Юрий Семецкий - Душа в тротиловом эквиваленте. Продолжение

Прогресс, разумеется, шел неравномерно, неодинаково и не все время. В процессе эволюции решалось несколько задач, связанных с появлением человеческого мозга. Примерно 150 тысяч лет назад выделились сапиенсы и неандертальцы с примерно одинаковой массой мозга — 1500–1600 граммов. На данный момент, человеческий мозг в среднем весит 1320 граммов.

Неандертальцы пошли по пути небольшой семьи и культивировали творчество. Сапиенсы были более убоги в плане творчества, но значительно более социализированы. Лобные зоны сапиенсов были чуть больше, что позволяло жить большими популяциями. В среднем, рядовой член такой популяции жил намного хуже, чем неандерталец. Зато крупные общины сапиенсов легко уничтожали малые группы неандертальцев.

Последнего неандертальца сапиенсы съели на территории современной Франции около тридцати тысяч лет тому назад. Так что традиции людоедства в старушке-Европе имеют глубокие корни, сами видите.

После того, как неандертальцы были съедены и до сегодняшнего дня, мозг человека уменьшился до 1300 граммов. Пик нашей церебральной конструкции приходится на период от 30 до 40 тысяч лет назад, когда мозг еще сохранял конкурентные функции с неандертальцами. С тех пор, как сапиенсы остались одни, их мозг стал уменьшаться.

Это привело к катастрофе, поскольку уменьшение массы мозга свидетельствует от том, что процесс социализации продолжается до сих пор. Причина в том, что в высокоорганизованных социальных группах большие мозги не нужны, нужен конформизм.

Расовые различия, кстати, существуют, причем смешение действует на мозг нехорошо — он уменьшается в размерах.

Политику, большой мозг не сильно-то и нужен. Квинтэссенция политической деятельности — доминантность, почти полностью контролируемая лимбической системой. Интеллект чаще всего, политику просто мешает.

— Ну, это даже по телевизору видно, — проворчал Костя.

— Цифры по падению массы мозга касаются, в первую очередь, Европы. Дело в том, что европейцы, подвергнув себя целенаправленному искусственному отбору, социализировались максимально.

Эволюция мозга происходила независимо от эволюции тела человека, потому у нас сохранилась гигантская изменчивость.

С основами этой изменчивости можно познакомиться на примерах мозгов великих людей. У Тургенева и Кромвеля мозги весили 2 килограмма, у Байрона — 1250 граммов. С другой стороны, у Плеханова и Франса мозги весили около килограмма. Налицо изменчивость в два раза. Мозги Ленина и Сталина — удивительно средние по размеру. В обоих случаях — 1320 граммов. Казалось бы, ну и что? Мы видим, что гении могут иметь мозг любых размеров. И большой, и маленький. Но не тут-то было! Статистика свидетельствует, что среди бесспорных гениев людей с большим мозгом примерно в 5 раз больше.

Почему и большой и маленький мозг способны вместить талант? Что внутри? Сначала предполагали, что чем больше борозд и извилин, тем человек умнее. Однако, самый большой мозг с огромным количеством извилин был найден у полного идиота. Это исследователей не успокоило. Они принялись измерять длину борозд и извилин, считая, что все дело именно в ней. Именно из-за приверженности к этому заблуждению Бехтерев в итоге был отстранен от исследования мозга Вождя.

Мы отличаемся не только по массе мозга, но и по таким структурам, как поля и подполя, которые определяют нашу индивидуальность, делая нас талантливыми или бездарными. До того, как были обнаружены упомянутые выше структуры, исследователи продолжали взвешивать мозги, но закономерностей не находили.

Радикальный вклад в решение вопроса, отчего же зависит талант, внес француз Ив Галь, которого ошибочно связывают с таким шарлатанством, как френология. Следует сказать, что френологией Галь занялся просто по причине, что очень хотелось кушать, а измерять с умным видом неровности (шишки, говорили тогда) было не сложно. Кончилось, правда, печально. Наполеон, раздраженный тем, что люди стали подозревать, что шишки у него на черепе неправильные, упрятал Галя в тюрьму.

Однако, главной работой Галя была диссертация по индивидуальной изменчивости мозга. О том, что определенные области мозга связаны с органами чувств, подозревали еще в 16 веке, но Врока, ученик Галя, доказал существование таких областей научно. В частности, показал существование и локализацию функций, связанных с речевой фазией.

Идея локализации функций оказалась плодотворна, но плоды появились нескоро.

Идея довести дело до конца принадлежала Отто Юльевичу Шмидту и Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому. Они отстранили Бехтерева от исследования мозга Ленина, заменив его Оскаром Фохтом.

Фохт был крупнейшим неврологом мира, директорствовал в Институте Кайзера Вильгельма. Через руки Оскара Фохта прошли все существа, имеющие мозг: от беспозвоночных до слонов. Он был одержим идеей поиска "клеток гениальности". Фохт использовал методологию своего ученика, Бродмана, который придумал делать тотальные срезы через мозг и сравнивать мозги, сравнивая срезы. Мозг разделялся примерно на 6000 срезов. Появилась возможность сравнивать поля и подполя.

Когда в Германии пришли к власти фашисты, работы Фохта продолжил Филимонов. Потеряв в двадцатилетнем возрасте ногу на дуэли из-за женщины, он целиком сосредоточился на науке, что позволило ему стать выдающимся цитоархитектоником. Институт по изучению мозга Ленина отчитывался только перед ЦК партии, не подчиняясь академическим властям. Вероятно, только это позволило решить проблему гениальности.

Однажды партией была поставлена задача: доказать, что существует изменчивость мозга, не объяснимая в рамках расовых различий. Филимонов такую разботу сделал, а результаты в особо циничной форме опубликовал не где-нибудь, а в немецких журналах.

Он взял примерно полтора десятка полушарий мозга. Там были русские, евреи, немцы, грузины, китайцы, буряты. Остальных просто не помню. Анализ срезов показал, что индивидуальная изменчивость головного мозга перекрывает расовую. Результаты были крайне наглядны, поскольку 17, 18, 19 поля зрительного центра можно разглядеть даже на разрезах свежего мозга. Границы полей выражены настолько явно, а изменчивость оказалась так велика, что вопрос сам собой исчез.

Больше немцы темы расовых различий мозга не касались. Они фантазировали о чем угодно: о движениях и кинематике тел, углах и форме черепа, но мозг не трогали.

Это исследование, выполненное сугубо из политических соображений, позволило Филимонову найти путь к отысканию индивидуальных особенностей мозга гениев. Ресурсы для такой работы у Советской власти были.

Спендиаров, Сух, Рейснер, Маяковский, Горький, Белый — их мозг был детально исследован. Это привело к катастрофе. Выяснилось, что разница по полям и подполям колоссальна. Отличалось все — и поля, лежащие в неокортексе, и структуры лимбической системы.