Татьяна Адаменко - Как Океан себе жену искал

Бог Океан был таким вспыльчивым, шумливым и гневным, что беседовать с ним было непросто даже другим богам, и таким могущественным, что все избегали ссоры с ним, а потому избегали и встречи.

И как-то раз, когда он, сидя на камне посреди моря, грустил, что ему и побеседовать не с кем, он услышал в небе вопли. Океан поднял голову и увидел, что это пара альбатросов летит и пререкается, часто-часто хлопая короткими крыльями. Они бранились не жалея сил, выясняя, кто из них выловил большую рыбу и кому сейчас лететь тяжелее.

Но когда к ним приблизился чернокрылый поморник, они разом прекратили ссориться и дали ему такой отпор, что от нахала только перья полетели.

Когда же альбатросы отогнали поморника и наконец увидели, чей покой они нарушили своей дракой, то подлетели повиниться, трепеща от страха… Но Океан только махнул рукой и скрылся в глубине. Брызги воды упали им на крылья, и неожиданно те зашумели, разворачиваясь и удлиняясь втрое больше прежнего.

Альбатросы взмыли вверх и отправились в свое гнездо. С новой высоты своего полета они громогласно восхваляли Океан, вполголоса же сетуя на то, что от неожиданности они оба рыбу едва не выронили.

Но Океан их не слышал. Сидя в глубокой задумчивости в своем подводном дворце, он менял обличья по мере того, как менялись его чувства от сомнения к решимости. Наконец он встал, ударил чешуйчатым хвостом по полу, и сказал то, что думал:

— Мне нужна жена!

Укрепившись о своем решении, он принялся думать, кто достоин вместе с ним направлять подданных, укрощать течения, перемешивать море и сушу штормами и растить в его саду алмазные цветы. Он понимал, что Луна, хоть и тонет каждый вечер в Океане, все же слишком далека, ветреницы слишком непостоянны и легкомысленны, а земные богини не пожелают оставить сушу даже ради него.

Поэтому он решил обратить внимание на тех богинь, что у него были под началом — богинь рек, речушек, озер и ручейков. И верно: отказов он не получил, но от связей с родственными ему богинями вод рождались только перекрученные, уродливые, ни с чем не схожие водные духи, чьей магической силы хватало только на то, чтобы вселяться в тела утопленников и всячески пакостить, или острозубые хищные рыбы, или бесформенные неразумные пучки ядовитых водорослей.

Убедившись, что среди водных богинь не найти ему жены, он принялся искать ее среди сотворенных.

Были среди морских дев красавицы, достойные стать спутницей Океана, только от его близости они разлетались на горстку изначальных элементов — серебристые чешуйки, песок и водоросли на выбеленных костях топленников.

Убедившись мало-помалу, что ни одно сотворенное им создание не выдержит его силы. Океан совсем загрустил, не зная, где же теперь ему жену искать.

И вдруг, когда сидел он в печали из задумчивости в своем дворце, вода донесла до него весть, что кто-то из богов идет по морскому дну. Встрепенулся Океан и помчался узнать, кто же посмел вторгнуться в его владенья без его ведома и согласия.

А был это бог снежной горы Ховар. С Океаном у него была давняя ссора, поэтому он обмазал тело глиной, затаил дыхание и ступал по морскому дну так тихо, что не разбудил ни единой песчинки.

Но, на свою беду, Ховар остановился, чтобы подслушать беседу угря с глубоководным иглобрюхом. Тот как раз собирался показать иглобрюху, как именно люди по земле ходят.

И только-только угорь вытянулся вверх, изображая человека, как его с непривычки зашатало из стороны в сторону, и он, извиваясь, отчаянно заскакал вокруг иглобрюха на хвосте. Иглобрюх от удивления выпустил иглы, выпучил глаза и растопырил плавники… и угорь, не удержавшись, шлепнулся прямо на его колючки.

Тут уж Ховар не выдержал и расхохотался. Изо рта его вырвалось дыхание вместе с заключенной в нем силой — и вода мгновенно донесла Океану, что тут есть другой бог. Не успел Ховар закрыть рот, как Океан уже стоял перед ним.

— Ты? — безмерно удивился Океан. — Как ты посмел сюда прийти?

Океан сдавил Ховара водой так, что он едва мог думать от боли.

— Я шел… к сестре, — едва выдавил он и тут же пожалел о том, что сказал.

Но бог Океан, услышав это, убрал давление воды с груди и плеч Ховара, снова разделив его по всему телу.

— У тебя есть сестра? — удивился он.

— Да… мы близнецы, — неохотно признался Ховар. И он рассказал, что, когда Солнце и Луна поссорились, Орив откололась от него и ушла под воду. Океан, услышав это, сказал, что он пойдет в гости вместе с Ховаром. Тот не решился с ним спорить.

Когда они увидели гору Орив с оплавленной верхушкой, Океан остановился и спросил у Ховара:

— Твоя сестра — огненная? Почему же до сих пор не было ни одного извержения?

— Она очень терпелива, — гордо сказал Ховар.

И, когда Ховар с Океаном очутились внутри горы, Океан понял, что горный бог хотел сказать. Вся внутренность дома Орив была украшена тончайшей мозаикой из самоцветов и заткана вышивкой из солнечных лучей. И ни следа божественной силы — их создали только руки и терпение.

Но лучшим украшением дома была его хозяйка. Когда Океан ее увидел, то рухнул в синюю пропасть глаз, загорелся от искр в огненном разливе волос, погиб под лавиной белоснежных плеч. Потому и сидел молча, слушая ее голос и смех.

К счастью, не знал он, как она смеялась над ним, когда он ушел.

— Вот уж знатного гостя ты привел, братец! Если он всегда двух слов связать не может, то не мудрено, что ты его на совете обошел!

И когда к ее дому днем и ночью шли морские подданные с драгоценными дарами, она, смеясь, возвращала их обратно. Оксан бушевал так, что волны грозили сокрушить берег, но пока заставлял ураганы обходить гору Орив.

Ховар пробовал образумить сестру, но она была непреклонна.

— Если бы я не смеялась, я бы рассердилась! — свела она брови. — Неужели ты этого хочешь?

И Ховар поспешил оказаться.

— Пусть не пытается меня купить! — сказала Орив, и подарки в конце концов иссякли, ведь Океан терпением не отличался. Теперь он принялся терзать ее гору: точил песком, крошил ядовитыми растениями, расшатывал бурями.

Но Орив не сдавалась, хотя подруги начали упрекать ее за неразумие.

— Если он разрушит твой дом, что будет с твоей силой? И кто тогда захочет тебя взять? — спрашивали они.

— Он хочет, чтобы я стала его женой, потому что больше никого не нашел! — отвечала Орив. — А я на это не согласна!

И она раскалила гору до предела, так, что течения обжигались и убегали в испуге, гибли ядовитые растения, а песок плавился и покрывал гору острейшим стеклом, только укрепляя ее защиту.