Паул Путниньш - Приглашение на порку

МАРГАРИТА (медленно, как бы себе, говорит стихотворные строки) .

Говорят и мечтают люди много

О будущих лучших днях…

Пауза, следующие две строчки она проговаривает неслышно.

Долгая пауза. Следующие шесть строк она опять говорит неслышно.

Входит Карлис Эзертевс.

МАРГАРИТА. Заснули малыши?

КАРЛИС. Заснули.

МАРГАРИТА. Под мои сказки не засыпают. Даже Артур малый, уставший вконец, все еще мурлычет «Бабуль, а бабуль, теперь еще ту, про те три брата…» Да оба большие в такт ему: «Про умных два и дурачка одного…» Да «дурачок» малый, пока торг идет, уже в царство сна, да и ускакал… Да вот Янис с Рейнисом тоже умными братьями быть не хотят, да начинают шустро делить свободное место дурачка…

КАРЛИС. Задуматься твои сказки заставляют. Тогда уж не до сна, хоть тебе за плечами пять, четыре, а то и только два годика… МАРГАРИТА. А Эдуарда, того и вовсе к кроваткам малышей подпускать нельзя. С дядей из Тербаты пересуды на всю ночь гарантированны. (Неспокойно.) Малыши все про отца спрашивали. И что это Эрнест так долго домой не воротится… Эмма и вовсе не в своем лице пошла на скотный двор к вечерним работам.

КАРЛИС. Вчера драгуны в поместье прибыли. Эрнесту — то ничего не грозит, да за Эдуарда душа не спокойна. Вдруг эти царские псы про него что пронюхали…

МАРГАРИТА. Барон Хабихт тут им, как самим вздумается, разгуляться не даст,

КАРЛИС. Не верь, Маргарита им. Не верь им ни одному.

МАРГАРИТА. А если хочется? Хочется верить кому-то в этом мире столь жестоком… За что тогда цепляться иначе…

КАРЛИС. Так верь! Да только не им! Они уже свою звериную морду показали. (Лиина начинает потихоньку всхлипывать и прячет лицо у Маргариты. Та ее ласкает, успокаивает.)

Опираясь на самодельный костыль, входит Эдуард.

КАРЛИС (Эдуарду) . Посмотрел сынок? Сможешь там пожить?

МАРГАРИТА. Холодно там!

КАРЛИС. Старые шубы постелем!

МАРГАРИТА. Темно там!

КАРЛИС. Малую керосинку возьмешь!

ЭДУАРД. Спасибо, отец там мне будет шикарней, чем в Вифлеемском корыте…

КАРЛИС. Да не хотел я уж нарочно с Вифлеемом тягаться, да коли так вышло…

МАРГАРИТА. Эдуард, сынок, теперь ты должен быть особо осторожен! Бог даст, за эти пару дней ни один чужой глаз тебя не видел…

КАРЛИС. За малышами надо присмотреть, чтоб не проболтались.

МАРГАРИТА. Если что, им сказано, что дядя Эдуард погостить из Тербатского университета приехал на пару дней. (Пристально смотрит на сына.) Эдуард, я очень верю, тогда на церковном митинге тебя никто не опознал… Если по голосу только…

КАРЛИС. Тогда уж давно бы нас допросили да дом перерыли!

МАРГАРИТА. Хотя… Однажды летом у волостной управы после митинга… барон Хабихт, в упор, глядя на меня, переспросил — как успехи моего студента…

КАРЛИС. Страх тогда заставлял его подозревать любого, как теперь нас страх велит подозревать его…

ЭДУАРД. Если бы не эта нога… Ни минуты я бы здесь не торчал. Мы еще сильны, хоть и загнаны в леса… Они все еще боятся нас!

МАРГАРИТА. Да и они сильны. И хитры… Должен ты, сынок, остаться тут у нас хоть пока подлечишь ногу. Теперь, когда весенняя слякоть да холода, другого выхода я не вижу. Ой, любо, что весь прошлый год тебя не было тебя в нашей стороне. Люди тоже думают, что ты все еще штудируешь. И хорошо, что ты всё под чужим именем творил и всё в чужой стороне… Это теперь может спасти — и тебя и нас…

ЭДУАРД. Да, мать. Только в университете меня почти год не было. Были дела поважнее…

МАРГАРИТА. Я всё же очень верю, что самоуправства барон Хабихт тут не допустит. Строг он да порядочен.

ЭДУАРД. Не будь наивна, мать! Все они одного поля ягоды!

КАРЛИС (тоже усмехается) . Ты все еще во власти романтических воспоминаний юности… Молодой барончик Хабитх… и образованная барышня-крестьянка Маргарита, о господи! Что было! Немыслимо! МАРГАРИТА (задумчиво улыбается) . Было, было, было… Да, почти немыслимо!

ЭДУАРД (иронично) . Твоя корзинка барончику теперь всем нам может быть опасна…

МАРГАРИТА. Да нет! Я и тогда не смела посчитать это настоящим предложением… Да вообще… Обо всем о том, да только вы и знаете, мои самые, самые что ни есть близкие… Да и он, барон…

ЭДУАРД… если только не забыл давним давно. (Через минуту.) Ты не посмела посчитать это настоящим предложением… (Истошно.) Вот. Вот. Мать! Какой рабыней ты себя чувствовала перед ним! Ни гимназия твоя, ни краса твоя, ни манеры, ни чего не значили! Семь веков рабства сделали своё! Народишко крестьян, нелюдей, рабов! И вдруг! Как трудно так вдруг осознать себя, что за тобой сила, ум! Осознать себя полноценным человеком! И вновь все напрасно? Теперь лучших из нас они калечат, убивают, гонят гнить на каторгу… А остальные что? Опять добровольно под рабским ярмом? И те, утомленные большими мыслями, малые человечки в той комнате, сладенько спящие в своих теплых кроватках…

МАРГАРИТА. Пущай малые человечки учатся отличать добро от зла. Пока это главное и этого достаточно!

ЭДУАРД. Мы то научились рознить добро да зло. Настала пора действий! Чтобы покончить со злом!

МАРГАРИТА. Пора действий?… Ой, не рано ли было?…

ЭДУАРД. Нет, мать, нет! Настоящее время пришло! Хоть и теперь мы попрятались по лесам, минута эта не ушла. Пусть только мы вновь соберем силы! Пусть только не впустим в себя снова раба!

ЛИИНА (лихорадочно повторяет слова сказанные матерью в начале) .

И что в душе этой камнем драгоценным сверкает,

Не отдаст никому сердце полно надежды…

Все замолчали, отец отвернулся, как бы вглядывается в даль.

ЭДУАРД (приближается к сестре, берет ее руку, с болью прижимает к себе.) Сестра… мы не сдадимся… Мы выдержим! (Услышав чужой звук за дверью, хромая быстро уходит. Мать успокаивающе гладит плечо дочери. Отец все еще молчит.)