Артур Миллер - Вид с моста

Эдди. В самом деле. Смешно. (Марко.) Я слыхал, апельсины подкрашивают, чтобы они были оранжевыми.

Марко. Подкрашивают?

Эдди. Ну да, я слыхал, что на самом деле они зеленые…

Марко. Нет, в Италии апельсины оранжевые.

Родольфо. Лимоны бывают зеленые.

Эдди (недовольный тем, что Родольфо вмешался в разговор). Господи, словно я не знаю, что лимоны бывают зеленые, — их и в лавке иногда продают зелеными. Я сказал, что подкрашивают апельсины, а разве я говорил что-нибудь про лимоны?

Биатрис (переводя разговор), Жена твоя теперь аккуратно получает деньги, Марко?

Марко. Да. Она купила мальчику лекарство.

Биатрис. Замечательно. У тебя, небось, на душе полегчало?

Марко. Еще бы! Но я по ним скучаю.

Биатрис. Надеюсь только, ты не будешь вести себя, как другие. Живут здесь лет по двадцать пять, а все никак не скопят денег, чтобы съездить домой.

Марко. Знаю. У нас в городе есть такие семьи, где дети никогда не видели отца. Но я вернусь домой. Года через три-четыре.

Биатрис. А что, если бы тебе больше откладывать здесь? Не то она еще подумает, что денег тут куры не клюют; тогда ты никогда не встанешь на ноги.

Марко. Нет, она у меня бережливая. Я посылаю ей все. Жена очень скучает- (Смущенно улыбается.)

Биатрис. Она, видно, у тебя славная. Хорошенькая? Наверно да!

Марко (краснея). Нет, но она все понимает.

Родольфо. Жена у него умница!

Эдди. Когда ваши парни возвращаются домой, их, небось, там ждут всякие неожиданности?

Марко. Неожиданности?

Эдди. Бывает ведь и так: пересчитают ребятишек и найдут парочку лишних… По сравнению с тем, что было до отъезда.

Марко. Нет… нет. Женщины наши ждут, Эдди. Большинство. Большинство ждет. Неожиданностей очень мало.

Родольфо. У нас в городе живут строже, чем у вас. (Эдди смотрит на него.) У нас не позволяют себе вольностей.

Эдди. Да и здесь не позволяют себе вольностей, ты не думай. Мне не раз приходилось видеть, как новички из-за этого нарывались на неприятности: они думали — раз девушка не покрывает голову шалью, значит она и не скромница. Не обязательно девушке носить черное платье, чтобы соблюдать себя. Понял?

Родольфо. Что вы, я всегда уважал…

Эдди. Да уж знаю, но дома ты не стал бы без спроса волочиться за девушкой. (Поворачивается.) Ты понимаешь меня, Марко? У нас порядки не хуже ваших.

Марко (осторожно). Конечно.

Эдди (Родольфо). Кой у кого из вас бог знает что на уме. Может, у нас и держатся чуть повольнее, но строгости у нас не меньше, чем у вас.

Родольфо. Я ее уважаю, Эдди. Разве я позволяю себе что-нибудь лишнее?

Эдди. Что ж, я ведь ей не отец, я только дядя…

Марко. Нет, Эдди, если он ведет себя не так, как надо, ты должен ему сказать. Что он сделал плохого?

Эдди. Понимаешь, Марко, прежде она не гуляла до полуночи.

Марко (Родольфо). Ты будешь рано приходить домой.

Кэтрин. Так ведь кино кончилось поздно.

Эдди. Я ничего и не говорю… но он, небось, думает, что ты всегда гуляла так поздно. Он же, милая, не понимает.

Марко. Теперь ты будешь приходить домой рано, Родольфо.

Родольфо (в замешательстве). Ну что ж, пожалуйста.

Эдди. Дело не только в ней, Марко. (Кэтрин.) Все дело, детка, в том, что он ведет себя неосторожно. Чем больше он шатается по улицам, тем больше он рискует. (Родольфо.) А вдруг ты попадешь под машину или еще что случится, какие ты предъявишь документы, кто ты такой? Понимаешь, о чем я говорю?

Родольфо. Но не могу же я сидеть все время дома, я…

Биатрис. И верно, надо же ему иногда и погулять…

Эдди. А это как сказать, Би. Если он приехал сюда работать, пусть работает; а если он приехал сюда гулять, пусть валяет дурака. (Марко.) Но я ведь думал, Марко, что оба вы приехали сюда на заработки. Понимаешь, о чем я толкую?

Марко (теперь он и впрямь почти все понял, сдержанно). О чем, Эдди?

Эдди. Я говорю, что прежде про вас думал, будто вы приехали сюда работать.

Марко. Да, мы приехали сюда работать.

Эдди. Вот это я и хотел от тебя услышать.

Неловкая пауза. Кэтрин встает и ставит пластинку. Музыка.

Кэтрин (пылая от негодования). Давай потанцуем, Родольфо?

Родольфо (не желая сердить Эдди). Я… я устал.

Кэтрин. Нет, давай. Этот парень так чудно играет на рояле. Пойдем. (Берет его за руку; он медленно встает, чувствуя на себе взгляд Эдди; они танцуют.)

Эдди (Кэтрин). Что, опять новая пластинка?

Кэтрин. Нет, та же самая. Мы ее на днях купили.

Биатрис (Эдди). Они купили всего три пластинки. (Смотрит, как они танцуют, Эдди отворачивается. Марко сидит в ожидании.)

Биатрис (обращается к Эдди). Должно быть, хорошо поплавать на рыбачьей шхуне. Я бы и сама не отказалась. Повидать свет.

Эдди. Наверно.

Биатрис. Но женщин вы с собой, конечно, не берете?

Марко. На шхуны — нет. Работа слишком тяжелая.

Биатрис. У вас там и кухня настоящая, все как надо?

Марко. Да, на шхуне еда хорошая, особенно если Родольфо едет с нами; тогда впору и растолстеть.

Биатрис. Он и стряпать умеет?

Марко. Еще как! Повар хоть куда. Готовит все: рис, макароны, рыбу.

Эдди. Ах, значит он еще и кухарка! (Смотрит на Родольфо.) Поет, стряпает…

Родольфо благодарно улыбается.

Биатрис. Что ж, это хорошо; всегда на хлеб себе заработает.

Эдди. Да уж прямо замечательно! Поет, стряпает, шьет платья…

Кэтрин. Им, поварам, хорошо платят. Шеф-повары во всех больших гостиницах непременно мужчины. О них даже пишут в газетах.

Эдди. А я что говорю?

Кэтрин и Родольфо танцуют.

Кэтрин. Да, да!

Эдди (Биатрис). Да, уж не парень — просто золото. (Короткая пауза; он смотрит в сторону, потом снова поворачивается к Биатрис.) Вот почему ему не место в порту. Возьми меня — я не умею ни стряпать, ни петь, ни платья шить — вот мне сам бог и велел там работать. Умей я стряпать, петь или шить, ни в жизнь бы не стал мешки таскать. (Теперь все смотрят на него не сводя глаз; он чувствует, что выдает себя с головой, и не может остановиться.) Я бы уж был где-нибудь в другом месте. Например, в модном ателье. (Неожиданно поднимается и подтягивает брюки.) Ну как, Марко, пойдем поглядим на бокс вечерком в субботу? Ты ведь еще никогда бокса не видел?