Семен Злотников - Дурацкая жизнь

Люся.Волосы, волосы…

Маша.Дрянь…

Люся.Волосы отпусти…

Две разъяренных женщины, вцепившись друг в друга, катаются по полу.

Грохочет поезд и сотрясает жилище. Жолудь пытается разнять дерущихся женщин — у него ничего не получается. Появляется Кулеба, хватает Люсю, припирает к стене и кричит.

Кулеба.Где деньги, воровка?

Люся.Какие, не знаю!

Кулеба.Убью, не отдашь!

Люся.Убей, не брала!

Кулеба.Убью!

Люся.Одежда — гляди, что ты сделал!

Жолудь (виснет на Кулебе). Оставьте ее!

Кулеба.Уйди! (Стряхивает его с себя.) Воровка, шалава!..

Люся.Больно же, гад!

Кулеба.Получай! Получи! (Рвет на ней одежду, вернее, то, что от нее осталось.)

Жолудь. Ей больно!

Кулеба (оставляет Люсю, принимается за Жолудя). Ворюги, жулье! Заманивать честных людей! Обирать, грабить! Я вам покажу — обирать, грабить!.. (Бьет хозяина дома, крушит мебель, рвет струны — звон, дым, грохот.)

Жолудь.Не делайте этого, я вас прошу!

Кулеба.Все разнесу!

Жолудь.За что? Пощадите! За что??

Кулеба.Похороню вас, жулье, навсегда! (Внезапно натыкается на Машу, вдруг, замирает, как вкопанный.) Что, и ты? Тоже с ними работаешь? Да? Да? Признавайся, и ты?

Маша.Нет…

Кулеба (потерянно). И ты… (Вдруг, замахивается.) Эх, и ты…

Тут Жолудь бьет его глобусом по голове — в то же мгновение где-то что-то замкнуло, взметнулось пламя и погасло. Темно. Слышно: Люся всхлипывает; Жолудь жену успокаивает: «Маша, милая… Я сейчас все устрою..» Куда-то он в темноте пробирается, что-то обрушивает. «Сейчас, сейчас…Потерпи…» Наконец, зажигается свет. Жолудь у стены, на стремянке. Маша стоит на табурете, у шкафа и что-то пытается спрятать.

Люся (дико кричит, вдруг). Чего прячешь там, эй! Прячет, гляди! Она прячет!

Маша цепенеет. Люся подскакивает и выхватывает у нее пачку денег.

Воровка! Воровка! (Устремляется к Кулебе.) Кричала, что нет — а, гляди!.. Меня подставить хотела — а я!.. Меня же хотела, ты видишь? Ты видишь?.. (Опрометью кидается к Маше и хлещет ее деньгами по лицу.) Держи! на тебе! на! получай!..

Маша.Солнце, нет! Защити меня, солнце! Скажи, что не так! Все не так!

Люся.Воровка, воровка!..

Маша (прорывается к мужу и трясет его, молит). Защити меня, солнце! Скажи им, что это не так!..

Люся (ликуя, скачет по комнате, смешно подпрыгивая). Воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка, воровка…

Ночь. В жилище разруха. Люся спит в кресле, свернувшись клубком, как котенок. Маша — на диване. Тоже, похоже, спит. Жолудь возится с глобусом, пытается закрепить. Свет приглушенный. Вдруг, Жолудь внимательно смотрит на Машу. Тихо к ней приближается, прислушивается. Осторожно, на цыпочках же крадется к двери, прикладывается ухом, слушает.

Оглядывается, надавливает. Не поддается. Тишина. Еще и еще раз налегает плечом. Без результата. Маша садится, тревожно смотрит на мужа. Заметив ее, он возвращается к глобусу.

Маша.Мне страшно.

Он не откликается и не смотрит в ее сторону.

Ты слышишь? (Он молчит.) Все, что ты сделаешь, или что я сделаю, не имеет значения. Никак и ничем не отзовется для людей. И для нас… Словно нас могло и не быть. Могло и не быть, понимаешь? А то, что мы есть, то всего лишь обмолвка… недоразумение… случайность… нелепость… Почему так случилось? Ты понимаешь?

Он по-прежнему молчит. Она тяжело, как старуха, поднимается, нетвердо ступая, направляется к выходу. Толкает дверь — не поддается. Слабо толкает еще и еще. Беспомощно озирается.

Помоги, я хочу выйти.

Он молчит.

Солнце, помоги…

Жолудь.Не могу. Мы заперты. С той стороны. Я уже пробовал. Кажется, шкафом. Он шкафом…

Маша.За что?

Жолудь.Почему ты у меня спрашиваешь? Разве я знаю или понимаю больше тебя?

Маша.У кого мне спросить? Разве тут есть еще к кому обратиться?

Он молчит.

Ты что-то сказал?

Он молчит. Маша приближается к Люсе.

Может быть, вы объясните? Послушайте, может быть, вы?

Люся.Оставьте меня, Бога ради, в покое! (Спрыгивает с кресла, валится на диван, прячет голову под подушку.)

Маша.Угол… квадрат… круг… замкнутый… Кто замкнул? Кто замкнул?? (Кидается на дверь и бьется об нее.) Я не желаю так жить, выпустите меня! Я не хочу жить! не хочу!..

Жолудь (оттаскивает ее от двери). Маша, остановись…

Маша.Не хочу!..

Жолудь.Я тебя прошу…

Маша.Не хочу больше, не хочу…

Жолудь.Маша, прошу, ну, прошу…

Маша.Что же все это значит? Эта жизнь — что такое? Зачем?

Жолудь.Я не знаю, уже говорил, я не знаю… Если бы знал бы — сказал бы, не знаю…

Маша.Мучиться? Только мучиться?

Жолудь.О чем ты, Маша, разве ничего больше нет?

Маша.Может быть, просто нам с тобой не дано? Только нам?

Жолудь.Маша…

Маша.Но почему — ты знаешь? Нет, ты ответь — понимаешь?

Жолудь. Ты меня мучаешь, мучаешься сама… Я знаю столько же, сколько и ты…

Маша.Я старею… состарилась…

Люся, вдруг, подскакивает, дико глядит на Машу.

Еще вчера мне казалось — можно терпеть, ждать, терпеть… Теперь же, теперь…

Жолудь.Пройдет, это пройдет…

Маша.Нет, не пройдет уже, не пройдет…

Жолудь.Ты сама говорила, всегда говорила, когда мне бывало трудно, когда падал духом, — пройдет, все пройдет…

Маша.Ты не верь, я уже сама не верю…

Жолудь.Я верю, я верю! Говорила, пройдет — и, действительно, проходило, и жить было можно, и, действительно… Маша, я верю!

Маша.Не могу больше, Солнце, я не могу… Я слабая, слабая… Ты не веришь? Во мне меня осталось…

Жолудь.Но другого у нас ничего нет… Наверное, и не будет… Что же делать?

Где-то там, за дверьми, что-то со страшным грохотом отодвигается — похоже, что шкаф; возникает взъерошенный, заспанный, дрожащий и жаждущий опохмелиться Кулеба.

Кулеба (нежно и трепетно) . Пить, братцы, выпить бы… Братушки, братки… Ничего там у вас не завалялось, а? Помогайте мне, сестры и братья?

Люся.Ну, и рыло! (Прячет голову под подушку.)

Кулеба.Мужик, погибаю… горю… Ты меня понимаешь, мужик? Сейчас не принять — и точно, загнусь…

Жолудь.У меня всего несколько капель спирта…