Psychonavt - Хроники Смертельной Битвы: Во имя высоких целей

В один из последних вечеров перед отъездом в Эдению Китана спустилась в сад, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Тревога мучила ее все сильнее, как и плохие предчувствия. Она судорожно хваталась за мелкие дела, не имевшие никакого значения, раз за разом перебирала уже решенные вопросы, только бы не давать себе покоя и не чувствовать подступающей дурноты. Хуже всего было то, что Шао Кан замечал это и даже произнес несколько слов утешения, на которые Китана ответила вежливым недоумением. Он позволил себе улыбнуться и больше не говорил об этом: то ли прибавил еще один пункт к списку ее слабостей, то ли щадил ее чувства.

Китана мерила шагами выложенные камнем дорожки. Ветви шелестели над ее головой, сонно переговариваясь с назойливым пустынным ветром. Из-под узловатых корней полз грязно-серый мрак, обвивался вокруг сапог. На коже выступила болезненная испарина уходящего дневного жара, воздух словно лип комьями к горлу. Сад больше не мог утешить или отвлечь от печальных мыслей: черные стволы, колебавшиеся в душном закатном мареве, казались Китане обугленными остовами разрушенных домов. Добравшись до конца аллеи, она почти рухнула на одиноко стоявшую среди чахлой травы скамью и с силой сдавила виски, пытаясь унять головную боль. Однако уединение не продлилось долго. Китана вскоре расслышала знакомые шаги. Избежать встречи уже не получилось бы, да и смысла откладывать ее не было.

Среди деревьев показалась тонкая, будто бесплотная фигура Синдел. Лиловые волны причудливого платья тянулись, извивались у ног загустевшей тенью. Китана окинула мать осуждающим взглядом: для кого было так наряжаться?

— Чудесный вечер, правда? — произнесла Синдел. Самое неудачное начало, которое можно было придумать. Китана нахмурилась, отвела глаза, избегая ищущего взгляда матери.

— Слишком холодно для прогулок. Поберегла бы себя — говорят, тебе последнее время нездоровится, — наконец, проговорила она сквозь зубы. Синдел не обратила внимания на ее тон, села рядом, разгладила на коленях расшитый подол.

— Я и вправду была нездорова, но все уже прошло, — улыбнулась она и цепко ухватила Китану за запястье. Та вздрогнула от неожиданности: пальцы матери были ледяными. Догоравший закат играл на ее лице отсветами алого и полосами глубокой тени, так что Китана, как ни старалась, не могла рассмотреть черты. Однако запах, встревоживший ее еще тогда, в зале для приемов, она чувствовала с невыносимой четкостью.

— Какие все же отвратительные у тебя духи. Что это? Откуда?

— Это не духи, — отмахнулась Синдел. — Целебные благовония. Шанг Цунг посоветовал жечь их, чтобы отогнать дурные предчувствия. Последнее время мне постоянно снятся страшные сны, и потом я целые дни не могу прийти в себя, все думаю, что они могут значить.

Китана демонстративно громко усмехнулась, в первую очередь над собственной мыслью о том, что дурные предчувствия они с матерью делили на двоих. Синдел выпрямилась, сжала ее руку до боли сильно.

— Китана, я утратила право на твое доверие и дочернее послушание, но все же ты должна меня выслушать. Не езди в Эдению, скажи отцу, что раздумала, не хочешь, предпочитаешь остаться при дворе… Придумай что-нибудь. Это опасно, все эти государственные дела, трудные решения, ты сама знаешь. Я никогда не одобряла того, что отец поручает вам с Милиной разные вещи, то, что скорее подходит опытным воинам, но не мне с ним спорить…

— Ты за Милину беспокоишься? Так напрасно, мама. Когда меня здесь не будет, ее перестанут отсылать из замка, и она займет мое место, выполнив, наконец, то, ради чего ее создали, — сказала Китана с самой милой улыбкой, на которую только была способна. Синдел смотрела на нее с нескрываемым возмущением в горящем взгляде. «Еще пара минут, и опять расплачется и умчится отсюда в слезах», — с неудовольствием подумала Китана. Злить Шао Кана она совсем не хотела. Пришлось идти на попятную.

— Мама, ты не можешь не беспокоиться — таков уж твой нрав. Но я не ты, и отступать не собираюсь. Эдения принадлежит мне по праву, и отец признал это. Это было его решение, которое он принял по твоей же просьбе, уже не помнишь? Отказаться теперь значит или расписаться в собственной трусости и никчемности, или признать, что отец поступил опрометчиво. Как могу я пойти на это?

— Шао Кан никогда не принимает необдуманных решений, — проговорила Синдел, кусая губы. Китане показалось, что мыслями она была где-то очень далеко. — Он считает, что нужно переиначить все, понимаешь?

— Ты о чем? — насторожилась Китана.

— О том, — со вздохом сказала Синдел, — что спокойная мирная жизнь делает подданных неблагодарными. Шао Кан всегда обходился мягко с теми провинциями, что присоединялись к Империи в годы его правления, ничего резко не менял, чтоб не нарушать привычный уклад, и вообще проявлял все возможное милосердие…

Ты меня в этом убеждаешь или себя?

— В общем, они стали забывать о том, кому обязаны своим процветанием. И все же твой отец не хочет напрасного кровопролития или того, чтобы страдали простые подданные… Понимаешь, они ведь слушают все, что им скажут те, кто веками ими управляет, даже если те назовут черное белым, а белое черным…

— К чему весь этот разговор, мама? — рассердилась Китана. — Я и сама все это понимаю. Ты хочешь сказать, что не доверяешь Императору?

— Нет, ну что ты, — воззрилась на нее Синдел так, будто она только что призвала поднять бунт. — Конечно, нет. Он сильный, умный и удачливый, так было всегда… Но теперь ему придется сделать что-то, чтобы они вспомнили о его силе, понимаешь? О том, кто настоящий хозяин всех этих земель. Шанг Цунг много раз объяснял мне, говорил, что это совершенно не опасно, что все будет в порядке, но я просто не могу перестать думать о том, что может случиться… Того, что случилось с Джерродом, ничто не предвещало, но он проиграл, а сейчас все складывается так, что придется приложить много усилий… Старшие боги настроены против Шао Кана, все, кроме Шиннока, а Рейден его просто ненавидит. Когда они столкнутся из-за интересов Земного царства…

Китана застыла от изумления. Вот что, значит, готовилось в замке. Император собирался увеличить свои владения за счет того, что считалось вотчиной Рейдена. И ее в эти планы никто не удосужился посвятить. В таком свете высочайшее позволение отправиться в Эдению выглядело практически ссылкой.

— Турнир состоится очень скоро, Китана, — возбужденно зашептала Синдел, вцепляясь в ее запястье острыми ногтями. — Об этом все уже знают, все говорят, но вслух, конечно, никто ничего не озвучивает, и ты тоже молчишь, хотя уж тебе-то, наверное, известно столько же, сколько и Цунгу. Когда Земное царство покорится Императору, он сможет навести порядок во всех остальных провинциях, не тратя особых усилий: те, кто боятся, станут послушны, а отчаянные наглецы окажутся в темницах.