Даль Орлов - Место явки - стальная комната

На дорожке между клумбами валялся детский велосипед.

— Где Оскар?

— Только что здесь вертелся, — спокойно ответила мать.

— Оскар! — снова закричал Стен, скрываясь за углом дома.

— Бенгт, — говорил Аксель Хольм в своем кабинете, протягивая фотографию молодому помощнику, — вот человек, который сейчас интересует меня больше других. — Это было фото Эрвина Грюне. — Знаком?

— Не припоминаю, — задумчиво тянет Бенгт. — По уголовным мог проходить?

— Скорее по политическим… Называет себя Эрвин Грюне. Немец. Перед самой войной был натурализован. Не исключено, что внедрен. У тебя есть приятели в контрразведке, поспрашивай как бы между прочим…

— Лезем не в свою сферу.

— Ты всегда следуешь приказам начальства? — сухо спросил Аксель.

— Стараюсь.

— А совести?

— Я понял, иснпектор. Можете на меня положиться.

— Торопись. От этого зависит жизнь людей.

Стен Экман и его мать мечутся по пустырю за домом и зовут Оскара. Мальчик как ни в чем не бывало вылезает из оврага.

— Здесь я! — сообщает он и, увидев отца, бросается к нему в объятия: — Папа!

— Быстро в дом, — приказывает отец.

Он накрепко запирает двери. Опускает жалюзи на окнах. Срывает со стены охотничий винчестер.

У входа в театр висит афиша с сообщением о предстоящей премьере «Наташи Ростовой». В витрине среди фотографий артистов — портрет Карин Хольм.

А на сцене и в зале собрались актеры. Они растеряны. Эрвин Грюне сидит на рампе.

— Вот мы и без лидера, — обвел он всех взглядом. — Может завяжем с этим дохлым делом? Пока не поздно…

— Билеты проданы! Все до единого, — сокрушенно откликнулась Грета. Дождались, наконец, аншлага и вот тебе, пожалуйста…

Эрвин Грюне многозначительно подмигнул Эрне, та кивнула в ответ. Карл это увидел, нахмурился.

— Я пойду костюмы гладить, — Астрид направилась за кулисы.

По дороге к коттеджу, в котором забаррикадировался Стен Экман, приближается легковая машина.

Стен видит ее сквозь прицел винчестера.

Машина остановилась у дома, и из нее вышли Аксель Хольм, Карин и Карл Монссон.

Стен поспешил к ним навстречу. Следом показались мать и маленький Оскар.

Стен подвел Карин к матери:

— Это Карин, мама, познакомься…

Женщины, внимательно посмотрев друг на друга, поздоровались за руку. Оскар прижался к отцу. Карин присела перед ним:

— А это, значит, Николушка…

— Я — Оскар, — уточнил мальчик.

…Вся компания идет по берегу моря. В отдалении играет Оскар.

— Без тебя премьера сорвется, — говорит Стену Карл Монссон. — Значит, они добьются своего…

— Значит, так, — сказал Стен. — в городе уберечь Оскара я не смогу. Оставлять его здесь, вдвоем с матерью, тоже нельзя.

— Жизнь ребенка — дороже любой премьеры, — буркнул Хольм.

— Но и без премьеры мы — не люди, — тихо сказала Карин. — Может быть, мы последние, кто противостоит заразе, кто не смирился, кто может открыто смотреть людям в глаза. Прости, папа, я так чувствую…

— Ты всерьез решил отстреливаться? Один? — спросил Карл.

— В конце концов среди нас есть представитель полиции, — с иронией сказал Стен. — Я могу официально сообщить в городское Управление, попросить защиты. Они обязаны обеспечивать безопасность своих граждан или не обязаны?

— Официально сообщить вы, конечно, можете, — ответил Аксель Хольм. — Но своеобразие ситуации заключается в том, что я сам нахожусь здесь неофициально. Мне рекомендовано не заниматься этим делом. Дело это закрыто. Будет премьера или не будет — волнует вас, тех, кто купил на нее билеты, и тех, кто не хочет этой премьеры.

