Дэйл Вассерман - Полёт над кукушкиным гнездом

Надеюсь, вы довольны? Играть человеческими жизнями. Жонглировать ими, точно ты бог. Вы что, мистер Макмэрфи, — господь бог? Я почему-то этого не думаю. / Поворачивается к нему спиной и направляется в дежурку./

МАКМЭРФИ с глубоким вздохом медленно поднимается на ноги.

ХАРДИНГ /поняв его намерение, преграждает ему дорогу/. Нет, Мак, ведь именно этого она и хочет!

МАКМЭРФИ /отпихивает в сторону Хардинга/. Думаешь, я не понимаю?

РЭТЧЕД /делая знак санитарам, чтобы они не вмешивались, с улыбкой смотрит на приближающегося Макмэрфи/. Идите сюда, мистер Макмэрфи. Идите…

МАКМЭРФИ хватает ее за ворот халата и разрывает его сверху донизу. Она резко выбрасывает колено, так что МАКМЭРФИ ело успевает уклониться от удара. СЕСТРА РЭТЧЕД вскрикивает, и крик этот замирает, когда МАКМЭРФИ стискивает ей горло. Ее крик подхватывает ВОЖДЬ, который при виде происходящего, завертевшись волчком на месте, отходит к дальнему краю сцены. Свет гаснет, только один луч прожектора выхватывает его из темноты. Слышно шипение, затем урчание машины на фоне электронной музыки.

БРОМДЕН /голос на магнитофонной ленте/. Папа, снова они за меня взялись. Вот уже проводами опутали и командовать стали, Иди туда, иди сюда. Сделай то. Сделай это. Двадцать раз бумаги подписывай и не ходи по траве. Куда же мне теперь бежать? И как я отсюда выберусь? Мне ведь и спрятаться-то, папа, негде. Негде мне спрятаться!

Вспыхивает свет. Общая комната. Время — после ужина. ВОЖДЬ БРОМДЕН сидит, скрючившись, уставясь в пустоту. ХАРДИНГ за карточным столом играет в двадцать одно с ЧЕЗВИКОМ, СКЭНЛОНОМ и МАРТИНИ.

ХАРДИНГ /подражая Макмэрфи/. Эге-гей, да ходите же вы, сосунки, или в двадцать одно играть разучились? Ну, как ты ходишь, Скэнлон?

СКЭНЛОН. Я не о том думал.

ХАРДИНГ. А ты думай о том.

СКЭНЛОН /не в силах больше сидеть на месте, вскакивает/. Бог ты мой, если б мы только знали. Куда они заткнули его. Что они с ним делают. Черт возьми, ведь почти целая неделя прошла.

ЧЕЗВИК. Эй, знаешь, что сказал мне в столовке тот парень снизу? Он сказал, что Макмэрфи сбил с ног двух санитаров, отобрал у них ключи и удрал.

СКЭНЛОН /с надеждой/. Это похоже на Мака.

ХАРДИНГ. А из какого отделения этот твой информатор?

ЧЕЗВИК. Из буйного.

МАРТИНИ. Кто-то мне сказал, что Мака поймали и отослали назад на ферму.

ХАРДИНГ. Кто сказал?

МАРТИНИ /озираясь вокруг/. Да кто-то тут!..

ХАРДИНГ / устало /. А мне один псих во время трудовой терапии сказал, что Макмэрфи приделал себе крылья, и люди видели, как он взмыл над больницей и долго кружил над ней и поплевывал.

МАРТИНИ / разинув рот /. Честно?

ХАРДИНГ в отчаянии воздевает к небу руки. Входит УОРРЕН и почти сразу вслед за ним — СЕСТРА РЭТЧЕД. У сестры РЭТЧЕД забинтовано горло. Она держится агрессивнее, взгляд — настороженный. На пороге появляется УИЛЬЯМС и останавливается с выжидательным видом.

РЭТЧЕД / хриплым голосом/. Разве вам всем не пора быть в постели?

ЧЕЗВИК / шагнув к ней/. Мисс Рэтчед… /СЕСТРА РЭТЧЕД пятится./ …нам вот хотелось бы знать…

ХАРДИНГ. Что, Макмэрфи вернется к нам? Мне кажется, мы имеем право…

РЭТЧЕД. Я с вами вполне согласна, мистер Хардинг. Вернется. / Холодно и враждебно./ Вы что, не верите мне?

