Гарри Беар - Странный дом, Нимфетки и другие истории (сборник)

В душу Хожа стала закрадываться тревога. Гаррик поднялся и с кроссовками в руках тяжело взошел на купалку: окунуться или не стоит? Надя меж тем сняла свитер, повесила его на поручень и завязала снизу: «Эй, сэр, окунемся что ли?». Хож внимательно глянул на нее: «Мысли читать умеешь?». Надежда загадочно улыбнулась и быстро скатала с себя трико, повесила его рядом со свитером. Хож присел возле нимфы на корточки, кроссы поставил рядом. «Давай, раздевайся! – прошелестела нимфетка. – Чтоб искупаться хотя бы». Гаррик, все еще сомневаясь, скинул джинсовую рубашку, и несколько нагнулся, чтобы снять штаны.

Надя, словно дождавшись момента, разбежалась и запрыгнула Гаррику на плечи; от неожиданности крокодилоглаз поскользнулся и упал на четвереньки. Нимфа этому только порадовалась и начала лихо на нем подпрыгивать, попутно теребя Хожа за его густые черные волосы. Ужасное подозрение закралось в душу Гарика – кто она в самом деле? Бешенство придало ему силы, и схватив нимфу за руки, он отчаянным рывком перебросил ее через себя. Надя пребольно ударилась правым локтем о доски купалки, но ее звериная натура вытерпела эту пытку. Она кинулась к не успевшему встать Хожу и, ни слова не говоря, в исступлении принялась целовать его лицо и грудь, два раза она довольно чувствительно сжала его светлую, несмотря на загар, кожу своими острыми, как у белки, зубами; с большим трудом он оторвал ее губы от себя.

Оба тяжело дышали и почти с ненавистью следили друг за другом. Наконец, Надька не выдержала первой и помахала рукой перед глазами Хожа: «Эй, ты чего перепил что ли?». Гаррик встал и поднял свои наполовину вывернутые брюки; ему очень хотелось утопить в озерце эту маленькую ведьму, но он сдержался. Надя прошептала:

– Ты меня любишь или нет?

– Зачем тебе знать это? – сухо ответил сэр нимфетке.

– Я люблю тебя, Гаррик, – одними губами прошептала страстная Надя.

– Да уж конечно…

– Как ты думаешь: я еще девушка или уже нет?

– Я стараюсь вообще поменьше думать, – заметил Хож и пришлепнул на себе пару комаров. – Так в наши дни спокойней…

– Я уже полгода как не девушка, – зачем-то сообщила ему нимфетка.

– С чем тебя и поздравляю, – иронично ответил ей Хож.

– Так тебе по фигу, да?

– Ты пришла сюда, чтобы выяснить мое мнение? – Гаррику надоели все эти разговоры и потные упражнения. Он вплотную подошел к Наде и легким движением стянул с нее трусы. Она не сопротивлялась. – Или для этого?

– Мы с подругой пришли в лес, чтобы трахнуться со взрослыми мужиками, – откровенно процедила сквозь зубы девчонка.

– И вот ты у цели! – Гаррик нажал нимфетке на плечи, и она послушно опустилась на колени.

– Ладно, – прошептала нимфа и отдалась ему равнодушно и зло.

… Далее многоточие, читатель!

Тебе, конечно же, жалко, досточтимый читатель, этих славных девочек, угодивших в руки пьяных студентов? Но не спеши бить тревогу по поводу как бы изнасилованной Любки и оскорбленной в своей любви Надежды! Давай, друг, разберемся в «гибельном очаровании нимфеток» (Набоков) – такие ли они страдательные и безобидные?

Инфернальная сущность нимфетства не подлежит сомнению. В той или иной мере нимфомания правит всей мужской культурой (ибо женщины ее отнюдь не создавали, а лишь иногда пользовались) и особенно литературой. Короли в легендах и поэмах предлагают своим вассалам победить драконов и завоевать для них юных невест, а позже подключаются к этому завоеванию, собственноручно (это слово неудачно, но что делать?) лишая привезенных невест невинности. По поводу прекрасной и, думается, довольно свеженькой рабыни Ахилл закатил истерику в начале «Илиады» и тем самым позволил Гомеру начать свое великое повествование. Сколько лет было юной Эвридике, когда ее укусила змея, и она в полном расцвете своей прелести оказалась в царстве Аида? Сколько же лет было Изольде, Лесбии, Маэнт, девочкам Ронсара?! Уж, наверное, меньше двадцатки, что бы вы там не шуршали!

А вспомним «Гамлета» великого Шекса: «Офелия, о Боже, помяни меня в своих молитвах, нимфа!» – как видно, и наш славный драмодел не устоял против сексуального очарования английских девчонок. Ну а великий Гете, чем же он уступит Шекспиру в превознесении нимфеток?! Сколько лет Маргарите, которой пленяется Фауст? Дружище Мефистофель точно называет в трагедии ее возраст – «менее четырнадцати лет», а иначе нужна была бы она великому ученому в образе прекрасного юноши!

Эх, что там, читатель… А знаменитые французские короли, принцы, герцоги, виконты, шевалье – кем это они пленялись на протяжении своей многогрешной жизни, кого старались затащить в свои обширные постели, кого делали своими морганатическими женами?! Уж, не нимфеток ли, читатель? Прочти наудалую пару-тройку страниц любого либерального произведения франко-литературы 17–18 веков, и ты поймешь, о чем я говорю! Об одном тебя прошу – не увлекайся чересчур Альфонсом Донасьеном де Садом, пропусти мимо глаз своих его Жюстин, Терез, Эвелин и разнообразных Жюльетт…

Первой русской запечатленной нимфеткой по праву считается Наташа Ростова графа Толстого. Старый хрен, сам соблазнив в 34-летнем возрасте лакомый кусочек Соню Берс, не преминул вставить в свой пухлый романчик-эпопею двенадцатилетнюю нимфетку, которая уже в десятой главе 1-го тома загоняет офицера Бориса в оранжерею и бессовестно его лобызает, нагло намекая на большее… Известна любовь уже весьма зрелого Тютчева к молоденьким и доверчивым «смоляночкам», с которыми приятно поговорить о поэзии, а еще приятнее забраться в постель. Мы уж не говорим здесь о ловеласах Давыдове, Пушкине, Тургеневе и прочих Крестовских… Сей список законно продолжает Теодор Достоевский с нимфеткой Матрешей, нагло соблазнившей в «Бесах» Николя Ставрогина; а вспомнив мелькание девочек-подростков в ранних романах русского нимфолептика, нам многое станет понятней.

Льюис Кэрролл – по мнению Набокова, «викторианский нимфетолюб и педераст» – также приложил руку к доминированию нимфетства в литературе, создав два весьма сомнительных произведения с главной героиней Алисой, худой, костлявой, но жутко привлекательной нимфеткой. Алиса соблазняет на своем пути едва ли не все и всех в подземном и зазеркальном королевствах; жертвами ее коварства падают Мартовский Заяц, Бармаглот, Чеширский Кот, Болванщик и даже мирный Белый Кролик. Ну а самой подруге оксфордского профессора было всего десять лет, и остается удивляться, как же изобретателен был в общении с ней хитроумный Льюис. В англо-литературе его, правда, опередил поэт Эдгар Поэ, поимев, между объяснением математических формул, свою кузину Вирджинию, когда девочка находилась на переходе к 14 годам. После страстного романа с ней, скандальной женитьбы и, увы, преждевременной смерти очаровательной жены он поддерживал свою гибельную страсть посланиями к Эннабель Ли, Линор и Улялюм.