Лилия Каширова - Агент КГБ и другие истории. сборник

Поворачиваю голову, мужчина – араб, но это не меняет моего настроения, поскольку он мило говорит по-французски.

Черноволосые головы в окнах напротив немного напряглись, и в глазах появились искорки интереса. Но мне было не до них, я пыталась схватить хоть что-то из тех фраз, что он начал быстро говорить мне. Но я ничего не понимала. Он начал махать рукой в сторону того здания, где я жила и откуда пришла.

Я решила, что он спрашивает меня о том, что живу ли я там. Радостно улыбаясь тому, что наконец-то я догадалась, о чем идет речь, я с веселыми интонациями ответила ему:.

– Оui, ene effet.

Он придвинулся ко мне поближе, кудрявые головы напротив застыли, как бы в ожидании чего-то… Но я же не в лесу живу… Я в Европе… Я прореагировала на все это спокойно. Он опять начал говорить мне что-то непонятное и поднял два пальца, показывая в сторону моего дома… Все ясно! Он спрашивает живу ли я вдвоем. Ура!

– Pas deux, une, не двое, одна!

Я поднимаю один палец. Он кладет руку мне на колено и тогда до меня доходит, что взаимопонимания не было. Чувство счастья и удовлетворения разлилось по всем лицам напротив. Появилось ощущение, что сейчас они все сюда прибегут.

Молниеносно сообразив, я выдала мою коронную фразу:

– Je suis russe! Я русская!

Араб быстро отскочил от меня подальше и встал, сохраняя дистанцию, протянул мне руку, пожал мою и что-то говорил и говорил мне с большим уважением, я различала слова: Ленин, Москва, Революция. Он так и стоял на расстоянии пока не пришел автобус…

Гренобль 1998

Да, верно! Люблю танцевать, танцевать по ночам! Когда уже все дела сделаны, все мировые новости, особенно про Украину, прочитаны и надо от всего очиститься и хочется позитива, позитива! Включаю, например, Аллегрову, поет очень темпераментно и музыка всегда ритмичная. А я танцую, танцую, счастливая и радостная, две мои собачки с удивлением смотрят на меня. Танцы могут начаться в любое время с 12 до 3-х ночи.

Ах, Аллегрова и Крутой так зажигательно поют «Незаконченный роман». А я танцую, увлеченная и очень счастливая, несмотря на грустные слова песни. «А сколько же незаконченных романов было у меня?» – думаю я. «Неважно!» Главное я счастлива сейчас и без всяких романов.

А вот пошли потрясающие «Свадебные цветы». Тут уж я стала выделывать невообразимые па, быстро двигаясь из одного конца комнаты в другой, увлеченная мелодией. Господи! Какое счастье танцевать вот так по ночам под замечательное пение Аллегровой. Никто и ничто не мешает полноте твоего счастья! А какие же у меня были свадебные цветы? Обидно, но не помню. Помню огромное количество гостей, помню свое красивое кружевное свадебное платье. А цветы не помню… Но грустить не стоит. Наконец, она запела «Бабы-стервы». «Это верно, все мы стервы», – думала я с восторгом о себе. Хорошо вот так наедине с собой потанцевать и повспоминать некоторые эпизоды из своей жизни.

«Ох, и стерва же ты с мужиками!» – говорили мне подруги. А как же не быть стервой? Когда одна ростишь двоих детей только «стервой» и можно выжить. Ничего, еще есть порох в пороховнице: и ритм держу, и еще вон какие коленца выделываю, хорошо, что никто не видит!

Нет, нет… Что-то непонятное каким-то холодком, как маленькая влажная змейка, скользнуло по моему телу. В чем дело? Не пойму. Что или кто внедряется в мою жизнь, в мой мир счастья, которое я сама себе создаю? Это все мое и принадлежит только мне. Мне, мне и только мне, не хочу ни с кем делиться!

Но ведь это просто невозможно подсматривать за мной. Дом 3-х этажный, живу я на втором этаже. Из окна виден такой же дом напротив, но его отделяет от моего большое пространство, так что подсматривать просто невозможно. А вот что я не учла, другое-то окно выходит на узенькую дорогу и по другую сторону от этой дороги стоит небольшой одноэтажный частный дом, хотя дом-то одноэтажный, а я на втором этаже. А чердак? Чердак-то обитаемый и одно из двух окон лицом к лицу с моим окном. Но ведь это окно всегда задрапировано плотной шторой, я это ясно видела, когда сегодня поливала маленькую пальмочку, стоящую на окне. Я выглянула из своего окна, на котором не было плотной шторы, а только прозрачная нежно зеленая, и в свете ночного фонаря увидела, что плотная штора в окне напротив отдернута справа на третью часть окна. В комнате не было света, и эта часть окна зияла черной дырой. Странно, зачем ночью отдергивать штору? Ведь свет от фонаря будет мешать. И кто же там живет? Во дворе я иногда видела только одного достаточно пожилого, немного прихрамывающего, мужчину. Хотя говорят: «Седина в голову, бес в ребро».

В общем, сегодня больше не потанцуешь. А завтра? А завтра буду танцевать в кухне, там окно выходит на другую сторону. А как же жить-то без танцев?

При встрече со мной ты всегда краснеешь и смущаешься. Ты еще молод. Тебе нужно моё внимание. Ну, что же, этой ночью я готова потанцевать с тобой.

– Послушай это танго, замечательное танго, начинаем.

И вот я легким касанием кладу свои руки тебе на плечи, легким, как крылья бабочки, легким, как дуновение ветерка, легким, как лепестки роз.

А ты?

– Нет, нет, не так неуверенно, а раскрепощенно и крепко, и при этом нежно, держи меня за талию вот так, словно весь мир вокруг меня это только ты.

Легкий шаг вправо, крутой поворот, и еще несколько порхающих движений по паркету. Мне так спокойно в твоих объятиях. Ты уверенно меня ведешь вперед, а я легко и послушно следую за тобой, и где-то там, над головой, рождается ощущение вечности. Это любовь.

Шаг вперед, шаг назад. Любовь и вечность всегда рядом. Ты убыстряешь шаги. Откуда в тебе столько грациозности и вдохновения? Твой по-детски нежный взгляд смотрит на меня с надеждой.

Нет, нет, надежда невозможна, набирайся сил, я то горнило, в котором закаляется сталь, и крепнет твой мужской характер.

Моя доброта и нежность – это обман зрения и полет твоей фантазии в поисках счастья.

Почти забыв о тебе, я наслаждаюсь танцем. Шаг вперед, поворот, моя любимая крепдешиновая юбочка тоже делает замысловатые пируэты, придавая особо живописный вид танцу: то раскручиваясь волчком, то поднимаясь вверх и занимая горизонтальное положение, то нежно опускаясь вниз, мягко облегая ноги, внося ощущение взлетающей птицы, которая никак не может взлететь.

Твои руки на моих плечах, и рядом твое сердце, ждущее новых открытий.

Шаг вперед, два шага назад, бросок на твое колено, и я, поверженная, но не сдавшаяся, быстро и грациозно встаю.

О, ты уже уверенный в себе шутник! Но у меня нет настроения шутить. Переходим на вальс. Здесь уже не пошутишь!

Мои атласные туфельки быстро и вдохновенно скользят по блестящему паркету, и мы несемся с легкостью летящих птиц.