Джон Годбер - Счастливчики

Lucky Sods by John Harry Godber (1995)

Перевод с английского Ольги Буховой

Действующие лица:

Моррис

Джин, его жена

Энни, младшая сестра Джин

Норман, муж Энни

Молли, мать Морриса

Конни

Викарий

Официант

На сцене торшер, два кресла и коробка, обозначающая телевизор. Полная темнота.

Входят Джин и Моррис. Джин — женщина за сорок. Садится с ногами в кресло и смотрит телевизор. Моррис на несколько лет моложе ее. Стоит в стороне от телевизора.

Звучит песня группы Hot Chocolate «It Started with a Kiss».

Свет над сценой быстро загорается, в то время как музыка так же быстро умолкает. Джин и Моррис только что смотрели трансляцию розыгрыша Национальной Лотереи. Они ничего не выиграли. В момент, когда загорается свет, они одновременно издают стон, означающий крайнее разочарование.

Джин. Эх, чего бы я только ни сделала, если бы выиграла двадцать миллионов!

Моррис. И что же, интересно, ты бы не сделала?

Джин. Для начала я бы не дала тебе ни копейки!

Моррис. Отлично! Правда, ответ немного не в кассу, но все равно неплохо.

Джин. Подумать только, ни одного номера не угадала…

Моррис. И я ни одного.

Джин. Обычно у меня хоть один совпадает.

Моррис. Я никогда не выиграю. Свою порцию удачи я уже использовал, женившись на тебе!

Джин. Хоть один да угадываю.

Моррис. Что ж, значит, обычно тебе больше везет.

Джин. Неудачная неделя выдалась.

Моррис. Больше шансов слетать на Луну, чем выиграть в этой чертовой лотерее.

Джин. Двадцать миллионов на этой неделе! Значит, кто-то где-то…

Моррис ходит по дому, берет в руки газету.

Моррис. Да… В августе стукнет сорок один, а жизнь так и проходит без толку.

Джин. А моя что — не проходит?

Моррис. Да ну тебя. С тобой стало невозможно разговаривать.

Джин. Нет, ты ответь мне: что, думаешь, моя не проходит?

Моррис. Я этого не говорил.

Джин. Потому что и моя жизнь тоже как песок сквозь пальцы утекает. Я вот сижу иногда в этом кресле и думаю: куда только подевались последние двадцать лет? Поэтому я и играю в лотерею — хоть какое-то занятие.

Моррис. Так и я о том же. Что ты, что я… У меня все-таки было чем заняться, а ты совсем недавно вышла на работу.

Джин. Как недавно? Уже семь лет прошло!

Моррис. Какая разница, мы ведь не соревнуемся. Больше, меньше…

Джин. Я уже семь лет в этом чертовом видеопрокате!

Моррис. Хорошо, хорошо, семь так семь.

Джин. В марте было семь. Тоже пролетели, как один день.

Моррис. Как бы там ни было, все равно у вас там нет ни одного нормального фильма. Хоть ты что-нибудь сделай!

Джин. Неправда, есть.

Моррис. Точно тебе говорю: за эти семь лет я лично ни одного приличного кино там не нашел.

Джин. Будто ты знаешь, что приличное, а что нет.

Моррис. Я что пытаюсь сказать: мне в жизни азарта не хватает!

Джин. Можно подумать, у тебя было много азарта, когда ты играл для профсоюзных работников в Гуле или в Клубе лейбористов.

Моррис. Конечно.

Джин. Это откуда же?

Моррис. Никогда нельзя было сказать наперед, удастся нам унести ноги после концерта или нет.

Джин. Зато тебя никогда дома не было.

Моррис. Так меня и сейчас никогда нет дома, верно?

Джин. Но тогда это было каждый вечер, и в выходные тоже. Каждый вечер!

Моррис. Неважно. Тогда было круто! Всегда что-то новенькое. И я как представлю себе, что ближайшие пятнадцать лет я так и буду каждый день сидеть в своей будке с десяти вечера до восьми утра и таращиться на кучи металлолома, то перспектива играть « Облади-Облада » трижды за вечер в клубе пенсионеров уже не кажется такой отталкивающей.

Джин. Я-то знаю, почему ты скучаешь по тем временам.

Моррис. Так я ведь только что сам объяснил.

Джин. Нечего притворяться!

Моррис. И почему же тогда?

Джин. Все из-за нее.

Моррис. Из-за кого?

Джин. Сам прекрасно знаешь.

Моррис. Из-за Конни, что ли?

Джин. Давай, давай, сознавайся.

Моррис. Что??

Джин. Она тебе всегда нравилась.

Моррис. Что???

Джин. (Передразнивает его ) « Что, что?» Меня не проведешь.

Моррис. Что за чушь?

Джин. Ты на нее запал с самого начала.

Моррис. Ну что ты несешь?

Джин. Думаешь, я не догадывалась?

Моррис. Да? Ой, как интересно!

Джин. И она знала, и все остальные тоже.

Моррис. О чем знала-то?

Джин. Знала и подыгрывала тебе.

Моррис. Да нет, что ты.

Джин. Все она прекрасно знала.

Моррис. Она мне вовсе не нравилась.

Джин. Ты просто был слишком нерешительный.

Моррис. Да я ее года три не видел.

Джин. Однако ты сразу понял, о ком я говорю.

Моррис. Простое совпадение. Даже странно.

Джин. Нет, ты догадался, о ком я.

Моррис. Джин!

Джин. Догадался, догадался!

Моррис. Елки-палки! Да в группе всего и была одна женщина! Надеюсь, ты не думала, что я на Гордона глаз положил? Хотя, честно говоря, мне всегда казалось, что Гордон сам на меня имел виды.

Джин. Ага, очень остроумно.

Моррис. Куда мне с тобой тягаться.

Джин. Конечно, куда тебе.

Моррис. Ну, еще бы! Только самое грустное, что ты сама не знаешь, когда у тебя смешно выходит, а когда нет.

Джин. А ты только орать умеешь.

Моррис. Я что, ору сейчас, что ли?

Джин. Я даже рада, что ты почти каждую ночь на работе.

Моррис. А уж я-то как рад! В последний месяц мне уже

кошмары начали по ночам сниться.

Джин. С тобой я вообще никогда не высыпаюсь. Елозишь по всей кровати.

Моррис. А это тут при чем?

Джин. И вообще, что ты за человек?

Моррис. Мне показалось, ты недовольна, что я кричу на тебя. Господи, да тут нужен ум, как у Эйнштейна, чтобы запомнить все твои претензии.

Джин. Ты вечно как развалишься на всю кровать!

Моррис. Но тебя-то я не трогаю.

Джин. Вот это точно. Этим ты никогда особо не отличался.