ХАРДИНГ / намеренно обостряя/. Сударыня, мы считаем, что вы умеете блефовать.

РЭТЧЕД / после паузы, спокойно/. Даю вам слово, что Макмэрфи вернется. А сейчас не кажется ли вам, что пора все-таки спать? / Решительно смотрит на них, и больные молча начинают расходиться по палатам./

Остается только не замеченный ею ВОЖДЬ.

/ Уоррену ./ Везите его.

УОРРЕН и УИЛЬЯМС вкатывают койку на колесиках, на которой лежит накрытый одеялом МАКМЭРФИ. Он лежит неподвижно, лишь время от времени тело его сотрясает дрожь. Глаза его окружены большими синими кругами, из уголка рта течет слюна. Следуя указаниям сестры РЭТЧЕД, санитары разворачивают койку.

Прекрасно, мальчики.

Санитары молча выходят, неслышно ступая в своих резиновых туфлях. СЕСТРА РЭТЧЕД подходит к Макмэрфи, щупает ему пульс, оправляет одеяло; говорит мягко, глядя на Макмэрфи.

Вот и прекрасно. / Выходит ./

ВОЖДЬ, проводив ее взглядом, медленно подходит к койке и внимательно изучает лежащее на ней тело, Из палаты выходит ЧЕЗВИК, затем СКЭНЛОН и МАРТИНИ. Они останавливаются в некотором отдалении от койки. ЧЕЗВИК снимает со спинки висящую на ней карточку и подходит к слабому свету.

СКЭНЛОН. Что там сказано?

ЧЕЗВИК. Макмэрфи, Рендл-Пэтрик. После операции. Лобная лоботомия.

СКЭНЛОН. Значит, они это все-таки сделали,

БРОМДЕН / Тихо, хрипло/. Это не Макмэрфи.

СКЭНЛОН / удивленно /. Нет?

БРОМДЕН. Это чучело.

ЧЕЗВИК / в испуге/. Ты так считаешь?

БРОМДЕН. Изготовили на своей фабрике.

МАРТИНИ. Эй, а ведь он, по-моему, прав!

СКЭНЛОН. Верно. Они что, думают, можно нас как угодно дурачить?

ЧЕЗВИК /с сомнением/. Но потрудились они на славу. Видите? И нос вздернутый. И даже баки.

МАРТИНИ. Смотрите, у чучела открыты глаза!

СКЭНЛОН / вглядывается, наклоняясь вместе со всеми/. Только они совсем мутные.

ЧЕЗВИК. Нет души.

БРОМДЕН. Да разве это глаза! Два сгоревших запала.

СКЭНЛОН. Они, что ж, совсем идиотами нас считают? / ВОЖДЬ вытаскивает подушку из-под головы Макмэрфи./

МАРТИНИ. Ты что делаешь, Вождь?

ВОЖДЬ БРОМДЕН, А вы считаете, Маку было бы приятно, чтоб это чучело звали его именем и оно сидело тут, как пугало, в общей комнате еще двадцать, а то и тридцать лет?

МАРТИНИ /с грустью отворачиваясь вместе с остальными, чтобы не быть свидетелем того, что будет делать Вождь/. Ох, как бы я хотел, чтоб Макмэрфи вернулся.

ЧЕЗВИК / оживленно /. А помните, как он ущипнул мисс Рэтчед и сказал, что он это так — для хороших отношений?

СКЭНЛОН /со смешком/. А что он писал в книге для пациентов?! "Мадам, вы носите лифчик с чашечками второго или третьего размера, а может, вовсе без чашечек?"

Все смеются. ВОЖДЬ БРОМДЕН кладет подушку на лицо Макмэрфи и изо всех сил давит на нее. Тело Макмэрфи дергается, он мечется, с удивительным упорством сражаясь за жизнь.

ЧЕЗВИК. А помните, как в столовой он кинул кусок масла в стену и заключил с нами пари, что к половине восьмого оно доберется до полу?

МАРТИНИ. И выиграл!

Все еще громче хохочут.

ЧЕЗВИК. А помните, как наша маленькая сестричка…

СКЭНЛОН. Та, которая с крестиком!

ЧЕЗВИК…уронила таблетку себе за халат, и Макмэрфи решил помочь ей достать ее. Как она завизжала!

СКЭНЛОН /фальцетом/. "Насилуют! Насилуют! Насилуют!"

Все так и заходятся хохотом. Из палат выходит ХАРДИНГ в пижаме ж халате.