Биляна Срблянович - Америка, часть вторая

Швейцар: Добрый вечер, сэр. Я не знал, что у вас гости.

Карл прошел бы мимо и даже и не обернулся бы, но лицемерие Швейцара его задело. Он возвращается на несколько шагов.

Карл: Пожалуйста, в мою квартиру больше никого не пускайте без предварительного сообщения.

Швейцар: Я не понимаю, о чем вы говорите, сэр. Я никого не пускал.

Карл: Сейчас все в порядке, но на будущее: прошу вас ко мне никого больше не пускать без предварительного уведомления.

Швейцар: Сэр, вы здесь человек новый, только что въехали. Может, вы не ознакомились с правилами…

Швейцар цинично чуть ли не обнимает большой стенд, на котором написано то, о чем он говорит.

Швейцар: В этом доме обо всех посетителях ДОЛЖНО сообщаться. Обо всех. Я никого не пропускал.

Даниэль веселится, стараясь это скрыть. Слушает разговор и смеется.

Карл: Я все понимаю и не хочу создавать проблемы. Говорю вам на будущее.

Швейцар: Я не знаю, сэр, чем могу вам помочь.

Карл: Мне помочь?! Вы мне помочь?! Мне не нужна никакая помощь, особенно от вас. Я только требую, чтобы вы выполняли свои обязанности! Работу, за которую вам платят…

Швейцар: Конечно, сэр. Я это и делаю. В этом доме существует правило: «Обо всех посетителях должно сообщаться», сэр.

Даниэль начинает громко смеяться, Карл ужасно раздражается.

Карл: Обо всех, да?

Швейцар: Обо всех.

Карл: Тогда как вошел этот человек? Послушайте, я действительно не хочу создавать никаких проблем. Я не буду на вас заявлять, проблемы не будет…

Швейцар: Сэр…

Карл: Вы утверждаете, что этот человек не давал вам денег, чтобы без уведомления пройти в мою квартиру?

Швейцар: Деньги? Какие деньги, сэр?

Карл: Значит, вы утверждаете… Вы же из меня делаете дурака! Послушайте, я не идиот! Я не требую ничего сверхъестественного. Я только требую, чтобы вы признались. Чтобы вы признали свою ошибку и все!

Швейцар: Сэр…

Карл: Просто признайтесь, что вы сделали!!!

Карл очень возбужден, начинает кричать. Даниэль решает вмешаться.

Даниэль: Карл, оставь!

Даниэль успокаивает Карла, отволакивает его в сторону и говорит в полголоса. Карл продолжает кричать.

Карл: Я только хочу, чтобы он признался. Пусть просто признается!!!

Даниэль: Брось. Не делай из себя дурака.

Карл: Я делаю из себя дурака?.. Я?

Даниэль: Kарл!

Карл замолкает, не знает, что делать.

Даниэль: Пожалуйста, успокойся. Оставь.

Даниэль обращается к Швейцару, который нагло продолжает стоять сдесь же рядом.

Даниэль: Послушай, парень, смотри, господин Россман… Как тебя зовут?

Швейцар: Рауль.

Даниэль вдруг обрадовался. Он оборачивается к Карлу с фразой: «Вот видишь!»

Даниэль: Рауль! Да, Рауль, значит, слушай. Мой друг, господин Россман сегодня немного возбужден. У него сегодня такой день.

Даниэль кладет купюру в наружный карман Швейцара.

Швейцар: Да, и погода ужасная, сэр. Ветер и дождь.

Даниэль: Точно. И ветер, и дождь, и все остальное. Очевидно, получилось какое-то недоразумение, какая-то случайная ошибка, правда, Рауль?

Швейцар: Да, сэр.

Даниэль: Отлично. И это больше не повторится, правда?

Швейцар: Да, сэр.

Даниэль: Мне приятно это слышать.

Даниэль похлопывает Швейцара по плечу, отходит и берет Карла под руку.

Даниэль: Теперь пойдем. Опоздаем.

Карл зло отстраняется, но не говорит ничего. Выходит раздраженный.

Швейцар: Остановить вам такси, сэр?

Даниэль: Это было бы замечательно, Рауль.

Швейцар по-деловому идет на улицу, Даниэль идет за ним.

Затемнение

В ресторане за небольшим столом (или за обычным для нью-йоркцев столом) в тесном кругу сидят Ирина, Даниэль и Карл. Ресторан являет собой традиционное итальянское заведение, с избранной клиентурой и вычурным обслуживающим персоналом. Ужин уже закончен, Даниэль пьет кофе, Карл допивает вино, Ирина ест огромного размера пирожное. Потому что Ирина — одна из тех отвратительных женщин, которые могут есть что захотят и сколько захотят, но продолжают оставаться худыми и красивыми. Ирина, конечно, высокая блондинка, поджарая, с прекрасным цветом кожи. Но ее красота не совсем классического типа. Короче говоря, русская манекенщица. Она в поношенных джинсах, шикарной блузке, на спинке ее стула висит черная сумочка от Hermes Kelly. Даниэль обнимает спинку Ирининого стула. Он на столько близко от нее, на сколько позволяет человеческая анотомия и современная мебель. Она продолжает сидеть, не проявляя никакого интереса. Даниэль целиком обращен к ней. Пытается говорить в полголоса, однако, рассказывая, он забывается, и, в конце концов, его голос эхом отражается от стен ресторана. Рядом с ними стоит гордого вида официант, который совершенно ничего не делает. Он просто топчется на месте, давая понять своим присутствием, что ужин завершен, и что они должны или заказать что-нибудь еще, или расплатиться и освободить столик.

Даниэль: …как это возможно, что там не было ни одного идиота? Ни одной отвратительной физиономии, ни одного дурака, ни одной ленивой задницы и ни одного, кто был бы хотя бы чуть-чуть несовершенен?!?

Даниэль возбужден.

Даниэль: Я имею в виду, что там было три тысячи человек. Три тысячи! И что, никто из них не был сволочью? Все были святыми существами: добрая мама, прекрасная работница, добровольный донор, интеллигентный полицейский, пожарный? Все были какими-то исключительными, каких уже больше нет! Да ладно! Как будто эти самолеты долбанули по манастырю!

Официант оборачивается к ним, хотя не понятно, слышал он или нет.

Карл: Говори тише! А впрочем, я не знаю, чего ты хочешь? Чтобы кто-нибудь сказал: «Мой муж пострадал от террористического акта, но это не важно, потому что он был идиотом»?

Даниэль: Нет, пусть скажет: «Мой муж погиб от вонючего арабского самолета. И хотя он был идиотом, но он не заслужил, чтобы погибнуть от какого-то араба». Но нет же: «Мой муж был очень хороший, душа-человек, прекрасный отец и друг…» Они из нас делают дураков! Каждый из них был святым, настоящая потеря для человечества, всегда смотрел в глаза, когда говорил, и говорил только правду!

Как только Даниэль повышает голос, официант начинает все больше топтаться на месте. В конце концов, он подходит к столу, неся счет.

Официант: Все было в порядке?