Кшиштоф Кесьлевский - Декалог

Роман прикрывает трубку рукой. Слышит приятный мужской голос.

Мариуш (за кадром) . Я слушаю.

Роман не отвечает.

Мариуш (за кадром) . Слушаю. Алло!

Не дождавшись ответа, кладет трубку. Роман делает то же самое. Подходит к комоду и слыил телефонный звонок. Секунду колеблется, но все-таки поднимает трубку.

Ханка (за кадром) . Ты здесь?

Роман. Да.

Ханка (за кадром) . Было все время занято. Болтал с кем-нибудь?

Роман. Нет, я только что вошел. Ты, наверно, не туда попала.

Ханка (за кадром) . Нашел?

Роман. Еще нет. Подожди.

Выдвигает ящик, достает шаль — такую, как Ханка описывала, подходит с ней к телефону.

Роман. Шаль уже есть. А зонтик я видел у входной двери.

Ханка (за кадром) . Приезжай скорей.

Роман. Сейчас.

Ханка (за кадром) . Ромек… не ройся там. Мама любит, чтобы все лежало на месте.

Роман. Знаю. Я поехал.

В агентстве международных авиалиний довольно много клиентов, но толчеи нет. Ханка сразу подходит к Роману, забирает шаль и зонтик.

Ханка. Они еще не выехали. Я сегодня кончаю в шесть.

Роман достает ключи от автомобиля.

Роман. Я оставлю тебе машину.

Ханка. А ты успеешь?

Роман. Двадцать раз. Техпаспорт в машине, в бардачке.

Смотрит, как она отреагирует.

Ханка улыбается.

Ханка. Хорошо.

Роман уходит, Ханка подбегает к молодому парню в форме служащего агентства.

Ханка. Захвати это, капитан знает. Мама в Лондоне заберет.

Парень. А еще что-нибудь я могу для тебя сделать?

Ханка отвечает без тени улыбки.

Ханка. Больше ничего, спасибо.

Не видит Романа, который наблюдает за ней через окно.

Ханки искаженное страстью лицо, она отворачивает голову, по щеке катится слеза. Наслаждения? отвращения? униженности? Мариуш с нежностью смотрит на эту слезу, пытается ласково, покровительственно погладить Ханку по лицу, но она отводит его руку. Мариуш гладит Ханкины волосы, целует руку, которая его оттолкнула.

Роман входит в предоперационную. Ординатор с сигаретой в зубах моет руки. Туда-сюда снуют врачи и сестры.

Ординатор. Наконец-то.

Роман. Пан ординатор…

Ординатор. Переодевайтесь. Начинаем.

Роман. Я хотел попросить… я сегодня не могу оперировать.

Ординатор. Что-нибудь случилось?

Роман. Неважно себя чувствую. Если вы можете…

Ординатор. Две операции.

Роман. Мне очень неприятно…

Ординатор внимательно к нему присматривается.

Ординатор. Вы говорили с девочкой?

Роман. Говорил… На самом деле она хочет, чтобы все осталось, как есть.

Ординатор. Хорошо. Идите.

Мариуш, еще не одетый, сидит в квартире на Доброй. С удивлением разглядывает свою тетрадь.

Мариуш. Уронила в лужу?

Ханка. Нет. Я не роняла. Ты уверен, что оставил ее в машине?

Мариуш. Вроде, да. Лекции по физике за целый семестр… Где ты ее нашла?

Ханка. В ящичке под панелью.

Мариуш обнимает Ханку.

Мариуш. Прости…

Ханка. За что?

Мариуш. За то, что я ее оставил.

Роман на такси подъезжает к дому на углу Доброй и Солеца.

Роман. Сколько на ваших?

Таксист. Половина восьмого.

Роман выходит, проходит через знакомую нам подворотню. На стоянке, как он и подозревал и чего боялся, их машина. Вот она. Мигает огонек охранной сигнализации. Роман притрагивается к капоту. Капот теплый.

Роман поднимается на второй этаж. Подходит к двери, прислушивается. Можно подумать, что он колеблется: войти, ворваться в квартиру (ведь у него есть ключ) или остаться снаружи со своей бедой, скрываемой ото всех, его одного гнетущей. В конце концов, с трудом сделав несколько шагов, садится на ступеньку. Уперев локти в высоко поднятые колени, обхватывает голову руками. Мы так и не узнаем, пытается ли он себе представить, чем сейчас занимается его жена, или, уже не сомневаясь, просто страдает. Так или иначе, сидит неподвижно — пока не услышал щелчок замка. Тогда Роман встает и поднимается на один пролет.

Видит сверху, как Ханка выглядывает из дверей, отступает, и из квартиры выходит парень в яркой куртке. Он сбегает вниз по ступенькам, беспечно посвистывая в такт шагам. Роман, подождав минуту, с внезапной решимостью подходит к дверям квартиры. Достает ключ и уже собирается вставить его в замок, как слышит Ханкины шаги. Отскакивает в сторону — совершенно непроизвольно, как поступил бы любой человек, застигнутый за неблаговидным занятием. У стены возле двери вертикально проложены какие-то трубы, и Роман протискивается за них. Выходит Ханка, закрывает за собой дверь; Роман стоит в двух шагах от нее. Ханка в расстегнутом пальто, сумка болтается в низко опущенной руке; вид у нее очень усталый. Автоматически запирает дверь и идет по коридору, не догадываясь, что Роман рядом. Двигается и выглядит Ханка совершенно иначе, чем утром, когда Роман смотрел, как она вбегает в агентство. Спускается по лестнице, тяжело волоча ноги. Роман вытирает вспотевший, точно во время операции, лоб. Через окно на лестничной площадке видит, как жена небрежным усталым движением бросает сумку в машину. Она, вероятно, забыла выключить сигнализацию — автомобиль мигает фарами и гудит. Гуденье прекращается только через минуту. Ханка уезжает. Роман с посеревшим лицом вылезает из-за труб.

Роман, втянув голову в поднятый воротник пальто, стоит у проходной больницы. Видно удаляющееся такси. Роман озирается; ему не хочется, чтобы кто-нибудь из коллег его увидел. Смотрит во двор, откуда они могут появиться, отступает в тень. С противоположной стороны подъезжает Ханка. Останавливается перед Романом, открывает окно. Улыбающаяся, веселая, беспечная. Опять не такая, как на лестничной площадке в доме на Доброй.

Ханка. Опоздала? Давно ждешь?

Роман смотрит на нее, недоумевая, как можно было так быстро и так резко измениться.

Ханка. Пустить тебя за руль?

Хочет освободить место водителя.

Роман. Нет.

Обходит машину и садится с ней рядом. Ему не удается стереть с лица слезы недавних переживаний. Беззаботная улыбка Ханки постепенно гаснет.

Ханка. Что-то случилось?

Роман отрицательно качает головой.

Ханка поворачивается к нему и ласково касается ладонью его щеки.