Александр Сапегин - Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

Сгруппировавшись в падении, опытный вояка за доли секунд окружил себя сонмом щитов. Поганая тварь не на того нарвалась! Плюхнувшись в лужу и перекатившись, Аластор метнул несколько взрывных проклятий на звук сверху и запустил ослепляющий люмос-максима. Прыжком выбравшись из лужи, одноногий ветеран, бешено вращая настоящим и искусственным глазами, застыл в оборонительной стойке. В лужу с правой стороны упало что-то крупное, скосив на звук падения живой глаз, Аластор наткнулся взглядом на два жёлтых круга, отразившихся на тёмной водной поверхности.

— М-м, — слово так и не вырвалось из глотки оцепеневшего человека.

Вернув себе человеческий облик и отряхнув прилипшую к штанинам грязь, я оценил натурализм скульптурной композиции. Мне удалось заманить дамболдоровского клеврета в ловушку. Всё произошло настолько быстро, что у бывшего аврора не осталось времени оценить обстановку и понять, какая тварь на него напала. Химеры ныне многими считаются вымершим видом, а уж монстр с хвостом дракона и глазами василиска тем паче. Убить я Грюма не убил, но вывел из строя надолго. Прямо сейчас добить его тоже не получится. Старый параноик наложил на себя несколько неприятных паразитических сглазов, которые перебирались на убийцу, а это, как не крути, горящий след для опытного специалиста, которым Дамболдор, несомненно, являлся. Не скидываем со счетов пяток защитных амулетов, автоматически активировавшихся после удара хвоста. На дно оврага хлопнулась натуральная рождественская ёлка, увешанная сверкающими гирляндами и шарами. Грюм был тем ещё параноиком, но отражённый взгляд василиска он не учёл, как и то, что убийца может действовать косвенными методами. Вызвав Малышку Ниппи, я попросил эльфиечку раскидать вокруг оврага несколько килограмм парного мяса, а самого аврора облить кровью. Хищники всегда падки на свежую дичь. Затерев все следы и ещё минут десять побродив для отвода глаз вокруг лагеря драконологов, среди которых удалось срисовать одну огненно-рыжую шевелюру, я вернулся в школу.

Первыми до мяса добрались мелкие акромантулы. Вскоре больше десятка пауков размером с два кулака и с голову младенца в корчах умирали у ног человеческой фигуры. На двадцатом пауке активная защита приказала долго жить, почуяв, что ничего им больше не угрожает, на человека набросилось несколько пауков с крупную собаку размером. Секундой позже трое из них присоединились к корчащимся в муках собратьям, остальные сумели добраться до живой плоти, впрыснув в неё яд. Живую статую замотали в паутину и поволокли в логово, где добыча должна была дойти до кондиции. К обеду кокон был выпит. Треть пауков из гнезда потом сдохла в муках, их убили паразитные проклятья. Остальных акромантулов вместе с Арагогом спалил адским пламенем Дамболдор, явившийся в пещеру во главе группы боевиков-ликвидаторов на сигнал аварийного маяка, но это уже совершенно другая история. Сестра получила серьгу.

Продолжение следует…

Со всеми переговорами, сопряжёнными с нервотрёпкой и шастаньем по Запретному лесу я едва-едва успевал к завтраку. Слава всем богам, что из-за вчерашнего вечернего пира, связанного с выбором чемпионов и последовавшем за этим скандалом, завтрак и занятия перенесли на час и то не все ещё подтянулись, добирая последние минуты сна.

Поздоровавшись со знакомцами и пожелав окружающим приятного аппетита, я вкусил «разносолов» от Малышки Ниппи и уже хотел пригубить утренний ритуальный кофе, как в зал ворвались стаи сов, принесших корреспонденцию.

Получив от серой неприметной сипухи утренний «Ежедневный пророк» и французский «Вестник», я расплатился с птицей, до поры до времени отложив газеты в сторону, хотя там было что почитать. Сидевший напротив меня Нотт, развернул свой экземпляр, углубившись в статью на передовице под авторством неподражаемой гуанометательницы с фамилией Скитер. Признаюсь, меня восхищает эта женщина, не боящаяся никого и плюющая на авторитеты с высокой колокольни. Когда-нибудь эту гламурную блондинку придушат по-тихому, но пока она на коне.

