Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

Окружающим демонстрировалось, что древним магическим аристократам, скрепя сердце, пришлось наступить на горло собственной гордости и идти на контакт с обычным миром. В реале дела обстояли несколько иначе. Начиная с восемнадцатого века, в обстановке глубочайшей секретности, через посредников и подставных лиц, Гойлы и Креббы вкладывали небольшие суммы в акции маггловских компаний. Что же изменилось после исчезновения Тёмного Лорда? Компаньоны вывели часть инвестиций из тени, придав им общественный и официальный статус. Только и всего. Маленький шажок для двух магов и огромный шаг для всего британского магического сообщества. Официально и неофициально денег от проданных «семейных» артефактов было совсем немного, но их хватило чтобы «раскрутить» бизнес и начать получать прибыль («легенда» прорабатывалась самым тщательным образом). Дальше — больше. Деньги есть деньги, они, как известно, не пахнут. Поэтому порицание «раскаявшихся» и взятых Лордом Малфоем на поруки Пожирателей, в среде бывших коллег…, тем более в среде бывших «коллег», было исчезающее малой величиной. Те, кто поумнее, понимал, что люди потратились изрядно и в большие долги влезли, попав к Малфою на крючок. То, что боевики рассчитались с Люциусом галеонами, которые гоблины конвертировали из долларов и фунтов, ставилось магам только в заслугу. И ничего, что им приходится показательно переступать через себя, изображая маггловских бизнесменов и инвесторов.

В абсолютной тишине лорды раскурили сигары. Ароматный дымок взвился под потолок и закружился лёгкими перистыми облачками. Солнечные лучи, врывающиеся через открытое окно, расчертили дым яркими полосами, в которых танцевали невесомые пылинки. Бесшумной аппарировавший эльф, учтиво поклонившись хозяину и гостю, водрузил на столик между кресел поднос с бутылкой коньяка и приземистыми снифтерами с широкой чашей.

Снифтер* — коньячный бокал тюльпановидной формы с короткой ножкой и широкой чашей.

Ещё раз поклонившись, эльф разлил коньяк по бокалам после чего испарился. Настоящие ценители полагают, что коньяк стоит пить только в особенно тёплой и дружеской остановке. Можно ли встречу двух лордов назвать дружеской? Несомненно! Сколько лет вместе, плечом к плечу, и сыновья-наследники идут по пути грозных родителей.

Выпустив колечко дыма, Якоб Гойл поднял снифтер на уровень глаз, всмотрелся в густой, насыщенный янтарный цвет напитка, характерный для старых коньяков и, прислушиваясь к запаху, повёл носом над бокалом. Коньяк порадовал придирчивого ценителя ванильными нотками, за которыми нагрянула цветочно-фруктовая композиция. Джонатан понимающе усмехнулся. Отпив из своего бокала, Кребб растер напиток по нёбу и расслабленно откинулся на спинку кресла. Хозяин повторил маневр друга.

Вскоре между лордами завязался вялый треп. Джентльмены, будучи истинными англичанами, обсудили погоду, котировки на бирже, затронули женщин, коснулись политики, как маггловской, так и магической. Только ленивый нынче не обсуждал непонятные движения Лорда Гринграсса и его сторонников в Визенгамоте. Что-то назревает. Постепенно, как полагается в таких случаях, обсуждение подошло к главной теме — к наследникам.

— Джонни, тебе не кажется, что наши мальчики слишком налегают на тренировки? — в очередной раз отхлебнув из бокала, первым озвучил скользкую тему Якоб Гойл.

— Якоб, — усмехнулся Кребб, — я не узнаю тебя! Напомни мне, кто из нас двоих ратовал за усиленные занятия?

— Я не отрицаю, — вяло отмахнулся лорд Гойл.

— Ты должен радоваться, а не проявлять беспокойство, тем более мальчики занимаются не в ущерб утверждённому плану и собственному здоровью.

— Я радуюсь, но знаешь, — Якоб перешёл на проникновенный тон, старательно выделяя его голосом, — парни явно пытаются что-то доказать сами себе. Настолько истово даже мы с тобой не занимались, а гоняли нас не в пример сильнее, понимаешь? Мы из-под палки рвали жилы, а они сами изнуряют себя. Сами!

— Хм-м, — затянулся сигарой лорд Кребб, — я тоже что-то такое заметил… Хм-м, и ещё кое-что…

— Судя по выставленной планке, мальчики стремятся кого-то переплюнуть.

— Не только, друг мой. На последнем подношении крови Родовому алтарю Эби (миссис Эбигейл Кребб) подметила одну деталь, ускользнувшую от нашего с тобой внимания. Ты же знаешь, у неё иногда просыпается такая способность, а в алтарном зале сам Мерлин и Боги велели…

— Ну-ка, ну-ка?!

— Вассальный поводок на Винсе.

— А что с ним?

— Его нет! На Гобелене связь не отмечается, я специально посетил сейф в Гринготтсе. Подозреваю и Грегори освободился от служения отпрыску Малфоя.

— И как давно ты знаешь и когда планировал сказать мне? — взъершился Якоб Гойл.

— Остынь, — свернул глазами Кребб, — третьего дня новость. Трепаться о таком в Англии чревато, сам понимаешь.

— Так-так, — от волнения Якоб замахнул коньяк одним глотком.

— Не дёргайся, я принял меры. До выяснения подробностей Эби навела на мальчиков чары иллюзии, никто чужой ничего не заметил.

— Хорошо, — появившийся по щелчку пальцев эльф наполнил снифтеры, — надо выяснить: им помогли или они сами избавились от «удавки».

— Сами? Шутишь?!

— Какие тут шутки, Джонни, я боюсь узнать цену помощи и чего стоила мальчикам «овчинка». Как бы лекарство оказалось не страшнее болезни. Дуппи!

С тихим хлопком перед лордами материализовался гойловский эльф-мажордом.

— Что прикажете, Хозяин? — Дуппи протёр ушами пол и раболепно уставился на Якоба.

— Немедленно приведи Винсента и Грегори.

— У юных мастеров тренировка, — склонился в поклоне эльф.

— Я что-то непонятно сказал?! — прорычал Лорд Гойл. Эльф, не разгибаясь, аппарировал.

Через пять минут двери залы отворились, впуская в помещение распаренных, пахнущих потом парней, за спинами которых переминался с лапки на лапку Дуппи. Левое ухо мажордома покраснело и опухло, не иначе успел прижечь его утюгом.

— Звали, отец? — почтительным тоном осведомился Грегори, остановившись за три шага до родительских кресел и на пару с Винсентом обозначив поклон.

Нацепив на нос пенсне и, сложив руки на животе, Лорд Гойл медовым тоном Дамболдора, спросил:

— Вы ничего не хотите нам рассказать, мальчики? — стёкла пенсне сверкнули совсем, как половинки-полумесяцы на длинном носу директора Хогвартса.

— Со всем уважением, отец, — быстро переглянувшись с Винсентом, ответил младший Гойл, — мы ничего не сможем вам рассказать, не узнав, о чём бы вы хотели услышать.

Тут уже переглянулось старшее поколение и вновь принялось сверлить подрастающую смену требовательно-заинтересованными взглядами:

— Лорд Кребб и я хотели бы услышать занимательную историю о том, как их сыновья перестали считаться сквайрами юного Наследника Малфой. Ещё раз повторяю: вы ничего не хотите нам рассказать?