Жорди Гальсеран - Метод Гронхольма

El método Grönholm — Jordi Galceran (2003)

Перевод с испанского и вступление Натальи Ванханен

Все четверо подозрительно озирают помещение.

Энрике ликующе вскидывает кулаки в знак триумфа…

Энрике подходит к слегка успокоившемуся Карлосу.

Фернандо достает мобильник и набирает номер.

У предлагаемой пьесы счастливая судьба. Впервые поставленная в 2003 году, она за несколько лет обошла не только Европу — мир. Переведена на многие языки, в Испании по ней поставлен фильм.

Перед нами практически детектив. Во всяком случае, именно так «Метод Гронхольма» и читается, и смотрится. Скорее, скорее, не отвлекаясь, вперед! Только бы узнать, чем кончится, кто на самом деле… Убийца? А вот и нет. Убийства-то как раз тут и не случилось. Ну хотя бы в прямом смысле. А в фигуральном — так просто море крови, психологическая бойня.

Каталонский драматург Жорди Гальсеран чем-то сродни и американцу Эдварду Олби, и «сердитым молодым людям», хулиганистым англичанам пятидесятых, вроде Джона Осборна, поставившим под сомнение великое достижение европейской цивилизации — прогресс. Какую цену можно заплатить за удобства? Стоит ли ее платить? Что остается от человека, карабкающегося вверх по отвесной стене карьеры? А от тех, кто больно и с удовольствием бьет его по рукам, предвкушая, как он свалится и разобьется? Вопросы старые, знакомые, но не устаревшие, и Гальсеран умудряется ответить на них по-новому — на наглядных примерах.

Когда- то на заре отечественного либерализма мы с изумлением читали вышедшие под одной обложкой роман Замятина «Мы» и роман Олдоса Хаксли «О дивный новый мир!».

И если с приметами тоталитарного замятинского мира мы были хорошо знакомы и без труда узнавали их вокруг себя, то Олдосу Хаксли мы как-то не очень верили. Неужели люди, живущие среди изобилия и многочисленных удовольствий, свободные, в сущности, люди, могут так выхолостить душу, опошлиться и озвереть?

Да, оказывается, могут. Могут еще и не так… Об этом пьеса Гальсерана. Смешная пьеса о страшном. Сатира на дивный новейший мир. Как-то не удивляешься, что в его переводе — а Жорди Гальсеран не только драматург и сценарист, но еще и переводчик — идет в Испании гоголевский «Ревизор». Темы близкие.

Жорди Гальсеран пишет и на испанском, и на каталанском. У него много пьес. Когда с ним в очередной раз заговаривают о «Методе Гронхольма», похоже, что он вот-вот начнет морщиться, как Анна Ахматова при упоминании о «Сероглазом короле»: «Как? Вы опять? Да сколько же можно… У меня ведь есть и другое».

А что делать? Вещь-то созвучна времени. Боюсь, она окажется ближе и понятнее молодому поколению, чем старшему и среднему. Именно что боюсь.

Наталья Ванханен

Действующие лица:

Фернандо

Мерседес

Энрике

Карлос

Приемная в офисе. Добротная мебель. Паркет. Стены обшиты деревом. На столе бутылка с водой и четыре стакана. Гобелен по мотивам Жуана Миро.

Двустворчатая дверь в глубине сцены. Сбоку — еще одна дверь, поменьше. Сквозь большое окно под потолком сочится поздний вечерний свет. Виден кусочек неба. Ясно, что офис помещается на верхнем этаже. На стуле — Фернандо Порта, мужчина лет тридцати восьми. У него привлекательная наружность. Одет он в модный, с иголочки, костюм. На столе перед ним — его дипломат.

Проходит несколько минут. Фернандо взглядывает на часы, достает из дипломата газету по экономике и принимается листать ее.

Звонит мобильник. Фернандо лезет в карман, нажимает на кнопку.

Фернандо (по мобильнику). Да?… Привет, старина… Я уже тут. Ну да, жду…

Через двустворчатую дверь входит Энрике Фонт. Фернандо продолжает разговор, не замечая его.

Блин! Ужин сегодня вечером?… Что ж ты без меня договариваешься? Да нет, не пойду. Давай сам, как знаешь… Да на кой мне задарма лизать задницу этим каталонцам! Слушай, туту меня офигенное местечко наклевывается, так что можешь послать их куда подальше от моего имени… Хватит перед ними расстилаться. Все, точка!

Фернандо замечает вошедшего Энрике.

Фернандо (в трубку) . Ладно, пока.

Убирает мобильник. Энрике — упитанный господин лет за сорок. Он тоже в костюме, правда не таком модном, как у Фернандо. В руке у него дипломат, но не такой новенький.

Энрике. День добрый.

Фернандо. День добрый.

Энрике. Мне сказали, собеседование будет здесь…

Фернандо. Да, мне тоже.

Энрике. Вы из этого офиса?

Фернандо. Нет, что вы. Я кандидат на место.

Энрике. А, я тоже.

Фернандо. Очень приятно.

Энрике. Взаимно.

Они обмениваются рукопожатием. Энрике кладет свой дипломат на стол. На время повисает молчание.

Они вам что-нибудь объяснили?

Фернандо. Нет, ничего.

Энрике. Чудно это все, правда?

Фернандо. Да.

Энрике. Нетрадиционная методика.

Фернандо. Похоже на то.

Энрике. Когда мне это предложили… Не знаю. Как-то это все… непривычно. Сколько нас? Двое?

Фернандо. Кто его знает. Стаканов — четыре.

Энрике. Может, два — для экспертов?

Фернандо. Может, и так.

Энрике. Вся эта затея насчет группового собеседования, немного того… Оригинальная, мягко говоря. Особенно для такого места. Как правило, все гораздо более конфиденциально.

Фернандо. Мне на это как-то…

Энрике. Мне в общем тоже, но все-таки… Мы с вами, положим, незнакомы. Но ведь есть вероятность наткнуться на кого-нибудь из знакомых.

Фернандо. И что?

Энрике. Черт, было бы немножко неловко! (Садится. Молчание.) Вы за рулем?

Фернандо. Да.

Энрике. Я тоже. Ну и движение, правда?

Фернандо. Как обычно.

Энрике. У меня было уже три собеседования. Не знаю, что им еще надо. А у вас сколько?

Фернандо. Три.

Энрике. Как у меня. (Вынимает коробочку с леденцами.) Ментольчику?

Фернандо. Нет, спасибо.

Энрике. Честно говоря, я не рассчитывал дойти до этого тура. Я ведь работал в маленькой фирме, а тут… И меблировка, и весь антураж — как в лучших домах.

Фернандо. Фирма как фирма.

Энрике. Да, но я никогда не работал в международных компаниях. А вы?

Фернандо. Я работал в разных местах.

Энрике. Условия потрясающие. А уж зарплата… Не знаю, сколько вы у себя получали, а у меня выходило в два раза меньше, чем обещают здесь. Я так боялся опоздать. Застрял на Кастельяне и думаю: «Вот сейчас припозднишься — и привет!» Это же важный момент. Иногда все зависит от мелочей. Я работал в кадрах и вот что я вам скажу: мелочи — самое главное. Как человек одет, как руку пожимает. Ну, и машина. Я всегда, по возможности, провожал их до машины. Машина многое может рассказать о владельце. Она умеет говорить. Иной раз сам вроде крутой, а глядь — машина-то паршивая.