— Я не вижу выхода, — Карл развел руками.

— Один выход можно предложить, — сказал Хольм неторопливо. — Мальчика можно спрятать в квартире у одного человека. Никому не придет в голову его там искать. Тогда премьера может состояться.

— Кто этот человек? — осторожно спросил Стен.

— Инспектор Хольм, — ответил Хольм.

— Папа! — Карин бросилась к отцу. — Ты гений!

— Но и вашей матери нельзя здесь оставаться, — добавил Хольм.

— Она уедет к сестре, в Смоланд, — сказал Стен Экман. — Спасибо, инспектор…

Поздней ночью по улице города движется машина Акселя Хольма. Впереди, рядом с отцом, — Карин, на заднем сиденье — Стен Экман и Карл Монссон. Между ними, сидя на корточках, прикрытый одеяльцем, спрятался маленький Оскар.

Стен говорит сыну:

— На улицу ты выходить не будешь. Днем будешь в квартире один. Кто бы ни позвонил — не открывай, как будто тебя нет. Понял?

— Понял, — ответил мальчик. — Это такая игра?

— Это не игра. Тебя могут украсть, понимаешь? Это очень опасно.

— А ты будешь приходить ко мне?

— Конечно, мальчик, конечно…

Машина припарковалась к тротуару. Стен целует сына и вслед за Карлом выходит на улицу. Машина следует дальше.

— Как ты там? — спрашивает Карин Оскара.

— Сижу, — доносится до нее детский голос.

— Я буду за ним ухаживать, — удовлетворенно говорит Карин отцу.

— Мы ввязались в настоящую войну, — произносит Аксель Хольм. — Это уже не игра.

— Настоящая игра там, на Востоке, — добавляет Карин. — А играть мы будем на премьере.

Стен и Карл входят в квартиру. Стен направляется в свою комнату, а Карл в ту, где он теперь живет с Эрной. И сразу обнаруживает, что Эрны дома нет. Смотрит на часы — поздно! Пожимает плечами, идет к Стену.

— Посиди у меня, — предлагает тот. — Приготовлю кофе… Будешь?

Карл согласно кивает.

— Знаешь, Стен, — говорит он. — А у нас с Эрной как-то не ладится. Я, наверное, кажусь ей скучным.

— Надо держаться, Карл… Сделаем наш спектакль, будет что внукам рассказать.

Они услышали шум у входной двери, и Карл пошел в прихожую.

Пошатываясь, в свою комнату пробиралась Эрна. Карл укоризненной смотрел на нее некоторое время, потом, войдя следом, прикрыл за собой дверь.

— Где была? — спросил, стараясь выглядеть спокойным.

— Ты же умный человек, — с пьяной беспечностью ответила женщина, — придумай сам что-нибудь. Я устала.

Она рухнула поперек неприбранной постели и тут же уснула.

— Эрна, — тронул он ее за плечо. — Очнись, что с тобой?

Эрна безмолствовала. Карл с тоской посмотрел на дверь и сел на край кровати.

Во внутреннем помещении мясной лавки — Эрна, Эрвин Грюне и Зандерс. Эрна набивает большую хозяйственную сумку свертками. Эрвин помогает.

— После войны придется тебе сесть на диету, — шутит Эрвин. — Раскормлю я тебя…

Зандерс натягивает нарукавники, надевает большой белый фартук:

— Мне пора, я сегодня один.

— Иди, иди, не держим, — смеется Эрвин.

Зандерс, звякнув ключами в руке, собрался удалиться, но в этот момент в подсобку ворвался Карл Монссон.

Эрна метнулась в холодильное помещение, захлопнув за собой оцинкованную дверь. Попыталась изнутри закрыть ее на щеколду, но не успела. Карл Монссон рванул дверь на себя…