Василий Журавский - Большая судьба [Болгарские очерки и рассказы]

«Батювцы» не потерпели насилия и произвола. 21 апреля 1876 года в Батаке вспыхнуло восстание. Его возглавил революционный комитет. Башибузуки обложили село со всех сторон. Десять дней продолжалась неравная битва. Ворвавшись в Батак, турки устроили резню, которая потрясла весь мир. В каменной церквушке, бывшей последним бастионом восставших, они отрубили головы двум тысячам мужчин, женщин и детей, залив ее по колено кровью. Село озверевшие башибузуки сожгли дотла. Осталась целой только каменная церквушка. И стоит она теперь среди новых, высоких и светлых домов как символ народного героизма и бессмертия. Сохранилась колода, на которой рубили головы. Ни огонь, ни время не стерли с нее жгучего цвета человеческой крови.

«Хеопсова пирамида была бы малой для памятника Батаку», — сказал Иван Вазов.

Знамя свободы подняли внуки славных участников Апрельского восстания. В годы Великой Отечественной войны батакчане составили ядро партизанского отряда имени Антона Иванова. Много подвигов свершили они в борьбе за власть народа. Весною сорок четвертого года фашисты бросили против отряда крупные силы и разгромили его. Расправа с жителями села — помощниками партизан — была дикой. В батакском музее хранятся снимки: отрубленные головы выставлены в ряд на земле, насажены на штыки винтовок и древки полковых знамен. Под этими ужасающими фотодокументами — эпическая фраза: «Резали народ, как его не резал турок».

Болгарский народ поставил памятник Батаку. Он выше пирамиды Хеопса, он ровня Родопам. Памятник этот — Батакский гидроэнергетический узел.

Так же, как у того родника на вершине Родоп, что рождает речку, вливающую свои воды в каскад язовиров, мне выпало счастье стоять у истока строительства Батакского гидроэнергоузла, а затем видеть все его буйное, подобное горному потоку течение.

В горячую пору разворота на стройке участвовало до одиннадцати тысяч рабочих, половина из которых были тоннелепроходчики, бетонщики, люди стальных мускулов. На долю горняков пришелся самый тяжелый труд. И они выдюжили, показали себя героями. Некоторые лишь — их можно счесть по пальцам — пришли сюда, умудренные знаниями и опытом. А для тысяч Батак был и начальной школой и университетом.

Ныне они работают на новых объектах: проходят железнодорожные тоннели в хребтах Старой Планины, долбят стволы шахт в Восточных Родопах, пробивают отводные каналы у будущих плотин язовиров в ущельях Средна-горы и Рилы. Говорить о Батаке, не сказав о них, все одно, что писать рецензию на чудесную картину и не назвать ее автора.

Три десятка лет назад начал свой путь «сквозь горы напрямик» Тодор Стоичков. Коренастый, крепкий, как кряж; чуть заметно приподняты плотные плечи, будто всегда готовые принять на себя любой груз, и широкоскулое, простодушно улыбающееся лицо с открытыми и светлыми глазами. Таким он запомнился мне с первой нашей встречи летом 1954 года. Мы познакомились у четвертого «прозорца» — окна в тоннель, пробитого на дне глубокой расселины, где течет Стара-река.

Стоичков заступал в смену вместе с молодежной бригадой Ивана Андреева. Мы уходили в тоннель. Под землей была ночь, освещенная электрическим заревом. Над головами лежала полукилометровая толща. Чем глубже продвигались мы в «грудь горы», тем сильнее чувствовалось ее сырое дыхание, тем чаще падали на каску, скатываясь по брезентовой куртке, а иногда попадая за ворот, холодные капли.

После двух-трех моих «наводящих вопросов», Стоичков начал рассказывать о своей жизни.

…Мать родила его в страду, на ниве, и скоро умерла. Отцу — сельскому пастуху — не каждый день удавалось накормить семью, а не то, чтобы справить детям обувку. Босой мальчик ходил четыре зимы в школу, постигая премудрости грамоты по учебникам товарищей, а потом нанялся в батраки. Пятнадцати лет он уже работает на строительстве железной дороги. Тут и началась его настоящая школа.

На одной из маевок друзья вовлекли его в Рабочий союз молодежи. По ночам при свете коптилки юноша с упоением читал марксистскую литературу. Полиция накрыла его за распространением запретных книг и выдала «волчий паспорт». Приходилось искать заработок под землей, в шахтах, но лишь в тех, где паспортов не спрашивали, потому что не обеспечивали элементарной охраны труда, и смерть каждую минуту висела над головою.

Гранитные стены подземного лабиринта сменились глиняными. Чаще и солидней встречаются столбы и перекладины креплений. Глина — трудная и менее надежная для проходчиков порода. Дальше, на шестой сотне метров, между рамами креплений чистой снежной изморозью блеснул мрамор.

— Девятого сентября, в День свободы, — говорит Стоичков, — я родился вторично. — Его слова звучат весомо, и я вижу, как он расправляет свои чуть приподнятые плотные плечи. — Передо мною открылась новая жизнь. И в тот великий день я вступил в Коммунистическую партию!..

Как не скажешь, что партия дала ему силы? Он один начал ломать столько породы, сколько прежде ломала целая бригада! Вскоре Стоичков заслужил почетное звание ударника. Горняк-коммунист работал и думал, неустанно думал, как отыскать новые пути к подъему производительности труда.

Строилась Подбалканская железная дорога. В Болгарию прибыли советские специалисты. От них-то Стоичков впервые и услышал о скоростной проходке, которую успешно применяют русские горняки. Услышал и живо заинтересовался новым методом. На стройку поступила партия советских перфораторов. Но спроса на них не нашлось. Тоннелепроходчики по привычке не решались расставаться со старой, знакомой им техникой.

Поколебавшись «за компанию с друзьями», Стоичков пришел на склад и взял советский перфоратор. Утром спустился с ним в забой. А спустя неделю все газеты под крупными «шапками» сообщили о «технической революции в проходке тоннелей». До того на каждом перфораторе западноевропейских марок работало по три человека, и они в лучшем случае проходили за смену девять метров. На пятый день после знакомства с советской машиной Стоичков достиг пятидесяти метров сменной выработки. Пришлось ему стать инструктором, обучать товарищей своему мастерству.

Долго еще никто не мог превзойти Стоичкова. Он установил подряд несколько национальных рекордов скоростной проходки. Правительство удостоило новатора звания Героя Социалистического Труда и лауреата Димитровской премии. За пятнадцать лет работы на социалистических стройках он выполнил около девяноста личных производственных норм и сейчас трудится в счет тридцатых годов двадцать первого века.

Но Стоичков пробил такой тоннель во времени не один. На десятки лет вперед ушли сотни забойщиков, которых он учил азбуке и искусству профессии, своему опыту, знаниям и сноровке. Его скоростной метод проходки и комплексный метод организации труда внедрены на каждом руднике, в каждой шахте. Они поломали прежние нормы, графики и темпы во всей горнорудной промышленности.