Анатолий Бочаров - Призрачный престол

Острие его шпаги блеснуло, входя Колдеру, не ожидавшему атаки и только начавшему оборачиваться, прямо в бок и исторгая из раны кровь. Гледерик выругался, отбрасывая флейту Клэг куда-то в угол и выхватывая собственный меч, а Колдер, раненый, отшатнулся. Холпин высвободил обагренную шпагу, ловко вытащил из-за голенища сапога кинжал. Капитан Колдер, так и не успевший еще примерить дедовскую корону, схватился левой рукой за раненый бок, сделал выпад Тейном. Холпин рубанул ему навстречу кинжалом, принял выпад королевского меча на закрытую рукоять.

— Убить капитана Брейсвера! — закричал Холпин слугам. — Да поживее! Его господин Кинриг предал и убил вашего господина Маддока, а сам Колдер не оставит вас в живых, как свидетелей! — его слова подействовали, и лакеи, держа перед собой оружие, двинулись Гледерику наперерез.

Уже вступая в схватку, Гледерик понял — сверхъестественная скорость и сила, выручавшие его в предыдущих схватках, бесследно исчезли. Меч, до того практически невесомый, обрел привычную тяжесть, вдобавок накатила усталость, как если бы Дэрри неделю без отдыха разгружал телеги с зерном, а не спал нормально и вовсе больше, чем два столетия. Он все еще двигался как проворный и опытный боец — но вовсе не как всесильный воин, который привык уже себя ощущать. Ближайший из дворцовых слуг, дюжий детина, на плечах которого едва не трескалась лакейская ливрея, взмахнул двуручным топором, явив сноровку, скорее приставшую отставному солдату. Дэрри вовремя отступил, уклоняясь.

Гледерик попытался прибегнуть к магии, дабы покончить с Холпином прежде, чем тот успел бы причинить Колдеру новый вред, но сила, еще недавно послушная, больше не отзывалась. Там, где таился его почти поддавшийся дрессировке магический дар, ныне зияла лишь пустота. Заминка стоила Гледерику нескольких драгоценных секунд, и слуга взмахнул топором, едва не отрубив ему кисть. Дэрри вовремя успел отдернуть руку, однако на внешней стороне ладони, заметил он, остался порез, когда вдоль него скользнуло остро заточенное лезвие. Рана прямо у него на глазах наполнилась обычной человеческой кровью.

Он не успел порадоваться тому, что каким-то образом действительно сделался снова простым смертным — потому что в этот момент ему вообще было совсем не до радости. Остин и лорд Холпин схлестнулись между собой насмерть, шпага и меч так и блистали, сталкиваясь, и следовало скорее прорываться к другу на помощь. Гледерик ушел от очередного удара топора, поднырнул под обух, погрузил меч противнику в грудь. Тут же отдернулся, высвободил оружие, пока детина падал, и направился к двум остальным. Атаковали оба — слева и справа, умело и быстро, канцлер Маддок знал, кого подбирать себе в свиту. От одного удара Дэрри ушел, второй все же распорол ему и без того уже пришедшую в плачевное состояние куртку, обжигая плечо раной — хотелось надеяться, что не глубокой.

Очень не хватало магической силы — но она продолжала молчать. Значит, придется обходиться без нее — как обходился половину проведенной в скитаниях жизни. Гледерик взмахнул мечом, отбивая неприятельский выпад, поразил стоявшего справа лакея в бедро, вывернул руку, встречая удар от левого, сделал пируэт, обходя противника с фланга, и ударил ему в бок. Тот отшатнулся, упал, окровавленный, и Дэрри немедленно сделал шаг вперед, навстречу его раненому половиной минутой прежде товарища, чтобы проткнуть ему горло. Затем вернулся к лежащему на полу, добивая. Получилось вполне гладко, хотя и потребовало куда большей сосредоточенности, нежели недавние стычки с мертвыми воинами некроманта.

К тому моменту, как Гледерик добрался до Грегора Холпина, Остин Колдер уже валялся у ног последнего из оставшихся в королевском замке пэров Коронного совета. На губах капитана Коронной армии Регеда, на короткий миг, пусть и практически формально, сделавшегося королем, пузырилась кровь. Взгляд бастарда, за последние дни неоднократно бившегося с Дэрри плечом к плечу и спасавшего ему жизнь, стекленел, а в груди зияла глубокая рана. Человек, с которым Дэрри прошел огонь и воду, пытаясь спасти это треклятое королевство, погиб, не успев и стакана воды выпить после того, как, вполне вероятно, все наконец завершилось. Гледерик остановился, пытаясь восстановить дыхание, и поднял клинок, направляя его острием на лорда Грегора.

Тот взмахнул шпагой, смахивая с нее капельки крови, и спокойно сказал:

— Существует причина, по которой вам не стоит меня убивать, капитан.

— Если так, — процедил Гледерик, глядя ему в глаза, — извольте ее назвать поскорее.

— Королевство Регед, — спокойно сказал Холпин, не меняясь в лице и не выказывая страха. — То самое королевство Регед, ради которого несколько минут назад вы были готовы пожертвовать жизнью, пусть я и не знаю, что за сила уберегла вас в конечном счете. Убив меня, вы уничтожите тем самым результаты своих трудов. Подумайте сами — Регентский совет уничтожен. Погиб лорд-канцлер, погиб также маршал Кинриг, стоявший за заговором, что едва не возвел капитана Колдера на трон. Погиб генерал Мейсон, командовавший столичными войсками. Если ничего не предпринять, в ближайшие часы город утонет в хаосе — а за ним и все королевство. Горожане и без того близки к бунту — а с падением Регентского совета он сделается неизбежен. Оголодавшая толпа примется крушить закрома и амбары, штурмовать купеческие склады, а под шумок всякая шваль станет грабить, насиловать и убивать. Потребуется кто-то, чтобы навести порядок, кто-то, кто вправе отдать приказ уцелевшим офицерам, кто-то, кто загонит мародеров обратно в подполье. Скажите честно, вы такой человек, капитан Брейсвер?

Раньше он не колеблясь ответил бы, что да.

— Я не знаю, — сказал Гледерик.

— Честный ответ, — кивнул ему Холпин. — Могу заверить — таким человеком точно не был капитан Остин Колдер. Я уже некоторое время собирал о нем сведения, и убедился в этом. Вспыльчивый, недальновидный, привыкший рубить с плеча… Даже провозгласи я его королем при всем собрании знати, лорды Регеда плюнули бы бастарду в лицо и растащили бы наше и без того невеликое государство на сотню удельных княжеств. Его восшествие на престол означало бы падение Регеда — особенно когда выяснилось бы, что маршал Кинриг уничтожил ради него почти всех прочих законных претендентов, а эта правда бы непременно всплыла.

— А вы, значит, — сказал Дэрри, — спасете эту страну.

— Может быть, — подтвердил Холпин. — А возможно, и нет — но я хотя бы предприму все усилия, и начну прямо сейчас, если вы позволите мне перешагнуть этот порог. Я дальний родственник королевской династии — но хотя бы законный. Я три года входил в состав Регентского совета и половину жизни провел при дворе. Я знаю людей, которым следует отдать нужные приказы. Знаю людей, которые эти приказы выполнят. Я не самый плохой казначей, раз уж это королевство до сих пор не погибло. Возможно, и королем сделаюсь не самым ничтожным. Подумайте сами, кто лучше — честолюбивый бастард, привыкший только махать мечом, или опытный царедворец, кое-что смыслящий в управлении страной?