Филип Дик - Человек, андроид и машина

Исходя из описания Джеймсона можно увидеть, что здесь ведется речь о чем-то очень похожем не только на Майю, но также на голограмму. У меня есть стойкое ощущение того, что Карл Юнг был прав касательно нашего бессознательного: наши сознания создают единый организм или «коллективное бессознательное», как он сам это называл. С этой перспективы этот коллективный мозг-организм, буквально состоящий из миллиардов передающих и принимающих информацию «узлов», образует крупномасштабную коммуникативно-информационную сетевую структуру, что очень похоже на концепцию ноосферы Пьера Тейяра де Шардена. Эта ноосфера настолько же реальна, как и ионосфера или биосфера: она представляет собой слой в атмосфере Земли, составленный из голографических и информационных проекций в едином непрестанно преобразующемся гештальте, источниками которого служат наши многочисленные правые полушария. Все это составляет крупномасштабный имманентный нам Разум, обладающий такими способностями и мудростью, что нам он представляется Творцом. Как бы то ни было, именно так воспринимал Бога Бергсон.

Интересно то, как глубоко был взволнован гений греческих философов деятельностью богов: они наблюдали их деятельность или их самих (или же им так казалось), но, как об этом сказал Ксенофан: «Даже если человеку случится говорить о самой полной истине, пусть сам он ее и не знает, все вещи предстанут окутанными иллюзией (кажимостью).»

Этот взгляд у досократиков берет свое начало в понимании того, что хоть они и видели многое, они знали, что все увиденное априори не может являться реальным, так как лишь Единое подлинно существует.

Здесь я процитирую замечательную книгу Эдварда Хасси «Досократова философия»: «Если Бог является всеми вещами, то видимости определенно обманчивы и, хотя наблюдение космоса может привести нас к обобщениям и рассуждениям, истинное понимание этих вещей может быть достигнуто лишь через прямое взаимодействие с разумом Бога.» И далее он приводит две цитаты Гераклита: «Природа вещей в ее привычке скрывать себя»; «Сокрытое есть властитель очевидного.»

Стоит напомнить, что древние греки и иудеи воспринимали Бога или его Разум не как стоящие над вселенной, но коренящиеся внутри нее, как имманентность, в которой видимая вселенная является телом Бога и таким образом Бог был в том же отношении ко вселенной, что и психе к соме. Но они также предугадали то, что, возможно, Бог это не высшее психе, а ноос, другой тип разума, и в этом случае вселенная является не телом Бога, а им самим. Пространственно-временная вселенная вмещает в себя Бога, но не является его частью: Бог это крупномасштабное сетевое поле или энергетическое поле само по себе.

Если вы предположите (и будете правы в этом), что наши разумы тем или иным образом являются энергетическими полями, и что мы суть фундаментально взаимодействующие поля, нежели дискретные частицы, тогда становится ясным, что никакой теоретической проблемы в понимании этого взаимодействия миллиардов разумов, эманирующих, формирующихся и реформирующихся в паттерны ноосферы не существует. Однако, если вы до сих пор придерживаетесь взгляда на себя, как на смертный хрупкий организм, который был характерен 19 веку, и воспринимаете себя, как механизм, составленный из частей — тогда как вы можете объединиться с ноосферой? Вы же отдельная отличительная вещь. Эта вещность является тем, от чего нам стоит отойти в рассмотрении жизни и нас самих. Согласно более современным взглядам мы являемся накладывающимися друг на друга полями — все из нас, включая животных и растения. Все мы находимся внутри этой экосферы. Но мы не осознаем того, что миллиардам дискретных и целиком эго-ориентированных левополушарных мозгов почти нечего сказать о фундаментальном характере этого мира в отличие от ноосферного Разума, составленного из правополушарных мозгов и в котором каждый из нас задействован. Именно он будет принимать решение, и я не считаю невозможным то, что эта протяженная плазмическая ноосфера, окутывающая всю планету как некий слой, может взаимодействовать с полями солнечной энергии и космическими полями вовне. В таком случае каждый из нас является сотворцом космоса, если последний намерен прислушиваться к своим сновидениям. И именно его сновидения трансформируют его из простого механизма в подлинное человеческое существо. Он больше не будет ходить с напыщенным видом и бренчать стальными игрушками, не будет больше здесь править своим крошечным королевством: он взмоет вверх, словно поле отрицательных ионов, словно сущность УБИК из моего одноименного романа, он будет жизнью и будет дарить жизнь, сам себя при этом никогда и никак не определяя, потому что ни одно четко определенное имя ему, то есть нам, не может быть дано.

По мере того, как мы скользим через многообразие форм, то есть продвигаемся вперед в линейном времени (или каким-либо образом стоим на месте, а линейное время проходит мимо нас вперед, обе эти модели верны в определенном контексте вопроса), мы, будучи энтелехиями, постоянно получаем сигналы, информацию, и, что наиболее важно, растормаживающую силу от потока изменений в окружающей нас вселенной — таким способом во вселенной поддерживается гармония всех ее частей. Нет порядка превосходящего тот, в котором осознается, что «Я», как манифестация энтелехии, должно разворачиваться лишь по мере того, как меня достигают предзаданные сигналы, ответственной за которые безраздельно является вселенная. Это захватывающее понимание, которое не дает мне забыть о неразрушимой связи между мной и моим окружением.

Существует определенный порядок во взаимном отклике между энграммируемыми системами внутри нас и вновь прибывающими сигналами, что активируют эти системы строго в определенном порядке, что указывает на то, что Сила, изначально создавшая энтелехию, проэнграммировала, а затем заблокировала эти системы, зная с абсолютной точностью, в какой из точек временных путей произойдет тот или иной сигнал, растормаживающий время. Случайность как категория оказывается невовлеченной — наилучший исход событий есть наиболее важный и ключевой момент план-схемы нашей вселенной.

Иногда я задаюсь вопросом, почему мы вообразили себе, что наш вид свободен от инстинктов, которые имеют представители менее развитых форм жизни. Но ключевое отличие нас от, скажем, муравьев в том, что все муравьи реагируют одинаковым образом на один и тот же растормаживающий сигнал, как если бы сюда был вовлечен один муравей, снова и снова реагируя определенным образом в бесконечной последовательности. Но каждый из нас представляет собой неповторимую энтелехию, которая получает неповторимую последовательность сигналов и отвечает на них неповторимым, опять же, образом. Тем не менее, муравей слышит тот же язык вселенной, что и мы: нас возбуждает одно.