Иван Валеев - Недоразумение

— Привет, Буф, — сказал Чваки, — Фто, флуфилофь?

— Здравствуйте, — ответил Буц, — А как же. Пойдемте, покажу.

Они вошли в дом. Тетка Мукора что-то буркнула и демонстративно ушла на кухню. Пол в комнате был усыпан щепками и дранкой, а в потолке зияла приличных — все-таки размах крыльев у летунцов достаточно большой — размеров дыра.

— Вот, — Буц ткнул пальцем в сторону дыры.

— Нда, — пробормотал Кифа, — прямо пальцем в небо. Хорошо, хоть дождей пока не ожидается.

— Буц, а может, тебе ее привязывать? — сказал вдруг Мяфа.

— А? — Буц повернулся к Мяфе, — Чего? Крышу?

— Тетушку.

— Не флуфай его. Голова горяфяя.

— А что? — спросил Мяфа, — Думаешь, не поможет.

— А как вэ. Помовэт. Ефли Буф переехать фобираетфя.

— Это конечно. Она же если разойдется — весь дом разнесет, только труба ваша и останется, — флегматично кивнул Буц, — в назидание. Лучше уж дырки иногда заделывать.

— Мы затем и пришли, — сказал Кифа, — а вот с тетушкой все равно надо что-то делать. Чего она из Лесу-то сюда подалась? С Мухоморычем общаться?

— Может быть. Общаются они очень уж похоже… Не нравилось ей там. Деревьев много.

— Ну да. Это тебе не дырки в крыфах делать, — хмыкнул Чваки, — Внафит, Буф… Ты когда будеф это фвое окно в мир ввевд ваделывать?

— Давайте так. Я сейчас соображу, что мне нужно… В общем, завтра после заката.

— Тогда после заката мы у тебя, — решил Кифа.

И друзья оставили Буца наедине с его крышей, дыркой и тетушкой Мукорой.

— Ну что, — сказал Кифа, — на развалины мы, значит, посмотрели. Теперь, думаю, можно сходить и на экскурсию к Старине Плюмсу, подумать над дальнейшей нашей культурной программой.

— А не рано? Мы в только фто поели.

— Пойдем-пойдем, — поддержал брата Мяфа, — в шашки поиграем.

— Ааа, фафки — это хорофо. Фафки, фяй и пирог ф яблоками — это я, повалуй, фоглафен.

В клубе Старины Плюмса было спокойно. Посетители подтянутся ближе к концерту. Сам Старина Плюмс, сидя на большом табурете, неспешно раскладывал пасьянс, а его дочка и внучка гремели посудой на кухне. Увидев друзей, Старина Плюмс вяло похлопал глазами и неопределенно взмахнул передней лапой:

— Проходите. Столики на любой вкус.

— Спасибо, — ответил Мяфа, — пойдем пробовать.

Усевшись за столик у окна, Кифа и Мяфа тут же достали шашки. Клетки для игры были нарисованы прямо на столе. А Чваки пошлепал на кухню и вскоре вернулся с подносом на голове. На подносе стояли: чайник большой с кипятком, чайник маленький с заваркой, три стакана в красивых подстаканниках и круглый пирог с яблоками. Пока братья играли, Чваки, не торопясь, разлил по стаканам чай, потом слез с табурета и пошел искать сахар и чайные ложечки. Найдя искомое, он вернулся и вновь вскарабкался на табурет.

— Вот. Профу.

— Молодец, Чваки. Спасибо. Скоро твоя очередь будет, — сказал Кифа.

— Хорофо. Вду.

Мяфа продул свою партию и уступил место Чваки. Когда тот расставил шашки и сделал первый ход, к их столику пришлепал Старина Плюмс.

— Ну, что интересного? — вяло поинтересовался он.

— Мы ни с кем особо и не виделись, — ответил Мяфа, — У Буца только крыша прохудилась. Ходили смотреть, чем помочь.

— Похолодает, значит. То-то я спал так плохо, — Старина Плюмс задумался, — Светляки беспокоятся, вот… Не к добру это.

— А фего им бефпокоитьфя? Не им вэ крыфу пофинять. Бефтолковые они.

— Зря ты так, братец, — заметил Плюмс, — Не такие уж они бестолковые. Сам Лесовик за светляками присматривает. Раз беспокоятся, значит есть причина.

— Чваки, ты это чего не в духе? — спросил Кифа, — Ты ж вроде выигрываешь… Или пирог не очень?

Чваки откусил кусок пирога, пожевал и сказал:

— Пирог хорофый. Плохо, фто холодно череф три дня. Не хофю холодно. И фнитфя вфякое… Ты проиграл, кфтати.

