Николай Вирта - В одной стране: Заговор обреченных, Три года спустя [Пьесы]

Коста. Уполномоченные по обмолоту подбирались Христиной Падера из людей, входящих только в ее партию…

Ганна. Слушай, слушай, Макс.

Коста. Они обошлись стране в пятьдесят миллионов карлов, а то, что сделано ими во вред республике, мы не могли сосчитать. Это не для мужицких мозгов.

Ганна. Дальше, Варра.

Коста. Они не только преуменьшали урожай, но и распространяли всяческие слухи… Они болтали, будто республика вывозит хлеб, куда вы думаете? В Советы!

Вента (хохочет) . В лес дрова возить!

Коста. Нечистая игра, нечистая! Вот список помещиков и кулаков, которые скрыли двенадцать тысяч тонн зерна. Обмолот у них контролировали люди Христины Падера.

Ганна. Вента, возьми этот описок.

Вента. И уж я разделаю его в газете!

Коста. Бейте по зубам, редактор Вента, по челюстям лупите этих мерзавцев!

Входит Баст.

Баст. Телеграмма от премьера, шеф. Только что поступила из шифровального отдела.

Ганна (живо) . А, давайте, давайте! И вот что: как только приедут кардинал и Христина Падера, просите их. И Вастиса, Баст, и Вастиса.

Баст. Слушаюсь, шеф. (Уходит.)

Ганна поспешно вскрывает телеграмму и читает.

Вента. Ну, как идут дела в Москве?

Ганна. Отлично, товарищ Миха надеется на благоприятный исход переговоров… Но он очень озабочен положением в стране.

Вента. Покушение на вас — достаточный повод для беспокойства.

Ганна. Да, Вента, трудно, очень трудно… В подполье я не думала, что будет так трудно, когда мы придем к власти… Вставляют палки во все колеса… Провокации, саботаж, предательство, клевета, интриги…

Вента. Сомкнуть теснее ряды, Ганна, сомкнуть теснее ряды!

Ганна. Нет, Вента, не только. Многие из наших еще живут привычками подполья, приемы подполья переносят в государственную жизнь. Никуда это не годится! Почему у нас не думают о новых формах связи с массами? Почему ты не думаешь об этом?

Коста. Верно, верно, товарищ Лихта. Вы к нам, к нам…

Ганна. Ясно, реакция хочет уничтожить Народный фронт и сорвать выборы… Ясно, ставка их — на голод. Разоблачить их махинации? Это полдела. Что же сделать, чтобы массы поднялись на защиту демократии? Ты думал об этом, Вента?

Коста. Ах, хорошие слова прочел я в одной книге: терпи, терпи, наковальня, пока ты наковальня… Бей, когда будешь молотом! Уж будьте уверены, госпожа Лихта, земледельцы тряхнут своей силушкой! (Засучивает до локтя рукав и потрясает кулаком.) Хо-хо, драться — так драться! Да если будет нужно, я приведу сюда сто тысяч земледельцев, и уж мы такой трезвон поднимем — держись! И за мой колокол будьте покойны. Он умеет вызванивать веселую чепуху, но, когда надо, умеет бить в набат!

Ганна. Слышал, Макс? Вот оно что: у самого народа надо учиться, как поднимать народ… Что ж, Коста, в последние дни подполья у нас был лозунг: «К оружию, на баррикады!» Теперь наш лозунг должен быть: «На улицу, к народу!» (Ходит по кабинету.) Слушайте, Вента: надо, чтобы сам народ охранял выборы. Надо обратиться к профсоюзам, к заводским комитетам, к бывшим партизанам, к женщинам, к земледельческому союзу… Разъяснить им со всей прямотой, к чему направлены усилия реакции. Обратиться с призывом создать повсюду комитеты действия, которые предупреждали бы саботаж и беспорядки…

Вента. Да, партии придется поработать в эти дни! И моим парням тоже.

Коста. Вы поменьше держите ваших парней в столице. Вы их — в села, на заводы, редактор!

Ганна. Так, Коста. К народу, Вента, на улицу.

Звонок телефона.

Да, Лихта… Здравствуй, товарищ Кунтера!.. Да, получила… Да, у меня… Хорошо. (Кладет трубку.) В шесть часов, Вента, заседание Центрального Комитета партии. Обсуждается телеграмма премьера.

Входят Христина Падера, кардинал и Вастис.

Кардинал. Иисус и мадонна с вами в этот день. (Со вздохом усаживается в кресло.)

Ганна. Здравствуйте, господа! Я должна обсудить с вами продовольственное положение в стране. Я пригласила, кроме прямо заинтересованных лиц, монсиньора Бирнча, чтобы сообщить ему о недостойном поведении некоторых служителей церкви.

Кардинал. Я внимательно выслушаю вас.

Христина (нервно) . Господа, продовольственное положение на грани катастрофы. Наши резервы почти на исходе… Если даже премьер договорится в Москве о дополнительной поставке Советами двадцати тысяч вагонов зерна, дефицит будет равняться сорока тысячам вагонов. Австралия и Канада не хотят давать хлеб правительству, где большинство коммунисты.

Вента (прищурившись, в упор смотрит на Христину; он готов к драке) . Может быть, прогоним из правительства коммунистов?

Коста (ударяет кулаком по столу) . Чорта с два! Я сражался рядом с ними, это честные патриоты!

Вастис (осторожно) . Ваш референт по восстановлению, госпожа заместитель премьера, заявил мне сейчас, что трехлетний план под угрозой срыва, если мы не сможем кормить, рабочих, как кормим.

Христина (как бы вскользь) . Голодные работают плохо…

Вента (с угрозой, обращенной к Вастису и Христине) . Кроме того, они еще бастуют.

Кардинал (чувствуя приближение схватки и пытаясь отдалить ее) . Что сообщает из Москвы наш уважаемый премьер?

Ганна. Он телеграфирует, что успех переговоров обеспечен, но условий не знает.

Вастис. В том-то и дело.

Христина (снова вскользь) . А голод не ждет.

Вента. Не так страшен чорт, как его малюют. Выдержка, выдержка!

Вастис (раздраженно) . Да-да, выдержка, если даже нам придется расплачиваться за советский хлеб свободой страны.

Коста (рассердившись) . Брехня! Русские не первый раз помогают нам без всякой корысти. Они спасли нас от фашистов…

Вастис (задумчиво потирая нос) . Хм… Военные специалисты утверждают, что, не приди русские на помощь нашему восставшему народу, это бы сделали союзники через двадцать четыре часа.

Коста (взбешенный) . Двадцать четыре часа! Двадцать четыре часа — это полторы тысячи минут, это полторы тысячи фашистских пуль, это полторы тысячи жертв!

Вента. Вот расчет солдата! Молодец, Варра!

Вастис (в пику Ганне) . Большевистский хлеб нам не нужен. Он средство пропаганды большевистских идей! В каждом зерне, присылаемом ими, яд!