Диана Виньковецкая - На линии горизонта
- Название:На линии горизонта
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2005
- Город:Бостон
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Диана Виньковецкая - На линии горизонта краткое содержание
“На линии горизонта” - литературные инсталляции, 7 рассказов на тему: такие же американцы люди как и мы? Ага-Дырь и Нью-Йорк – абсурдные сравнения мест, страстей, жизней. “Осколок страсти” – как бесконечный блеснувший осколочек от Вселенной любви. “Тушканчик” - о проблеске сознания у маленького существа.
На линии горизонта - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Диана Виньковецкая
НА ЛИНИИ ГОРИЗОНТА
Литературные инсталляции
Такие же американцы люди как и мы?
ДИАНА ВИНЬКОВЕЦКАЯ, автор шести книг, лауреат двух литературных премий
«Ай да Дина, Ваша хевра удостоилась шедевра» — Иосиф Бродский, Нобелевский лауреат.
«яркая и трогательная книга» — Сергей Довлатов, Радиостанция Свобода.
«Редко кто писал так живо, выразительно и объективно!» — о. Александр Мень.
«… прекрасная книга — во всех отношениях… это редчайший случай», — Проф. Ефим Эткинд, Сорбонский Университет, Париж.
«Крупное литературное событие… Финальные страницы книги я читал с замиранием сердца». — Проф. В. Дмитриев, Университет Оклахомы, Уорлд Литератор Тудэй.
«…увлёкся. Книга очень важная, очень личная… Переполнена настоящим миром» — Виталий Коротич.
«…понравилось необычайно… о трёх русских судьбах в Америке… о большем: о судьбах внутри Судьбы… — подлинный шедевр» — Проф. В. Дмитриев, Университет Оклахомы.
«… ярко и вдохновенно показана судьба творческой личности» — А. Левенбук, ведущий «Радио–няня»; директор Еврейского Московского театра.
«… книга прелестна и тонка, как и всё написанное Дианой Виньковецкой». — Мирра Борисова, редактор, Мы, Иерусалим.
«…понравилось необычайно… о трёх русских судьбах в Америке… о большем: о судьбах внутри Судьбы. — подлинный шедевр». — Проф. В. Дмитриев, Университет Оклахомы.
«…ярко и вдохновенно показана судьба творческой личности». — А. Левенбук, ведущий «Радио–няня»; директор Еврейского Московского театра.
«Глубокое проникновение в психологию творческого и разрушительного начала в любви. Написано в лучших традициях классической русской литературы». — Ю. Ерёмин, историк, Пушкинский дом, Скт. Петербург.
«Такая как ты Дина на свете одна едина!» — Иосиф Бродский, Нобелевский лауреат.
«…прочёл… и сознаюсь — с изрядным волнением… написано с душевной чуткостью, проницательностью, бесстрашием…» — И. Ефимов, писатель, издатель, Инглвуд, Нью Джерзи.
«Две книги, «Илюшины разговоры» и «Горб Аполлона», должны быть на столе в каждой семье». — С. Лён, академик, Советник Президента Ельцина по культуре.
«Дина, Вы — мастер». — С. Бабёнышева, Зав. редакции «Нового мира».
«Сочетание экзистенциальной глубины Сартра и литературы Гоголя» — В. Навроцкий, писатель, философ. Скт. Петербург.
Илюшины разговоры
Америка, Россия и я
Ваш о. Александр. Переписка с о. Александром Менем
По ту сторону воспитания
Горб Аполлона
Ага–Дырь и Нью–Йорк
Я покинула свою несправедливую страну, перестала быть её подданной, переплыла океан, оказалась на другой стороне Атлантики в Новом свете — в самой демократической стране. Отправилась невесть куда — безвозвратно. Переместилась в пространстве — в новый город, в другой язык, в иную культуру.
