Генрих Боровик - Пролог (Часть 1)

Другое дело, что Кеннеди, с его немалыми финансовыми ресурсами, опытом политической борьбы, связями, популярностью, был, конечно, в гораздо более выгодном положении, чем сенатор Юджин Маккарти, у которого нет ничего, кроме взглядов и позиции. Кеннеди мог бы перетянуть, перетащить, перекупить многих нужных людей — совершить те многочисленные «пере», которые обеспечивают победу.

Деньги решают многое. Но деньгам противостоят другие деньги. Владелец или представитель крупных капиталов, вступающий, на политическую арену, вызывает немедленное противодействие конкурирующих капиталов. Партийный же аппарат всегда предпочитает видеть в качестве босса своего человека, с приходом которого не последует неожиданное перераспределение партийных благ. Поражение нью-йоркского миллиардера Рокфеллера в борьбе с «безденежным» нью-йоркским адвокатом Никсоном на республиканском съезде в Майами подтверждает эту мысль.

Тэд Кеннеди. Он тоже не присутствовал на конвенте. И вдруг, в самом начале работы конвента, в Чикаго пронесся слух, что символ имени Кеннеди может материализоваться в образе единственного оставшегося в живых брата — Эдварда Кеннеди, которого съезд «завербует» в кандидаты вместо Хэмфри.

Как ни странно, но одним из инициаторов этого слуха был все тот же наш старый знакомый, мэр Чикаго — Ричард Дэйли.

Никто до этого не сомневался, что Дэйли преподнесет голоса своей делегации Хюберту Хэмфри. И вдруг, накануне съезда, Дэйли объявил, что делегация Иллинойса пока что считает себя свободной от обязательств.

Это было сенсацией. Я видел, как суетились возле неподвижного Дэйли корреспонденты, пытаясь выяснить тайный смысл этого решения, К вечеру стало известно, что «мастодонт» звонил Тэду Кеннеди и предлагал свою помощь, если тот согласится на «вербовку».

Среди делегатов — противников Джонсона и Хэмфри — началось движение «Тэда — в президенты!». Юджин Маккарти, понимавший, что его собственные шансы свалить Хэмфри равны нулю, тоже позвонил Тэду и предложил свою помощь. Но одно дело — движение, другое — реальные факты. Одному из своих соперников, который по телефону сообщал Кеннеди о начавшемся «большом движении», сенатор так и сказал:

— Меня не интересует большое движение. Меня интересуют факты.

А факты не были обнадеживающими. По самым оптимистическим подсчётам, Кеннеди мог получить не больше тысячи голосов (считая даже тех, кто откололся бы от Хэмфри). Это значило, что XXX победил бы при первом же голосовании.

Накануне голосования Ричард Дэйли последний раз позвонил Тэду Кеннеди. Тот ответил решительным отказом. Через пятнадцать минут «мастодонт» связался с, Хэмфри и сказал, что голоса иллинойской делегации — его.

Чего же в действительности добивался хитроумный Дэйли? По догадкам печати, он вовсе не собирался угрожать Хэмфри. И не собирался делать королем Тэда Кеннеди. Его замысел (не исключено, что он обсуждал его с Хэмфри) был тоньше: вовлечь Тэда в политическую борьбу на съезде, провалить в качестве кандидата в президенты, но сделать для него невозможным отказ от «вербовки» в вице-президенты. Смысл? Простой. Имя Кеннеди (даже вторым номером) в избирательном бюллетене демократической партии увеличило бы шансы Хэмфри против Никсона.

Ричард Никсон. Всю неделю, пока шел демократический съезд, Никсон провёл на небольшой бело-жёлтой яхте под названием «Коко-Лобо» у берегов Флориды. Республиканский кандидат в президенты США отдыхал и наслаждался рыбной ловлей. Вести в это время избирательную кампанию, согласитесь, было бы делом бессмысленным — первые полосы всех газет страны были отданы скандалу в Чикаго. Но Никсон не потерял неделю. Вместе со спортивными рубашками и рыболовными принадлежностями он захватил на яхту портфель, туго набитый деловыми документами и чистыми листиками желтой бумаги, на которой, говорят, бывший вице-президент любит записывать свежие идеи.

О демократическом съезде Никсон в это время не высказывался — по крайней мере для печати. «Это их неделя» — вот, пожалуй, все, что позволил себе заявить для печати осторожный конкурент Хюберта Хэмфри. При этом, правда, иронически улыбнулся.

Но люди Никсона не отдыхали. В том самом чикагском отеле «Конрад Хилтон», где расположилась штаб-квартира демократического съезда, а также штаб-квартиры Хэмфри и Маккарти, как выяснилось, горстка никсоновских разведчиков сняла трехкомнатный номер на девятнадцатом этаже. Три телевизора — один цветной и два обыкновенных — давали «лазутчикам» всю необходимую информацию о расколе на скотобойне. А из окна отеля они отчетливо (когда не слезились глаза) видели, как действует полиция Дэйли.

Один из «разведчиков» — губернатор штата Колорадо Джон Лав — так подытожил свои впечатления: «Не думаю, что мы смогли бы лучше сработать против демократов, чем они сработали сами».

Другой сказал: «Ричард Дэйли преподнес Ричарду Никсону бесценный подарок».

И уже, как видно, в процессе работы над хлесткими фразами, которыми будет пользоваться Никсон в предвыборной борьбе, на девятнадцатом этаже «Хилтона» были отлиты такие чеканные формулировки:

«Партия, которая не может объединить себя, не может объединить страну»

и

«Партия, способная управлять страной, не могла бы допустить такого хаоса на съезде».

По окончании голосования в Чикаго Ричард Никсон позвонил из Флориды своему сопернику Хюберту Хэмфри: и поздравил с победой. Считают, что в поздравлении была скрыта ирония, так как Никсон упомянул при этом, что Хэмфри пришел к финишной ленточке в Чикаго легче и быстрее, чем он, Никсон, в Майами.

Иронию видят и в другом. Когда закончился конвент на скотобойне, а на улицах. Чикаго рассеялся слезоточивый туман, туда прибыл Никсон. Именно здесь, в Чикаго, он возобновил свою избирательную кампанию, совершив, как победитель, поездку по Мичиган-авеню, с асфальта которой только что стерли следы крови.

Хэмфри же начал новый этап путешествия к Белому дому на Пятой авеню в Нью-Йорке, где он возглавил парад в честь Дня труда. Я не был там, но газеты писали, что нью-йоркская публика приветствовала демократического кандидата без энтузиазма. Это не помешало, правда, Хюберту Хэмфри широко улыбаться и приветственно размахивать руками в течение всего времени, что он шел по Пятой авеню…

…Стэн закончил печатать снимки. Ловко подцепив мокрую груду бумаги толстой деревянной палкой, он вытащил ее из закрепителя и небрежно швырнул в чан с водой — промываться.

Как это всё там в Атлантик-Сити начиналось, в точности сейчас уже никто не знает. Но смысл известен.