Василий Журавский - Большая судьба [Болгарские очерки и рассказы]

…Еще час спуска по ущелью Стара-реки — и мы у бетонного тоннеля Пештерской гидроэлектростанции. Подобно Батакской, она построена в чреве гранитной скалы. Только все на этой станции в несколько раз больше, мощнее и объемнее. Машинный зал — настоящий ангар высотою в девятиэтажный дом. Над залом — многосотметровая толща. Но дышится легко, как там, наверху, в сосновом бору. Вентиляторы своими могучими лопастями нагнетают под землю чистый родопский воздух, аппараты регулируют его температуру и влажность.

Дав мне время досыта налюбоваться открывшимся великолепным зрелищем, Петырчев спросил:

— Что же, по-вашему, ярче: моя «вдохновенная фантазия», которую вы слышали от меня средь диких дебрей, или реальная действительность, вставшая перед вами?

— Действительность!

— Потому я и не пошел в писатели, ибо лучше строю, чем фантазирую! — неожиданно сострил директор.

Лифтом поднимаемся на центральный пост станции, расположенный в большом, освещенном лампами дневного света салоне. У расцвеченного зелеными глазками пульта управления застаем в сборе всю смену: дежурного инженера, электротехника и старшего мастера. Три человека обслуживают крупнейшую на Балканах гидроэлектростанцию. Все процессы режима и управления агрегатами автоматизированы. Станция оборудована по последнему слову мировой техники.

…Горная дорога похожа на горную реку. Пробиваясь между теснин, она петляет, выписывает такие вензеля, что не знаешь, куда завернет через десять шагов. Но чем ближе к долине, тем ее ложе становится прямее, словно бы она заранее приспосабливается к ровным линиям рельефа.

Из ущелья Стара-реки дорога вырывается на вольный простор последней Родопской террасы. Внизу — зеленое море Фракии — долины солнца и лучистого виноградного янтаря.

Точно белый корабль, стоит, причалив к самой стене Родоп, здание третьей гидроэлектростанции каскада, носящей имя замечательного болгарского писателя Алеко Константинова.

Вода отдает турбинам всю свою энергию падения с высоты двух километров и отсюда тихо течет по магистральному каналу, который дальше растекается на тысячи ветвей-оросителей.

Ангел Петырчев, словно декламируя белые стихи, произносит:

— Шестьсот пять миллионов киловатт-часов в год, или в два раза больше общего производства электроэнергии в старой Болгарии! Триста пятьдесят тысяч декаров орошаемых площадей, или почти столько, сколько было всей поливной земли в стране до победы народной власти!

Такова мощность и животворная сила родопских родников, ручьев и речек, связанных трудовыми руками народа в гидроэнергетический узел.

…Не так ли и партия собрала по каплям волю, таланты, дерзания людей и направила их по новому руслу на большие дела, на славные свершения!

1959 г.

Родопы спускаются в долину крутою стеной. И речка Выча, зачинающаяся на их вершине, срывается к подножию пенным водопадом. Долгие километры кипят, как в раскаленном котле, ее студеные воды. Мечется речка, выбивается из русла, что норовистый конь, потерявший вожжи, заливает луга!..

Эгейский ветер и балканское солнце подтопили родопские снега. Над долиною стелется голубое весеннее марево. По кюветам высыпала зелеными иголками трава-мурава. Посветлели яблоневые кроны — кажется, вот-вот начнут лопаться почки. Рано садам распускаться: будут еще морозы! Люди же спокойны. Они научились задерживать цветение плодовых деревьев, хотя стихийная сила природы их иногда и передюживает.

Невдалеке от речки, вырвавшейся за околицу села Кричим, у самой дороги, разместились парники. Участок, уставленный тысячами застекленных рам, словно батареей рефлекторов, представляется какой-то солнечной энергетической станцией.

На парниках — людей, как на сельском круге в праздничный день. Закладывают землю, навоз, перегной… Подоспевает время высаживать рассаду.

Работает, впрочем, только одна бригада. Проходят мимо крестьяне-пенсионеры, возвращаясь из соседнего села, где сегодня базар, и удивляются:

— Рановато бы, можно еще подождать недельку… И что за наваждение: самая отстающая бригада опередила других. Или глаза подводят? Вроде бы нет! Та, что у парника, — Месле́? Месле́! А рядом с нею молоденькая, со смоляными кудрями — Фатме́? Фатме́!..

Но вот среди кооператоров путники замечают крупную, сбитую фигуру крестьянки в белой косынке, и на их лицах загораются теплые улыбки. Они сворачивают с дороги, приближаются к работающим, приветствуют:

— Приятного труда, Ги́на! Богатого урожая, огородники!

…У болгар, как у каждого народа, живущего при социализме, труд определяет меру уважения человека к человеку. А Ги́на Далаберова — знатная работница, ее имя известно всей стране. Восемь лет она бригадирствует в своем кооперативе. И восемь лет выращивает высокие урожаи.

Три года назад на отчетном собрании кто-то из кооператоров без зла сказал:

— У Ги́ны земля — клад!

Далаберова, не став спорить, попросила правление выделить ее бригаде взамен старого участка новый, со слабыми почвами. Правление пошло навстречу. И бригада не только не снизила, а повысила урожаи.

Узнав о замечательном коммунистическом почине Валентины Гагановой, болгарская кооператорка задумала последовать ее примеру. Она приняла руководство самой отстающей бригадой и снова переместилась на участок со слабыми, давно не удобрявшимися почвами.

— Ко всякой земле нужно приложить руку, а к человеку — сердце, — говорит Далаберова. — Нет бесплодных почв и бесталанных людей. Коммунисты и пустыни превращают в сады!..

Год еще только начался. Урожай по осени считают. Но есть и другая болгарская пословица: утро день кажет. Отстававшая долгое время бригада первой принялась за работу и под номером первым утвердилась на доске показателей соревнования.

По-разному объясняют эту перемену. Говорят, бригадир авторитет имеет; строгость и дисциплину блюдет; а заведующая парником Месле́ Саидова имеет свое мнение:

— Ги́на слово знает, которое, как ключ, открывает каждое сердце. А самое главное — личный пример. Было у нас до нее два бригадира. Неплохие люди. Но ходили руки в боки. Дадут наряд — и вся их забота, если не считать разговоров, что плохо работаем. Ги́на другой закваски: от темна до темна с нами, сама норму за двоих выгоняет. Как тут от нее отстанешь?!. Нет, мы своего бригадира не подведем, не осрамимся!..

В Болгарии нет такого праздника, нет такого торжества, на котором бы не «играли хоро́». [52] Хоро́ — болгарский национальный танец, хоровод. В круг встают все, от стара до мала. Хоро́ ведет первый парень или первая девушка на гулянье, лучшие танцоры. Они дают ритм, предлагают колена. От них зависят темп и красота танца. Хорошую работу народ сравнивает с темпераментным вихрем хоро́.