На одной колдографии на развороте топорщил бороду вальяжно-расслабленный Дамболдор, сверкая очёчками, на второй с дуэльным помостом посреди Большого зала можно было разглядеть меня и Люциуса Малфоя, обменивающихся заклинаниями. Изображение дёргалось, словно короткая гифка. Вот Лютик пульнул в меня луч, уклонение и луч в ответ и так по кругу. И статейка под всей этой красотой. От виршей Риты на милю пёрло отборным навозом, которым она густо обмазывала Министерство, организаторов Турнира и администрацию школы, особенно доставалось Дамболдору и попечителям. Рита не поленилась потоптаться по всем персоналиям и затронуть проблемы школьного образования, достав из пыльных запасников стати двухлетней давности и не поленившись обратиться в СССР за списком школьных предметов и факультативов, изучаемых в Китеже, Дурмстранге и Шармбатоне. Сравнение было ого-го как не в пользу французов и англичан. Даже программа столетней давности, по которой учился нынешний директор Хогвартса уступала Китежу и лишь на два предмета превосходила нынешний Дурмстранг.

«Какой из всего этого, мои уважаемые читатели, можно сделать вывод? — с надрывом вопрошала Рита со страниц газеты. — Нам сказочно повезло, что наследник Малфой преступил закон и обманом вовлёк в Турнир студента по обмену, иначе Дурмстранговский чемпион тонким слоем размазал бы по квиддичному полю противников из Франции и Хогвартса. Англичанам радоваться надо, что за честь школы будет выступать Александр Кощеев — Лорд Айсдрейк, а власть предержащим политикам, попечительскому совету и простым гражданам Магической Британии, пока не стало совсем поздно, стоит задуматься о школьном образовании, которое выглядит совсем бледно по сравнению с восточными школами. И начинаешь думать, а так ли был неправ Бернар де Пуланжи, назвав Дамболдора тёмным лордом? Французский коллега ещё несколько лет назад начал звонить во все колокола, но глас разума, как всегда, остался не услышан. Власть, по сложившейся традиции, изобразила слепого и глухого страуса, засунувшего голову в песок. Замечу, не в первый раз, мои дорогие. Создается такое впечатление, что Министерство голову из песка не вынимает, а наоборот, суёт глубже, да в место, о котором не принято говорить в приличном обществе, но мы-то всё понимаем, мои дорогие, о каком месте идёт речь. Попечительский совет беспечно проигнорировал сигнал из-за пролива, за что и поплатился. Наглядный пример падения уровня образования в Хогвартсе показал нам лично глава Попечительского Совета — Лорд Люциус Малфой, который своей головы не пожалел, чтобы продемонстрировать нам, мои любимые читатели, сей прискорбный факт. Но не будем больше о Лорде Малфое. О мёртвых не принято говорить плохое, поэтому я промолчу, ведь хорошего сказать нечего. Как же это печально. Давайте вернёмся к школе и взглянем на администрацию заведения, которому мы доверяем самое дорогое — наших детей, беспристрастным взглядом. Директор Дамболдор на публику ратует за объединение с маггловским миром и показательно демонстрирует усилия, направленные на возрождение славы Хогвартса, но видимо попричине прожитых лет на него напал старческий маразм, которым мы все отнюдь не страдаем. Слава Хогвартса давно канула в Лету, а кто виноват во всём этом? Кто уже более сорока лет находится у кормила власти и под чье трясущейся от тремора рукой находится школа? Вопросы не требуют ответа, мы все, мои дорогие читатели, знаем, что такое риторические вопросы, но знает ли об этом директор Дамболдор? Почему о новых предметах ратует партия традиционалистов во главе с бывшей Леди Блек, а не Министр и директор, ведь это их прямая обязанность, смею напомнить, именно за лучшее будущее для наших детей мы голосуем на очередных выборах министра, а какое будущее может быть у наших детей, когда их образование не тянет на планку помощников подмастерий. Когда мы начинаем задавать вопросы, как такое стало возможным, вместо чётких ответов слышится жалкое блеяние. Ох, что же я, мои дорогие, как же министерство может что-то сказать, в песке рот не шибко откроешь — забьётся, поэтому нам достаётся блеяние, а директор давно привык много говорить ни о чём и ничего не делать».