Антология - Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун [антология]

«Городская литература» более не является лишь определением по тематическому признаку, она превратилась в литературную область, имеющую феноменологическое содержание. Гуандун обладает одним из самых плотных и процветающих урбанистических поясов в Китае. В городских агломерациях дельты реки Чжуцзян, центрами которых являются Гуандун и Шэньчжэнь, постоянное население каждого из этих городов перешагнуло за десять миллионов человек, и они вошли в число крупнейших мегаполисов мира. Именно поэтому нынешняя гуандунская литература более не ограничивается изображением деревенских нравов, а демонстрирует отличительные черты городской литературы. Возьмем, например, некогда горячо обсуждавшуюся «гастарбайтерскую литературу», она ведь тоже городская по своей сути, ее критический посыл и размышления адресованы городской жизни, переживающей модернизацию. Или вот когда многие литераторы пишут о трудностях и надеждах, связанных с жизнью в городе, нам уже не встретить в их текстах большого и целостного образа города, городская жизнь воплощена в деталях их произведений. Можно сказать, что в изображении глубинных отношений между людьми и жизнью в городе гуандунская городская литература с каждым днем набирает зрелость. Сегодня она идет в авангарде китайской литературы как по числу произведений о городе, так и по их качеству.

В-третьих, в Гуандуне обращает на себя внимание стремительный подъем поколения молодых писателей. Не менее половины объема всего здешнего литературного творчества занимают произведения авторов, родившихся в 1970-е и 1980-е гг., они стали главной силой гуандунской литературы. Кто-то из молодых литераторов родился в Гуандуне, кто-то прибыл сюда на учебу, кто-то приехал работать, но для всех них, независимо от места рождения, Гуандун, безусловно, стал родным домом. И в этом их кардинальное отличие от писателей предыдущих поколений: у молодежи гораздо глубже чувство родства с этой землей. Это говорит о том, что такой экономически развитый регион, как Гуандун, обретает собственную культурную субъектность. Мы видели, как вслед за стремительным развитием интернета традиционные бумажные СМИ оказались под ударом, а культурное пространство чистой литературы беспрецедентно сжалось, это вызов, с которым литературное творчество столкнулось в мировом масштабе. В такой сложный, неоднозначный и переменчивый момент мы замечаем, что литературная традиция продолжается в молодежи, и верим, что новой истории литературы непременно быть.

Объем данной антологии ограничен, и мы приложили огромные усилия, чтобы включить в нее как можно больше авторов. Тем не менее трудно избежать упущений, мы просто обречены оставить за бортом некоторые жемчужины. Впрочем, нашей изначальной целью и не было издание «исчерпывающего сборника», да мы и не верим в возможность существования подобного издания. Достаточно будет и того, если эта книга станет бакеном в море литературы, своеобразным мостом для культурных контактов наших стран, справочником и навигатором для российских читателей в познании Гуандуна, понимании Китая, знакомстве с живущими здесь людьми, которые, как и россияне, рождаются и умирают, любят и терзаются страстями.

Союз писателей провинции Гуандун, Институт Конфуция в Санкт-Петербургском государственном университете

Словосочетание «кровная земля» — это рыбка, которую не поймать сетями словарей китайского языка. Оно не включено в словари древнекитайского, а уж в современном языке и подавно не появляется.

Тем, кто спас союз этих двух обычных слов от неминуемой гибели, заставил засиять новой жизненной силой и показал глубину их духовного смысла, был Мо Янь. Лауреат Нобелевской премии по литературе, он был первым в истории китайского языка, кто изобрел это новое словосочетание, описывая свой родной край. Это изумительное словосочетание своей мощью сотрясает небеса и раскалывает камни, в нем люди могут увидеть родину, проникшую в них до самых костей, увидеть кровь в муках рожавших их матерей.

Каждый день по дороге на работу я непременно прохожу мимо комнаты родителей. Я приветствую стариков поклоном, они отвечают мне молчанием и лишь с легкой улыбкой провожают взглядом, когда я спускаюсь по лестнице — до тех пор, пока не шагну в полную шума и меркантильных стремлений мирскую суету. Во взгляде родителей я читаю их мысли и настроение: они желают мне счастливого пути, легкой работы, велят пораньше вернуться домой, чтобы побыть с женой и сыном, разделить с ними радость заведенного самим небом порядка семейной жизни.

Этот момент всегда был добрым началом дня. Даже когда на дворе стоял пронизывающий холод, даже когда небо затягивали свинцовые тучи, в мою душу проникал солнечный лучик, целый день дарящий тепло и радость. Шаг мой становился тверд и размерен — ласковый взгляд двух стариков стал для меня мощной поддержкой на жизненном пути.

Добросердечие и улыбка стариков вот уже много лет заключены в рамку на стене. Я совсем не считаю их посмертными портретами. На столике для жертвоприношений расставлены большие и малые курильницы, свечи, жертвенные фрукты; все наполнено светом, без малейшего намека на мрачное дыхание смерти.

Отец ушел от нас на четырнадцать лет раньше матери. Когда это случилось, я находился в далеком Гуандуне, расстояние было слишком велико, путь растянулся на целую вечность, и я не успел повидаться с ним в последний раз. Осознав опасность больших расстояний, мать постоянно напоминала мне о себе, велела непременно проводить ее в последний путь. Разъясняла все это она в излюбленной ворчливой манере. Мы с братьями и сестрой честно не придавали этому особого значения, и мать, видя это, все свои тревоги возложила на меня. Она знала, что братья и сестра неотступно находятся возле нее, и она может видеть их в любое время суток, и только меня носит по горам и долам вдали от нее. Чтобы успокоить мать, я кивнул и тем самым пообещал выполнить долг сыновней почтительности.

Разлучение смертью было для меня всего лишь далеким от реальности вымыслом литературных произведений, я не мог понять разлуки с близкими, пронзительную боль, с которой разрываются кровные узы. Поэтому слова, произнесенные отцом на больничной койке в 1993 году, стекли с меня, как с гуся вода, не оставив и следа. Он сказал: «Пока родители живы, далеко не уезжай!» Я промолчал, а отец не стал настаивать на ответе; он всегда был покладист и снисходителен, считая, что дети не должны совершать выбор под давлением.

Недуг, который сковал его движения и иногда приводил в больницу, назывался болезнью Паркинсона. Это медленно прогрессирующее заболевание разрушает тело бесшумно и незаметно для невнимательных к своему здоровью людей. В молодости отец был крепок, почти не обращался к врачам и очень редко принимал лекарства, и именно эта его самоуверенность и небрежность дали болезни благоприятный шанс. Подобно Сунь Укуну [2] Сунь Укун — Царь Обезьян — китайский литературный персонаж, известный по роману У Чэнъэня «Путешествие на Запад». Является одним из наиболее популярных образов трикстера в культуре Восточной Азии. , она пролезла в его тело, после чего упрямой принцессе Железный Веер оставалось только сложить оружие и сдаться.

Читать дальше