и лукавым полумесяцем. Маг настраивал портал, а я отпустила лошадей, надеясь, что хозяев они найдут самостоятельно.

ПО мнению окружающих, песня про черного ворона была уже лишней. Товарищи по заключению стучали мне в стенку, умоляя заткнуться, но душа просила напоследок музыки. Голос у меня громкий, поэтому я расценила грохот оловянных кружек по каменной кладке, как аккомпанемент, и с еще большим энтузиазмом затянула второй куплет… кажется, в четвертый раз:

Мне смутно казалось, что текст раньше звучал как-то иначе, но экспромт я ценила всегда и добавила для полноты картины элемент своей завтрашней казни, после чего за стенками зарыдали:

Песня получилась запредельно трагичной, сама почти в нее поверила… Поэтому, когда огромный черный ворон, тихонько матерясь, протиснулся в камеру сквозь узкую решетку, я несколько протрезвела:

– Вот и белочка пожаловала, упырь ее задери! Надо же, вроде и не так уж много выпила!

На всякий случай я смерила глазом остатки вина на самом донышке бутылки.

– Веселишься? – отчетливо произнес «глюк» знакомым голосом с явно выраженным птичьим акцентом.

– Слышь, ты эта… – махнула я на птицу рукой, – улетай… или превратись во что-нибудь приличное… О! Я поняла! Я тебя песней вызвала? Вот упырь вонючий, надо было про зайчиков петь… или уточек… или белочек… Тьфу! Вот уж точно – завтра на тот свет, а я только-только таланты свои раскрываю по этой… мать ей… нет, матерь её, нет, матерь из зайции… только чё-то вместо матери зайцев ворон появился… Ха! Это на мне блокираторы. А вот если я их сниму – ух, какая страшная буду, да я все стены здесь разнесу одним… одним…

Я не могла вспомнить слово, а вот ворон вдруг крутанулся в воздухе и бац! Передо мной стоит смутно знакомый молодой человек.

– Да, похоже, мыслить трезво ты не в состоянии, – сказал он, – очень жаль, но придется…

Он что-то шепнул, махнул, меня скрутило и стошнило прямо на пол и без того вонючей камеры. А через тридцать капель голова моя была такой стеклянно-трезвой, какой не была никогда в жизни, правда, звенела она будь здоров и начинала ощутимо трещать – не сильно, но противно и нудно.

– Здравствуй, Дайон! – слегка придя в себя от резкой «лечебной» процедуры, я наконец-то «вспомнила» этого симпатичного парня. – Это ты или все же глюк? Вообще-то я ждала тебя еще пару чашек назад. Как-то медленно ты меня спасаешь!

– Слушай, ты как умудрилась ужраться в одиночной камере? – поразился Черный Волк, набрасывая на камеру Полог Тишины, дабы спокойно побеседовать, не рискуя быть обнаруженными ретивыми надсмотрщиками, буде таковым приспичит проверить свое хозяйство посреди ночи.

– Я у дяди единственная племянница, – съязвила я, придерживая гудящую голову, – вот видишь, как он обо мне заботится? Накормил, напоил, хоромы предоставил, а завтра еще и на шоу обещал отвести… и не просто тебе так, а главным действующим лицом!

– Казнь завтра? Давай сюда руки, мастер материализации…

– Во, точно! Помню же это слово… Это что у тебя?

– Универсальная отмычка и экстракт разрыв-травы.

Дайон возился с блестящей отмычкой пару делений, и блокираторы, звякнув, упали на пол, а я потерла затекшие запястья.

– Давай выбираться отсюда. Перевернуться сможешь?

Он протянул мне руку и помог подняться.

– Погоди. Я тут подумала…

– Даже боюсь предположить, что ты могла придумать после бутылки крепленого, – он повертел в руках оную ёмкость, принюхался к остаткам содержимого и заметил, – здоровенной, кстати, бутылки.

– А ты сначала выслушай. Он хочет представить меня самозванкой и казнить, так?

– Наверное, – Волк швырнул бутылку в угол, где она со звоном угомонилась, – я бы точно тебя казнил после такого концерта.

– Ну, так пусть и казнит… Представляешь, какая толпа соберется? Где и когда я найду еще столько благодарных зрителей?

Дайон немного побледнел, но ответил в обычной своей несерьезной манере.