— Ну и как? — спросил мой знакомый художник Игорь. Этот незримый разговор происходил где‑то посредине Европы, и я думать не думала, что он расшевелит воспоминания, сравнения и превратится в целое размышление всё на ту же тему: Америка и Россия.
— Нельзя отказать себе в удовольствии движения в направлении к себе, — начала я ответ, затянувшийся на целое повествование, — изменяться в зависимости от опыта — времени — пространства — места твоего обитания, вопреки или вместе с обретением платьев, домов, комфорта. Если же смотреть на Землю со стороны другой звезды, то есть с большой высоты, то результаты таких перемещений вряд ли разглядываются, хотя мне они открыли… Тут голос моего собеседника прервал меня:
— Что «в сущности, весь мир — провинция… а не провинциальна только Библия», и что «мир весьма дикое место», — так ты в «своей» Америке написала. — И стоит ли куда‑то перемещаться? Может, только для того, чтобы ещё раз убедиться, что везде толпы, пыль, сухая земля, неприбранный мусор? И люди везде — ещё люди? И мечутся между Добром и Злом, или скорей всего, как сказал Поэт, между Плохим и Ужасным?
— Вот то‑то и оно, что это я написала после того, как пожила в Америке достаточное время, во всяком случае у меня не хватило бы ни мужества, ни взгляда заявлять такое, если бы осталась в своей земле, — не изжила бы неполноценность перед Западом… И думается, мало бы что рассмотрела кроме привычного. Говорю только о себе. И если теперь я не идеализирую внешние перемещения, то это легко сказать после того, как пыталась столько времени отыскивать то, чего нет… во вне. Ни в «своей», ни в «несвоей» Америке не попалось такого места, где бы возвышался и летал, хотя возвышенная радость может посетить тебя в любом месте, даже в самой заброшенной дырке, в самом «запредельном» углу. Хоть где — в столице, в пустыне, на краю земли может почудиться царство звуков, красок, света, воли, беспредельность; вдруг ощутишь пространство, как свободное дыхание. Миг. И опять же, где бы ты ни находился, прекрасная радость улетает, унося с собой всю многоцветную музыку, — остаётся только одинокий звук твоего несоответствия, нелепости и абсурда — тебя и места. И при невероятном разносе всего что ни есть на свете, при всех крайностях взаимоотношений, эмоциональных всплесках есть удивительно общее между тобой и местом — несоответствие тебя и пейзажа. Это роднит захолустья со столицами, блистательный Нью–Йорк с диким Ага–Дырём, и — тобой.
— И ты не боишься таких слов? Хочешь довести всё до какого‑то общего знаменателя, выровнять, обобщить дырки и столицы? Стереть между ними грань? Поднять Ага–Дырь до Нью–Йорка, или опустить Нью–Йорк до Агадыря? — перебил меня мой собеседник.
— Нет, я только хочу посмотреть: что же за гранью? Что рассмотрится глядя из дырки и что с высоты небоскрёба? Предполагает ли абсурд равновесие? И что из всего этого получится в знаменателе? Что останется в остатке? И какой же это будет остаток? Сопоставляют же самые интеллектуальные представления философов о мире с мыслями и действиями самых «последних» прозаических людей. А бесконечная вселенная любви разбивается на осколки, которые падают на всю землю, и на дырки тоже. И почему бы ни рискнуть весело и грустно объединить органически–необъятный Нью–Йорк и маленькое захолустье по тому вечному, что есть в каждом отдельном человеке? А если заглянуть, что твориться у каждого в душе, то как отличить — кто откуда? Может, только для того, чтобы ещё раз убедиться, что «люди везде — ещё люди, и мечутся между Добром и Злом», — как ты сказал.
— Не абсурдно ли сравнивать такие несхожие места — столицу мира — с самой заброшенной среди степей дыркой, о существовании которой никто и знать не знает? — С оттенком иронии и усмешкой придирался мой художник, а сам, казалось, почему‑то хотел, чтобы я говорила на эту тему.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: