Лилия Каширова - Агент КГБ и другие истории. сборник

© Лилия Каширова, 2019

ISBN 978-5-4483-1935-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бабушка Агафья – это была маленькая, чистенькая, худенькая старушка с морщинистым лицом и молодыми глазами, которые глядели тебе прямо в душу. Носила она аккуратные фланелевые платьица, которые кроила и шила сама. Фартук с карманами и беленький чистый платочек-неотъемлемые атрибуты ее туалета, на ногах шерстяные носки собственной ручной работы и глубокие калоши, которые она одевала, выходя в лес рядом с ее хаткой, небольшой, чисто выбеленной и аккуратной, такой же, как и она сама.

В хатке, состоящей из одной комнаты и кухни, все окна заставлены цветущей геранью и несколькими кустящимися алое. Пол некрашеный, но вымыт и чисто выскоблен так, что доски на нем просто светились. В красном углу иконы и горящая лампада перед ними. Из небольших сеней вход в просторный чулан, заполненный всякими чудесными вещами. Входя в чулан, ты сразу окутываешься замечательными запахами, включающими запах трав и меда.

Агафья вставала рано, задолго до восхода солнца и уходила в лес. Она и лес – это было что-то неразделимое. В лесу она собирала грибы и ягоды, но главное-травы. Она знала, когда, в какой месяц, день и в какое время нужно было собирать каждую травку. Даже была такая трава, которую она выходила собирать в полночь. В деревне ее любили, уважали и даже побаивались. Любили, потому что она никому не отказывала в помощи: будь это ребенок, которому надо было вылечить золотуху, или роженица с неправильным предлежанием плода. И золотуху полечит, и плод поправит, так что роды пройдут быстро и успешно. И порчу снимет, и сглаз, и многое другое… Уважали потому, что она ни с кем не хороводилась, не чесала языком попусту, лишь иногда длинными зимними вечерами к ней заходили ребятишки покушать ее пирожки, и она им рассказывала истории-сказки из своей жизни, таинственные, страшные и всегда со счастливым концом

Говорила она так красиво, грамотно и образно, что можно было сразу за ней записывать, хотя читать и писать она не умела. Да и немногие в то время постигали грамоту. А боялись ее потому, что считали колдуньей. Да и как не считать? Людей лечит. Корова больше, чем у других дает молока. В огороде всегда все хорошо растет, и вырастают овощи раньше и крупнее, чем у других. И нашелся злой язык, который донес, куда надо, что бабушка Агафья-колдунья. И однажды, (такая невидаль!), в их глухую деревню приезжает машина, как ее тогда называли- «черный воронок» и прямиком к дому бабушки Агафьи. Машина остановилась, вышел милиционер, вывел испуганную бабушку и повез прямиком в тюрьму, которая была недалеко от районного центра. Посадили бабушку Агафью в камеру, где народу было полным полно, все женщины. Сидят за разные провинности: кто мужа убил, кто несколько килограммов зерна своровал, а кто и вообще ничего плохого не делал, а просто «люди добрые» оклеветали.

Сидит бабушка день, два, три, вот уже и неделя прошла, за что сидит, не знает, никто ей ничего не объяснял. И вдруг лязг железных засовов, скрип открываемых дверей, на пороге тюремщик громко кричит: «Бабка Агафья! На выход!»

Повели ее неизвестно куда, никто не сказал куда. Идет бабушка, мелко семеня ногами, и Отче Наш, читая про себя, а сзади тюремщик подгоняет: «Быстрее, быстрее». Долго шли… Вышли за тюремные ворота и пошли дальше. Подошли к такому большому добротному дому. Ворота открылись и тюремщик закричал: «Принимайте бабку!»

На крыльцо вышел высокий плотный мужчина с безумными глазами, подбежал к бабке и чуть не плача закричал: «Спаси мне жену!».

– Что с женой? – спросила бабушка Агафья.

– Не может разродиться! – ответил мужик?

– И доктр здесь, но говорит, что надо кесарить, но не успеем довезти до города, помрет!

– А ты кто? – в ответ бабушка Агафья…

– А я…я- начальник всей этой тюрьмы! – отвечает мужик.

– Тогда пиши мне бумагу и при свидетелях, что, если я спасу твою жену, то ты меня выпустишь из тюрьмы, а иначе я и не подойду к твоей жене! – твердо сказала бабушка Агафья.

«Иван! Петр!» – громко закричал мужик. «Быстрее ко мне! Бумагу и чернила!»

Бабушка Агафья продиктовала текст и сказала: «Подпишись, да пусть эти двое тоже подпишутся». Начальник все безропотно написал, Петр и Иван подписались тоже, действие происходило под истошные, выворачивающие душу крики роженицы, выходящие из открытых дверей. Бабушка взяла бумажку, аккуратно свернула, спрятала ее в какой-то потайной кармашек на груди и быстро прошла в дом. Крики роженицы становились все реже и реже и, наконец, совсем стихли.

– Что такое? Не померла ли? – закричал начальник тюрьмы все еще, стоявший на крыльце. Он быстро вбежал в дом, но почти сразу же выбежал оттуда, его просто выгнали. Выбежал счастливый, громко крича:

– У меня сын, сын родился! Богатырь!!!

Через пару дней бабушку Агафью прямо из дома начальника тюрьмы увезли на телеге к себе в деревню. На прощанье тот сказал:

– Ну, бабка, если будут обижать, сразу ко мне, заступлюсь, спуску не дам!

А в деревне по прежнему шептались: «Ну, разве не колдунья? Смотрите, из тюрьмы аж на телеге привезли!»

P.S. Вот такая у меня была прабабушка!

– Скажите, пожалуйста, вы не знаете, где находится рай? Не знаете? Ну, конечно, же не знаете! А вот я знаю и вполне определенно могу сказать, рай – это Франция. Рай для меня – это, когда я счастлива, раскованна и испытываю легкость и комфорт, глядя на других людей, или общаясь с ними. И легкой, прозрачной вуалью подобного настроения и состояния покрыто все кругом во Франции.

Слушать французский язык – это такое наслаждение, что я все время пытаюсь открыть рот и сказать что-то на этом непонятном и родном языке, но, к несчастью, не имею никаких способностей к французскому, так обидно!

И, думая об этом, я сижу на автобусной остановке в Гренобле, направляясь в аэропорт. Выходной, раннее утро, на остановке я одна, и только из окон дома напротив кое-где видны черноволосые, кудрявые головы арабских мужчин, сидящих у окон и беззастенчиво рассматривающих меня, больше рассматривать некого.

Арабов во Франции много, и это у них, мужчин, такая работа – сидеть и смотреть из окна, и делают они это с большим интересом. Но я не обращаю на них внимания и думаю о своем.

Некоторое время спустя, подходит и садится рядом со мной на скамейку мужчина и что-то спрашивает у меня на милом моему сердцу французском языке. Я ничего не понимаю, но решаю быть вежливой и поддержать беседу.

– Оui, ene effet. Да, действительно, – отвечаю я ему медленно, с расстановкой, не спеша. Вроде бы, как слушаю его и поддакиваю ему.