Александр Косачев - Переживая прошлое (СИ)

– Бессмысленно травить себя голодом, – произнес я. В ответ была тишина. Сюзанна даже не моргнула. – Существует поверье, что нужно отрезать волосы, чтобы забыть прошлое, – сказал я. Она посмотрела на меня, и это означало, что я нащупал проблему. – Вы симпатичная девушка, и не нужно переживать из-за отношений, – произнес я. Она вновь уставилась в прежнюю точку. Я терял найденную нить и поэтому быстро перевел тему: – Ваш отец любит вас и переживает за вас, зачем вы так с ним?

Когда я сказал это, она опустила взгляд, отвернулась, а затем сжалась в комок. Причина была найдена, но продолжай я говорить о причине невроза, я бы потерял Сюзанну: она бы закрылась от меня, и потом было бы очень сложно ее разговорить. Чтобы отвлечь ее от мыслей о прошлом, я начал читать книгу, которая когда-то мне самому помогла. Это было произведение С.Н. Лазарева «Человек будущего».

«Ранним утром человек вышел на свое поле. Прошелся по нему и внимательно посмотрел на землю. Затем взял горсть земли и потер между ладонями. Посмотрел на небо и деревья за полем. Послушал пение птиц. В природе все связано не только в настоящем, но и в будущем. Будут ли сильные заморозки или нет? Окрепла ли нынешняя весна настолько, что можно сажать зерно? Человек вспоминает о тех приметах, которые были известны еще его отцу и деду. Приметы – это знаки, которые соединяют настоящее с будущим. Есть определенные дни, когда связь прошлого и будущего становится намного сильнее. Если в какой-то день холодная и пасмурная погода, такой может быть и весна. Мистическая связь, соединяющая все события прошлого и будущего, несомненно, есть. Для человека это понятие судьбы, или кармы. Понятие «карма» относится не к одной жизни, в ней просматривается связь мыслей и чувств со здоровьем и судьбой человека не только в этой жизни, но и в следующей…»

Уходя, я оставил книгу на столе, положив ее возле подноса с едой. Когда я вышел из палаты, ко мне подбежал санитар и сообщил, что наш «грибной гость» пришел в себя и явно нуждается в диалоге. Я сказал ему, чтобы он развязал его и привел ко мне. Через несколько минут передо мной предстал юноша в типовой пижаме психиатрической больницы.

– Каковы причины вашего визита? – спросил я.

– Доктор, я не хочу видеть этот мир! У меня и без грибов галлюцинации, но я не хочу, чтобы меня лечили. Напротив, я не хочу знать этот мир.

– Почему? – не выказывая эмоций, спросил я.

– Мир ужасен! В нем нет места для любви, доброты и прочих ценностей.

– Расскажите о своих галлюцинациях.

– Они у меня постоянно, но бывают моменты, когда их нет. В это время я страдаю и мучаюсь в этом мире.

– Вы состоите на учете у психиатра?

– Нет, не думаю.

– Сообщите ваши данные, пока идет период ремиссии.

Он назвался. Торопиться с лечением я не стал, прежде решил связаться с его родителями. Санитар отвел его в палату. Александр не сопротивлялся, он в некоторой степени был даже рад оказаться в психиатрической больнице. Особую радость он проявил, когда я пообещал, что помогу разобраться с реальностью. Конечно же, я не обещал ему утрату реальности, а лишь помощь. По анамнезу я понял, что речь идет о параноидной шизофрении. Этиологии я не знал, но, вероятнее всего, это была несчастная любовь и прочие жизненные несправедливости, от которых он старался убежать. Связываться с родственниками сам я не стал, а поручил это дело администратору.

В обед следующего дня я зашел к Сюзанне. Она стояла у окна и задумчиво смотрела на огороженный двор для прогулок. Подноса в комнате не было. Книга лежала у нее на кровати. Я молча смотрел на девушку, опершись о косяк, и переводил взгляд то на ноги, то на шею, пробегая взглядом по ее телу.

– У нас запрещено одеваться вызывающе, – произнес я. Она молчала. – Только немой может молчать, остальные нуждаются в коммуникации.

– Вы считаете, что мы сами виноваты в том, что случается с нами? – произнесла она, повернувшись ко мне. Взгляд у нее был уставший.

– Безусловно!

– Даже когда отец насилует родную дочь? – спросила она. Я ничего не ответил на это, и она отвернулась. – У вас нет на это ответа. Я тоже не знаю причин всего этого.

– Ваше поведение определяет судьбу.

– Я не такая, как вы думаете.

– Какая такая? – уточнил я.

– Не брожу по барам и клубам. Я была девственной. Чистой.

– Не обязательно в реальной жизни совершать то, что происходит в мыслях. Можно быть отличницей, слушаться родителей и тайно мечтать об извращенном сексе. Единственным тормозом может быть страх перед потерей девственности из-за незнания процесса. Игривость с отказами провоцирует мужчин на желание, это проявляется во внимании к вам, ухаживании, вы игнорируете, их это раздражает и заставляет думать о вас. Ваше поведение дает толчок к агрессивному овладению вами. И вы говорите, что вы не такая? Ваша одежда вызывающая, ваши жесты мягкие, тон голоса такой, какой любят мужчины. Сложно ли вам кого-то обольстить, имея вашу внешность? Уверен, что нет!

Она повернулась ко мне, затем подошла, посмотрела в глаза, мягко дотронулась ладонью до моего лица и медленно поцеловала, нежно покусывая мои губы. Сначала я ответил на ее поцелуй, но потом отшатнулся, взял ее руку и произнес:

– Вы сами виноваты в том, что случилось!

Затем я ушел. Она не проронила ни слова вслед. Мысли в моей голове сбились, я поймал себя на том, что желаю свою пациентку. Чтобы разрядиться, я закрылся в туалете и выпустил пар. Вновь посетило чувство дереализации, послышался женский голос: «Давно он здесь?». Я оправился, вышел из туалета, осмотрелся, но ни одной женщины рядом не было. Оно и понятно: я находился в мужском отделении.

Через некоторое время пришел отец Александра. Он был довольно стар и больше напоминал дедушку. Я предположил позднее отцовство.

– Вы подтверждаете, что у вашего сына галлюцинации? – спросил я.

– Он не опасен, не нужно держать его здесь, – ответил он.

– Почему ваш сын не наблюдался у психиатра?

– Здесь вы его превратите в овощ.

– Вы понимаете, что галлюцинации опасны тем, что он способен навредить как себе, так и другим?

– Он ведет себя нормально. Галлюцинации не сильные, – скулил он.

– Да, но где гарантия, что они не усилятся?

– Не забирайте его у меня! Он единственный, кто у меня есть.

– Вы понимаете, что чем дольше он находится вне наблюдения психиатра, тем плачевней становится его состояние? Его еще можно вылечить.

В результате я сумел убедить безутешного отца, что его сыну будет лучше в психиатрической больнице, и более того, я пообещал его вылечить. Разрешение на госпитализацию Александра от его родных мне не требовалось, беседа была чисто формальной и носила скорее просветительский характер, чтобы родственники за него не беспокоились.