Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— Куда пошла Помфри? — пробормотала она.

— Занялась Люпином — его только что притащил его верный пес и ухажер по совместительству.

Лили закатила глаза — но только потому, что хотела взглянуть на Северуса, не поднимая головы.

— Ха-ха, — сказала она и слегка улыбнулась — словно незаметно для себя. Как странно — она должна была возмутиться и начать возражать... может быть, слишком устала? — И кого из них ты так обозвал?.. Погоди — ты сказал, пес?..

Она рывком села и широко распахнула глаза.

— Да, я в курсе, что Блэк анимаг, — ответил Северус, удивившись, что услышал подобный вопрос, но в следующее мгновение удивился еще больше, поскольку Лили цапнула его за руку и дернула на себя. Она застала его врасплох — он потерял равновесие, но успел схватиться за кровать и замер на краю матраса — в положении еще вертикальном, но уже крайне неустойчивом. Лили обняла его за шею — ее хватка сделала бы честь дьявольским силкам — и приникла к груди, щекоча волосами шею чуть выше воротничка мантии.

— Если мадам Помфри застанет нас в таком виде, — предупредил он, — то выдворит меня из больничного крыла.

— Я ей не позволю, — пробормотала Лили, крепко вцепившись в его мантию. — Скажу, что ты нужен мне тут.

— Ты боишься, что на меня открыла охоту половина Слизерина? — или твой муж и его дружки? — И поэтому так ко мне лезешь? Успокойся, тут нет никого, кроме нас, Помфри и сладкой парочки из семейства псовых.

— Язва, — пробурчала Лили. — Они не парочка. Сириус готов приударить за каждой мало-мальски симпатичной девчонкой.

Северус легко мог в это поверить.

— На самом деле я вообще об этом не думал — просто так съехидничал.

Лили фыркнула в его мантию. Нет, он и впрямь не думал, что Блэк и Люпин были кем-то вроде любовников — примерно с той же долей вероятности Лили могла бы бросить Поттера и уйти к нему, Северусу... такой же ноль шансов — даже через тысячу жизней. Она просто на грани отчаяния — от беспокойства, как из-за него, так и из-за собственной болезни; а еще ее, должно быть, выбивает из колеи новое окружение — это место, эти люди... они оба, хоть и по отдельности, видели, как те взрослели и гибли...

Занавеска сухо прошелестела, пропуская мадам Помфри. Северус стойко поборол первый порыв и не шарахнулся в сторону, словно провинившийся стеснительный подросток.

— Мистер Снейп, — она даже уперла руки в бока, — вам не здесь сидеть полагается.

— Пусть он останется.

Моргнув, Северус уставился на Лили — точнее, на ее макушку. Его поразили не столько ее слова, сколько интонация — жесткая и ультимативная, совершенно ей не свойственная. По крайней мере, со старшими она точно никогда так не разговаривала.

Мадам Помфри явно удивилась, но одним сердитым голосом ее было не пронять.

— Мисс Эванс, вам надо отдохнуть.

— Это я и делаю — и с Севом здесь мне отдыхается лучше.

Что это было — предостережение? Ничего не понимая, он нашел взглядом мадам Помфри — та тоже казалась порядком озадаченной. Попытался незаметно заглянуть Лили в глаза — потом плюнул на околичности и просто нагнулся, чтобы видеть ее лицо. Она смотрела на школьную медсестру пристально, пожалуй, даже с подозрением, и с той же требовательностью, какая слышалась в ее голосе.

— Я никуда не собираюсь, — заверил Лили Северус, хоть не намеревался этого делать — слова сами сорвались с языка. Взгляды их встретились, и краешком сознания он притронулся к ее эмоциям: нетерпение, решимость, отчаяние, страх, жажда — и холод.

Окклюменция поднялась неспешной волной, отдаляя его от чужих мыслей.

Это точно проклятие. Ему тоже стало зябко — то ли от страха за нее, то ли от воспоминания о ее страхе — он и сам уже не знал... впрочем, сейчас это было почти что одно и то же.

— Мистер Снейп может остаться тут до отбоя, — разрешила мадам Помфри. В глазах Лили что-то промелькнуло — слишком быстрая вспышка; он не успел ничего разобрать из темных глубин своей окклюменции.

— Когда я уйду, ты уже будешь спать, — сказал Северус. — И даже ничего не заметишь.

Ее ладонь скользнула к нему; пальцы так крепко вцепились в руку, что вполне могли оставить синяк. Совершенно не в духе Лили.

— Не хочу, чтобы ты меня тут бросил, — все так же требовательно заявила она, но он отчетливо расслышал прозвучавшее в этом голосе смятение, почти что панику.

Северус несильно сжал ее запястье.

— И в мыслях такого не было.

— Отдыхайте, мисс Эванс, — произнесла мадам Помфри, убирая палочку в карман фартука. Ее стараниями над головой у Лили скопилась целая туча заклинаний, и теперь они потихоньку таяли в воздухе; сквозь занавеску пробивался свет ламп, окрашивая все вокруг в зеленоватый цвет. — Я вернусь, когда вам надо будет ложиться спать.

Она вышла, и ее шаги поглотили заглушающие чары. Северус остался рядом с Лили — не сдвинулся с места, даже когда она уткнулась ему в мантию, и неровное дыхание защекотало ткань. Ему нужно было подумать.

Если проклятие действует на эмоции, это значительно упрощает идентификацию, сужая возможности до одного-единственного семейства заклинаний. Да, весьма обширного и разветвленного, но Северуса это не смущало; раз все остальное отметается, к поискам можно приступить хоть сейчас.

Изначально он собирался сперва вернуться в слизеринский дортуар и разобраться с той дрянью, что предуготовила ему первая волна противников. Но чтобы успеть в библиотеку, планы пришлось пересмотреть — и откладывать было нельзя. Одно хорошо — что проклятие вряд ли скреплено кровью; раз так, то снять его еще можно...

Он постарался расслабиться, чтобы не держать Лили мертвой хваткой — не вышло, она только прильнула теснее. За все это время они не сказали друг другу ни слова; лишь однажды Северус решил, что она задремала, и хотел переложить ее со своих костлявых мощей на нормальную подушку, но Лили только сильнее в него вцепилась и пробормотала: "Нет".

Пришлось оставить ее в покое — и боку, к которому она прижималась, в конце концов стало жарко, а в спину больно вдавился прут от изголовья; холодок металла чувствовался даже сквозь плотную ткань мантии.

Когда мадам Помфри внесла кубок с зельем, Северус уговорил заторможенную Лили выпить его содержимое; ровно через минуту ее и впрямь сморил сон, а дыхание стало спокойным и глубоким. Он помог медсестре опустить спящую на матрас — она даже не шевельнулась, словно героиня детской сказки, погруженная в волшебную летаргию. Северус стоял по одну сторону кровати, мадам Помфри — по другую; они оба смотрели на заострившееся лицо Лили, и в больничном отделении повисло вялое безмолвие.

— Вы поступили правильно, мистер Снейп, — нарушила наконец молчание мадам Помфри. — Ее надо было доставить сюда — это признаки опасного проклятия.