Ф. Гвинплейн Макинтайр - Взрывное дельце

И так далее. Под этим зазывным текстом стоял знак копирайта с датой, которую Джули-Энн Каллендер не сумела разобрать. Она поворачивала голограмм-проспект и так, и эдак, но тут до нее дошло, что дата эта непрерывно меняет годы, так что копирайт возобновляется до бесконечности. Но вот название фирмы-держателя копирайта – «Фейвершем Энтерпрайзис» – оставалось четким и неизменным.

Джули-Энн Каллендер сложила голограмм-проспект и засунула его в наименее интересную часть своей формы.

– Один из твоих способов выколачивать деньги, Смедли?

– Всеконечно! – Смедли Фейвершем скромно потупил очи и принялся изучать свои ногти. – И очень доходный. Благодаря парадоксу в эту самую секунду, пока я стою здесь и разговариваю с тобой в Нью-Мексико одна тысяча девятьсот сорок седьмого года, я провожу экскурсию изнутри антирадиационного поля в Сибири в одна тысяча девятьсот восьмом году. И зарабатываю очень даже недурные мегабабки.

– Не сомневаюсь, – скривилась Каллендер. – Полагаю, я верно поняла суть твоей аферы. Когда какие-нибудь хронотурики решают посетить Росуэлл одна тысяча девятьсот сорок седьмого года, ты сознательно устраиваешь крушение их машин. Застряв в одна тысяча девятьсот сорок седьмом году, лишившись транспорта для возвращения в собственную эру, они оказываются целиком в твоей власти, и ты принуждаешь их записаться в хронотур на Тунгуску в одна тысяча девятьсот восьмом году. Естественно, не бесплатно.

– Ну-у... примерно, – пробормотал Смедли Фейвершем. – Значит, ты разобралась в моей адской комбинации, вывела меня на чистую воду... так почему бы тебе не отправиться выполнять очередное задание в какое-нибудь другое столетие? Разве тебе не поручено спасти Амброза Бирса или совершить еще что-нибудь эдакое?

– Полегче на поворотах, хроносопляк, – осадила его Джули-Энн Каллендер. Одной рукой в перчатке она достала дубинку и резко хлопнула ею по ладони другой руки, вперив взгляд в лоб Смедли Фейвершема, словно высматривая какой-нибудь дефект в конструкции. – Выкладывай, Фейвершем, что ты сделал со всеми этими путешественниками, которых похитил из Росуэлла одна тысяча девятьсот сорок седьмого года?

– М-м-м-м... они затерялись в коридорах времени.

– Не пойдет.

– Ну ладно, – устало вздохнул Смедли Фейвершем. – Когда я в первый раз вчерашнул, ориентируясь на координаты пространства-времени тунгусского взрыва одна тысяча девятьсот восьмого года, я обнаружил, что там ничегошеньки не произошло. Ни кометы, ни астероида, ни черной дыры и, уж конечно, никакого космолета. И, конечно, никакого взрыва. А я не мог продавать билеты на крушение росуэллского космолета, поскольку и его никогда не было. И мне пришла одна мысль...

Джули-Энн Каллендер испустила стон:

– Я, кажется, вижу, к чему она привела!

– Еще бы! – Смедли Фейвершем радостно потер руки. – Когда у меня выпадает свободная минутка, я возвращаюсь в Росуэлл в ночь предполагаемой гибели НЛО и сбиваю еще одну машину очередного из бесчисленных хронопутешественников, которые возвращаются в одна тысяча девятьсот сорок седьмой год, чтобы поглазеть на космолет, которого никогда не существовало.

– И скольких путешественников во времени ты поймал в ловушку? – спросила патрульная Каллендер.

– После пяти тысяч я перестал вести счет, – сказал Смедли Фейвершем самодовольно. – Континуум пространства-времени содержит бесконечное число идиотов, которые свято верят, будто летающая тарелка разбилась в Росуэлле одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. И каждый раз, когда я сажаю на риф очередного олуха, я отсылаю путешественника – вместе с обломками его машины – назад в точку пространства-времени, находящуюся...

– Попробую сама догадаться, – прервала его блюстительница хронопорядка. – Ты посылаешь их в точку на высоте десяти километров прямо над тунгусской глухоманью в семь часов семнадцать минут тридцатого июня одна тысяча девятьсот восьмого года.

Смедли Фейвершем кивнул.

– Но ведь, – продолжала Джули-Энн Каллендер, – поскольку каждый путешественник или путешественница во времени движется через пространство-время по собственному сугубо индивидуальному вектору, то...

Смедли Фейвершем улыбнулся дьявольской улыбкой и помотал головой в знак отрицания.

Джули-Энн Каллендер содрогнулась:

– Погоди-ка! Объединенная физическая масса более пяти тысяч путешественников плюс физическая масса более пяти тысяч машин времени? Но если ты отправил все эти отдельные количества материи для встречи в одной точке пространства-времени, то произойдет...

– Еще как! – воскликнул Смедли Фейвершем. – Всенепременно. Очень-очень мощный взрыв, внушающий благоговейный ужас. Хронотуристы, наблюдающие тунгусский взрыв из безопасного комфорта моего антирадиационного поля, получают за свои деньги сполна. – Смедли Фейвершем утер вспотевший лоб и ослабил пояс. – Теперь, думается, вы меня арестуете за убийство пяти тысяч путешественников во времени.

– На основании чего? – спросила Каллендер. – Хроноубийство не нарушает хронозаконы. Все путешественники во времени отправляются в туры на свой страх и риск. И благодаря закону Бестера любое убийство, совершенное тобой в прошлом или будущем, может изменить только твою линию времени и ничью другую. Собственно говоря, я припоминаю, что ты и я убили друг друга несколько раз в течение наших предыдущих встреч в пространстве-времени. Естественно, ничего личного...

– Ну, разумеется, – кивнул Смедли Фейвершем. – Парадоксное убийство – это не хронопреступление.

– А кроме того, все путешественники, которых ты поубивал, – заключила парадокспатрульная, – были свихнуты на НЛО. Перед ними развертывались безграничные просторы пространства-времени, а они не придумали ничего лучше, как гоняться за трупами инопланетян и высматривать несуществующие летающие тарелки в Росуэлле одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. А уж в чем в чем, но в шайке свихнутых охотников за летающими тарелками континуум пространства-времени нуждается меньше всего.

– Спасибо, лапочка, – сказал Смедли Фейвершем, а его пояс расперло от гордости... или, может быть, разбухание его пояса объяснялось тем, что миниатюрный ядерный реактор в его портативной заглушке диапазонов пространства-времени уже почти достиг критической массы.

– Будь моя воля, Смедли, ты бы за эту работу получил орден. Но решаю не я, а потому... – Ловким движением Джули-Энн Каллендер извлекла наручники и защелкнула на запястьях Смедли Фейвершема.

– Пошли, солнышко, я тебя арестую.

– Но я же не совершил никаких преступлений!

– Может, да, а может, нет, – сказала Каллендер из Парадокс-Патруля. – Но начальник отдела мне не поверит. Поэтому я забираю тебя в Парадокс-Центр, где ты изложишь свои хроноштучки начальству.