Уильям Моррис - Человек, рожденный быть королем

Так говорил в слезах лесник,
Но тот в слова его не вник.
Он в тайном трепете пылал
Схватит того, в ком угадал
Черты заклятого врага.
Был в свите преданный слуге —
Самьель. Король позвал его.
«Возьми ребенка; а того
Рукою щедрой награди,
Чтоб легче мог он на груди
Снесть злое горе и опять
Подругу по сердцу сыскать».

Лесник, червонцев слыша звон,
Вдруг ободрился. Молча он
Взглянул на бледный труп, потом
На деньги с радостным лицом.
И грубо сшитый из досок,
Набитый сеном коробок,
Где спало бедное дитя,
Нагнувшись, поднял он, крестя,
И подал сквайру-старику;
А тот в уплату леснику
Горсть денег на пол перед ним
Швырнул, и молча, с видом злым,
Смотрел, как с плачем дуралей
Считал монеты. На коней
Вскочив, тут все пустились в лес,
И вскоре из виду исчез
Бедняк, убитый скорбью злой,
С его постылою избой.

Покинув хижину и дверь
В ней заперев, лесник теперь
Идет в соседний монастырь
Просить отцов прочесть псалтырь
И прах жены предать земле.
Когда ж последний долг жене
Был отдан, бедный человек
Покинул хижину навек,
И счастья нового искать
Ушел в чужбину, где опять
Женился вскоре и забыл
И лес родной, и дом, где жил.

Меж тем, тревожных полон дум,
Не в духе, мрачен и угрюм,
Чрез лес по просеке король
Скакал со свитою дотоль,
Пока пред взором короля
Открылись ровные поля.
Здесь из лесной трущобы вдруг
Пошла дорога через луг,
И с луга вёресков густых
Вела на мостик из гнилых
Дерев, поверженных в поток,
Который был бурлив, глубок.
В глазах царя тут свет блестнул
Назад на сквайра он взглянул,
И меч сжимая от стыда,
Сказал: «Ступайте, господа!
Знакома здесь дорога мне,
И в этой мирной стороне
Бояться нечего! Душа
Томится скукой; не спеша
Домой поеду меж полей.
Один лишь с ношею своей
Нас будет граф сопровождать.
Мне ж кстати надобно сыскать
Кормилицу здесь на пути,
Чтоб жизнь несчастному спасти:
Наверно здесь у шумных вод
Такая женщина живет.
У ней пусть будет он в дому
До той поры, когда ему
Настанет возраст добывать
Богатство, славу, и, как знать,
Быть может, даже лордом стать».

Сказал, и вниз потупил взор.
Меж тем, пустясь во весь опор,
Помчалась свита, а король
Коня удерживал дотоль,
Пока зеленый цвет ливрей
Стал незаметен для очей.
Потом средь блеска дня, в пыли,
Слилися в массу все вдали,
И наконец исчезли с глаз,
Меж старых ветел вихрем мчась,
И только пыли столб один
Путь означал их средь равнин.

Тут обернулся он к тому,
Что с ношей ехал вслед ему,
И короб, где младенец спал,
Вновь осмотрел и увидал,
Чего не разглядел сперва,
На белом поле очерк льва:
Был красной краской он слегка
Написан с боку коробка,
Как будто грубой кистью он
Когда-то был изображен
В гербе наследственном, хотя
На сене спавшее дитя
Не представляло ничего,
Что возвещало б род его.

Тогда сказал король: «Старик!
Давно мой древний род привык
В тебе и прадедах твоих
Вернейших видеть слуг своих;
Ты волю нашу чтил всегда
Себе законом. Сквайр! сюда
Приближься, и узнаешь то,
Чем наше сердце занято».

Он дернул повод и сам-друг
Поехал с сквайром через луг.
И, душу обнажив, король
Излил пред ним всю сердца боль,
Сказал о мудром старике,
О грезах сна. Меж тем к реке
Они приблизились. «Но, нет!
Не может сбыться этот бред! —
Король воскликнул. — Верь же мне,
Он здесь умчится по волне!
Пусть этот короб будет чёлн
Или ковчег ему средь волн!
А если должен он мой род
Пресечь, пусть Бог его спасет;
Но только рук в крови его
Не омочу ни для кого!»

