Сергей Малышонок - Князь

– Браво, Калеб, браво! – стоя в полушаге от неё, аплодировал… Совершенно целый и невредимый принц. А тот, что истекал кровью у неё на руках, просто рассыпался песком… – Даже пожелай я дискредитировать тебя в глазах стражниц, не смог бы сделать ничего лучше.

– Что? Как? – Вилл уже ничего не понимала, в прострации наблюдая, как струйки песка, стекающие между пальцами, поднимаются в воздух и, отлетая за спину мятежного князя, собираются в фигуру Песочника.

В груди бушевал ураган, сердце бешено стучало в ушах. Насыщенно-карие, до красного отлива, глаза поражённо смотрели на князя снизу вверх и никак не могли поверить в увиденное.

Чародей перевёл взгляд своих серо-стальных глаз на неё и явно что-то понял. Шаг ближе – и девочка ощутила, как на голову ложится его свободная рука, нежно забираясь в волосы.

– Вилл, – тёплый вкрадчивый голос заставил табун мурашек на этот раз поселиться прямо в животе, – ну для кого я только что разливался мыслью по древу, рассказывая, что опытный стратег всегда должен иметь запасной план? К тому же, зная Калеба, я бы сильно удивился, не сделай он чего-то подобного. Не стоит ожидать рыцарского поведения от обычного бандита, что большую часть жизни грабил обозы на дороге.

– Ты… ты с самого начала такое предполагал? – окружающие были изрядно шокированы, Корнелия вообще стояла в ступоре и переводила невидящий взгляд с принца на лидера повстанцев и обратно.

– Как один из вариантов, – кивнул Фобос. – Мне вот только интересна пара моментов: это была его личная инициатива, «дружеский совет» из Кандракара или Калеб решил пойти по стопам своей мамы? О, – принц отстранился, разворачиваясь к мятежнику, невольно породив этим поступком такую гамму чувств в душе Вилл, что та едва не пропустила всю его последующую речь, – ещё хотелось бы узнать, как ты собирался всё это объяснять Элион. Вряд ли она бы одобрила такой мерзкий, подлый и грязный приём. Напомню, за «Тёмную Сторону» в нашей семье отвечаю я. Говори, – Фобос поднял руку, его глаза и рот наполнили язычки белого пламени, и лидера повстанцев словно парализовало.

Несколько раз моргнув и обильно покрывшись потом, но так и не сумев перебороть чары, Калеб начал отвечать:

– Ей не обязательно было всё знать… в таких подробностях.

– Ммм, манипулирование маленькой невинной девочкой. Это так ты собирался верно служить собственной обожаемой королеве? Лично выбирая, что ей знать положено, а что нет… И ведь ты считаешь себя целиком правым? Отвечай.

– Д… Д-да! Это необходимо! Она слишком неопытная и не понимает, что по-настоящему нужно Меридиану!

– Чудно… – от потусторонней жути, проскользнувшей в голосе Тёмного Мага, пробрало всех присутствующих. – Кандракар участвовал в твоём плане?

– Да, – лицо парня исказилось, он явно не хотел отвечать, но выбора у него не оставалось. – Я обсуждал это с Любой… Она дала согласие.

– Ну что же, пока достаточно, – новый властный жест – и повстанец обвис в путах без сознания. – Надеюсь, это хотя бы ненамного приподняло твои розовые очки, Элион, – Фобос повернулся к стене, где ещё секунду назад никого не было, кроме небольшого комода с книгами, сейчас же иллюзия спала, и взорам окружающих предстала хрупкая блондинка.

– Элион! – Корнелия бросилась на шею к подруге.

– И… давно она тут? – осторожно спросила Вилл, поднимаясь на ноги.

– С самого начала, естественно, – улыбнулся ей принц и перевёл взгляд на обнимающихся блондинок. – Не буду врать, Вилл, – продолжил он чуть тише и как будто печальней, – это был тяжёлый выбор. Я далеко не воплощение добра, и всё моё естество, все годы правления в гниющем заживо мире требовали отомстить. Отомстить жестоко и дико, не считаясь с потерями, но…

– Но? – не выдержала паузы школьница, не замечая, как их разговор привлёк внимание всех присутствующих.

Для неё это сейчас было неважно – в памяти всплыли слова услышанной утром песни, а перед глазами возникла картина наливающейся багрянцем чёрной мантии. В горле будто встал ком, в глазах предательски защипало, и захотелось совершить что-то глупое, абсурдное, немыслимое… Вроде… Подскочить к Фобосу и крепко его обнять, повиснув на шее, но… Это было невозможно!

– Но ты меня не предала, – хлестнул по сознанию тихий ответ. – Никто из вас не предал, – заметив, как к ним удивлённо обернулись Элион с Корнелией, Фобос по-доброму усмехнулся, – даже наша воинствующая эльфийка. Быть может, с точки зрения правителя я сейчас совершаю большую ошибку, но…

Князь шевельнул посохом, и от него отделилась крохотная искра белого света. Никто не успел даже ахнуть, а искра уже стремительно подлетела к Элион и впиталась прямо в кожу. Тело девочки на мгновение приподнялось над полом, окутавшись сиянием, и растерянная королева замерла, непонимающе уставившись на собственную руку.

– …я держу своё слово, – серые глаза твёрдо взглянули в лицо Вилл. – Моя часть сделки завершена. Нерисса повержена, бывшие стражницы сейчас мирно спят наверху в вашей комнате, Элион свободна, а я отдал ей половину силы Сердца Меридиана и даже повстанца до сих пор не убил. Ваша очередь.

– Да… Ты прав, – словно в полусне подтвердила Вэндом.

Сердце стучало так, что грозило вот-вот вырваться из грудной клетки, щёки горели, в животе поселилась стая порхающих бабочек, окружающий мир подёрнулся какой-то мутной рябью. Хотелось столько всего сказать, спросить, извиниться, может быть, сделать… Особенно последнее. Она ведь так и не…

В памяти пронеслись все его издевательские шутки, взгляды, подколки. Их разговоры, её глупые попытки за ним приглядывать, его объяснения происходящего на Меридиане. Их споры, скандалы, то, как он её бесил и как подарил тот злосчастный цветок… Его волосы, спадающие с плеч, сосредоточенный взгляд, гордый профиль, мускулистый торс, проглядывающий под рубашкой… Холодные струйки воды, стекающие ей за шиворот в ванной комнате…

– Не знаю, что будет, когда активируется наша часть, но я… Хочу сделать это, будучи полностью уверенной, что я – это я! Пожалуйста, прости! – и Вилл, сама не веря в то, что делает, прильнула к принцу и, зажмурившись от страха, накрыла его губы своими…

– Ну… В общем… Вот… – красная под цвет волос девушка неловко отстранилась, отчаянно пряча глаза.

Тишина в помещении стояла такая, что можно было без труда услышать голоса прохожих на улице, не то что приснопамятную муху. Да что там? Даже я был несколько шокирован, хоть и старательно вёл всё к этому результату каждую свободную минуту.

Губы горели ощущением от жаркого, хоть и не слишком умелого поцелуя. Правда, я стал бы последним человеком, решившимся жаловаться на такую мелочь, чего не скажешь относительно, как на мой взгляд, излишней скоротечности порыва стражницы. С другой стороны, как у неё и на это-то духу хватило?