Мяфа занял место Кифы, а тот принялся расспрашивать Старину Плюмса. Светляки, обычно избегавшие жителей Болота и окрестностей, теперь жмутся к клубу, иногда даже прячутся в подполе, пугая неопытных работников. Чваки тем временем выиграл у Мяфы и, уступая место Кифе, пробормотал:

— Когда-то такое увэ было. Фо фветляками. Тогда к нам ваявилофь Болотное Видение.

— Верно, — согласился Плюмс, — я тоже об этом думал. Только как же ты это помнишь-то?

— Видение не помню. Помню — бабуфка раффкавывала. Так раффкавывала, я фють ваикатьфя не фтал. Для комплекта.

— Да уж, бабушка у тебя сказки умела рассказывать… Послушаешь — не уснешь, — Кифа поежился, — А я вот про Болотное Видение совсем ничего не помню.

— И не надо, — сказал Мяфа, — Вроде все хорошо тогда кончилось. Да и неизвестно, чего там эти светляки боятся. Как бы с ними поговорить.

Чваки вышел из клуба в одиночестве, оставив братьев доигрывать, и побрел к Болоту. Светляков действительно было много. Обычно они летали над Болотом, а тут штук восемь почти неподвижно висели под выступом крыши клуба, еще трое не спеша кружили вокруг трубы, а остальные — никак не меньше двух десятков — мелькали там и сям в кустах.

— Фтранно это, фтранно, — пробурчал Чваки, с неодобрением глядя на светляков, — Фего им тут надо… Летают фебе и летают. Ну, ладно.

Чваки задумался и так, в задумчивости, побрел вокруг Болота. Ему захотелось немного пройтись. Так Чваки и брел, пока не услышал впереди жутковатое ритмичное бормотание. Он пригляделся. По берегу Болота медленно двигалась темная фигура, что-то напевая, пританцовывая и встряхивая лохматой гривой. Иногда фигура, умолкнув, замирала в нерешительности, а потом все продолжалось. Чваки поспешил к ней.

— Эй, Боб! Привет.

Фигура остановилась.

— А? А, дарова, Чваки, — раздался гулкий баритон, — Как там оно?

— Оно вроде пока нифево, — ответил Чваки, уже привыкший к не совсем понятному языку Боберта, — А у тебя? Готовы к конферту?

— А то!

— А мы ф ребятами к Буфу ходили. Крыфу ф дыркой фмотреть.

— А! Тетушка набедокурила? Во Буцу невезуха. Дозджик будет, а Буц с крышей в дырке… то есть, наоборот.

— Помогать придеф?

— А как же. Всем ансамблем придем.

— Вфем не фтоит, — засмеялся Чваки, — а то вы ему второй этав надфтроите.

— Да уж, — хохотнул Боберт, — это мы могем. А второй этаж там ни разу не надо…

— Да. И ефе Фтарина Плюмф товэ бефпокоитфя… У него фветляки в подполе пряфютфя.

— Угу. Так. Понятно, что ниче не понятно. При чем тут светляки? Что они, схавают там все? Ну ладно. Ребята у Плюмса?

— Да.

— Ладно. Я тогда там пойду. Бывай. Жду на концерт.

И Боберт побрел к Старине Плюмсу. Чваки поглядел вслед этой пританцовывающей фигуре, чем-то немного похожей на бродячий стог сена, хмыкнул и двинулся дальше.

Крышу Буцу латали весело. Не успело солнце как следует сесть, как на Болото с попутным ветром прилетела шальная тучка и высыпала на тутошних жителей чем была богата — снег с дождем в соотношении три к двум. Над Буцевой дыркой пришлось разбить Бобертову палатку, чтобы это соотношение не нападало в дом, несмотря на то, что внутри дома сидела тетушка Мукора. В конце концов, в дырку свалился сам Боберт, чуть не сломав лестницу Буца и свою собственную голову в придачу. После этого Боберта пристроили поддерживать лестницу с Кифой, Мяфа и Чваки сидели в палатке на крыше, а Буц и приятель Боберта Тым-Пыц Девятнадцатый бегали туда-сюда, поднося материалы. Когда ничего уже подносить стало не нужно, Буц уселся отдыхать, Боберт и Мяфа — один снизу, другой сверху — в две глотки затянули «Болотный блюз», а Тым-Пыц всеми своими восемью ногами (четыре из которых заменяли ему руки) принялся отбивать замысловатый ритм. Это занятное трио тут же заглушило бухтение тетушки Мукоры, и даже Мухоморыч, заглянувший было в дверь, моментально ретировался — старикан считал встречу с лохматым жабсом дурным предзнаменованием.