«Ты прав! — ответил сквайр ему, —
Весь грех я на душу приму,
И, если нужно, грех черней
Готов принять я, как злодей.
Одно заметить мне позволь:
Что, если как-нибудь, король,
Спасется он, и пред тобой
Опять предстанет как живой?
Так у ж не лучше ль кончить с ним,
Чем вечно ждать его живым?»

«Пусть будет так, как хочет рок! —
Король ответил. — Лишь бы ток
Теперь унес его ковчег;
А там пускай могучий бег
Осенних волн извергнет вон
Его из недр своих!» Тут он
О мост услышал стук копыт.
Перескакать он мост спешит,
И, переправясь чрез реку,
Сдержал коня на всем скоку
И оглянулся. Злой старик
Средины моста у ж достиг,
И, за барьер нагнувшись, вдруг
Младенца выпустил из рук.
Король услышал, как палач
Ворчал, как мальчик поднял плач,
Вдруг пробудясь при плеске волн;
И видел царь, как, словно чёлн,
Поплыл ковчег его, кружась,
Но все ж на дно не погрузясь.

То видя, бедный наш король
Вдруг усомнился, хорошо ль
Он сделал, бросив короб так,
И не спасется ль слабый враг.
Но дело сделано, и он,
Угрюм и в думу погружен,
Домой поехал, на пути
Стараясь мысленно найти
Для дум своих иную цель.
И он велит, чтоб сквайр Самьель
С ним ехал рядом, и была
У них беседа весела
О разном вздоре, пустяках,
О чем толкуют при дворах.

Но лишь подъехали к дворцу,
Как вот сбегает по крыльцу
К нему навстречу камергер,
Придворный старый лицемер,
И сообщает, что в ту ночь,
Как был король в отъезде, дочь
Ему дал Бог, и что она
Стройна, прекрасна и сильна.
Тогда, весь радость и восторг,
Покончил с совестью он торг,
Забыл свой сон, забыл поток,
Куда был брошен коробок,
Забыл об этих пустяках,
О чем не помнят при дворах.

Так день прошел; так и года
Прошли средь счастья, средь труда
Полей отъезжих, средь интриг,
Обычных около владык.
И вот четырнадцать годов
Минуло с дня, как в хлев ослов
Войти он должен был, и в нем
Так был испуган страшным сном,
И с той поры зловещий сон
Вполне забыть не мог уж он
И вспоминал об нем не раз
В бессонны ночи, когда глаз
Не мог сомкнуть, и до зари
Минуты тихо, тихо шли.

Сегодня ж утром страшный сон
Себе не мог припомнить он, —
Когда, услыша звук рогов,
Бряцанье узд, лай громкий псов,
Король поехал к той реке,
Где брошен мальчик в коробке,
Смотреть на сизых соколов
В полете их меж облаков.

Проехав с милю, пред собой
Он видит мельню над рекой,
И, чудной местностью пленен,
Туда со свитой едет он.
Цветут вкруг мельницы сады;
В них старых яблоней ряды
Стоят с плодами как леса;
И с каждым взмахом колеса
Весь так и ходит ходуном
Красивой мукомольни дом;
И под жужжанье жерновов
На кровле стаи голубков,
Погружены в обычну лень,
Беспечно дремлют целый день;
И вкруг сенных стогов, в тени,
Порхают шумно воробьи.

Король, с улыбкой на устах,
Остановился в тех местах.
Был день осенний, зной палил,
И потому король решил
Откушать здесь, велев отвезть
На мельницу об этом весть.
В восторге мельник шапку снял
И ловко стремя поддержал;
Когда ж монарх с коня сскочил,
Хозяин гостя проводил
Чрез мост по ивовым доскам
(Их напилил весной он сам) —
К другому берегу, где в тень
Двух старых яблонь, в знойный день,
Высокий гость беспечно сел
И с наслажденьем пил и ел.