Somber - Кобыла-охранница

— Ну, за последние пару дней… да. Это уже стало нормой.

— Ну ладно. Вот ответ на первый вопрос: ты в Капелле. — Он улыбнулся. — Хотя ты, конечно же, уже узнала это из своего ПипБака.

«Разве? Чёрт!» Я постаралась небрежно посмотреть на экран ПипБака.

— На вшивость меня проверяешь?

— Именно так, — мягко сказала я, перед тем как взглянуть на навигационное устройство. И, как и следовало ожидать… — Селестия милосердная! Да как же я сюда попала?

Капелла была по ту сторону реки в юго-западной части Хуффа! Да сюда же пешком, как минимум, пару дней добираться!

— Сколько я была без сознания?! И почему я вообще была без сознания?!

— Я, конечно, люблю отвечать на вопросы, но если ты продолжишь задавать их целыми пачками, то из кровати мы нескоро выберемся, — сказал он, подняв бровь. — И, не знаю, как насчет тебя, но я проголодался.

Должна была признать, что и я тоже. На самом деле — страшно. Пока единорог шёл впереди меня, он открыл подвальные двери и вышел прямо под моросящий дождь. «В Хуффингтоне дождь вообще когда-нибудь прекращается?»

Капелла представляла собой четыре или пять маленьких построек, окруженных деревянным частоколом. Рядом с каждым домом располагались грядки, накрытые брезентом и парусиной. За счёт них жильцы домов и жили. Почтамт, похоже, был сосредоточением всей жизни в городе, потому что именно туда прогулочным шагом зашли две молодые кобылки. Странно, что пони, которые ухаживали за огородами с овощами, тоже были детьми. Да и, кроме Священника, в городе что-то взрослых не наблюдалось.

— Итак… — Тут я приметила потёртый голубой флаг, тихонько реющий на ветру, со вставшей на дыбы белой кобылкой. — Крестоносцы! Так это они здесь обитают?

Затем я поморщилась и сказала:

— Ах, да и это тоже в список вопросов надо добавить.

— У тебя уже, наверное, целая коллекция вопросов, — ответил он со смешком. «Ты даже представить себе не можешь.» — Ответ на твой второй вопрос, тот, что по поводу друзей. Когда тебя нашли, рядом никого не было, так что, боюсь, о твоих друзьях мне ничего не известно.

Я чуть не поперхнулась.

— Что? Они… — Я почувствовала… не знаю точно, что я почувствовала. Чувство было таким, словно мои внутренности вдруг подступили прямо к горлу. — Дерь… эм… конские яблоки, — поправила я себя, когда посмотрела на чёрного единорога, и улыбнулась. Мда, моя актёрская игра оставляла желать лучшего, но надеюсь, что так я хоть какую-то часть своего горя смогла скрыть.

Изумление Священника быстро сменилось озабоченностью.

— Мне жаль, но когда Крестоносцы нашли тебя, ты была без сознания и совершенно одна. Они опознали тебя по униформе и сразу принесли сюда. Повязка Крестоносцев только подтвердила их догадки: не так много пони владеет такими. К сожалению, твоё снаряжение оказалось для них непосильной ношей, так что им пришлось его спрятать. В общем, вся твоя одежда осталась там, где тебя нашли, около путей.

Тут он изогнул бровь и добавил:

— Так тебе действительно нужен туалет?

— Нет, и на те вопросы про маму и меня тоже отвечать не надо. Дурацкие вопросы, — пробормотала я.

«Мои друзья, они… погибли? Ох, да зачем я вообще только об этом подумала. Я почувствовала себя, словно на небо смотрю.»

Я плюхнулась на круп.

— Дерь… я… прости. Я знаю, что ругаться при духовенстве грешно.

Признаюсь, что я не очень-то любила духовного лидера Стойла Девять Девять. Там, где она появлялась, радость словно копытом снимало, даже охранницам с ней было не сравниться. Однако, я её уважала: нелегко быть той, кому приходится заботится о паре сотен неврастенических кобыл.

— Глори только… она только начала со мной разговаривать. Открываться. — Мне не хотелось плакать. И злости я тоже не чувствовала. Просто на месте неё сейчас была дыра, заполненная неизвестностью. — Она рассказала мне про своего учителя. И о своих идеях по поводу рейдеров. И… ещё много всего.

Священник лишь понимающе улыбался, выслушивая меня.

«А П-21? Да я его безумцем обозвала! Я назвала его убийцей за то, что он, фактически, стоял за казнью начальника шахты. Он был не в себе. Позеленел от злости. Я обидела его и не думаю, что извинилась. А ещё была Секаши с её жеребёнком.»

— Я должна их найти. Должна. Что случилось? — спросила я единорога, когда поднялась и посмотрела на него.

— Крестоносцы нашли тебя рядом с железнодорожными путями среди разбросанных вещей. Я приметил твои травмы, но подозреваю, что все дело было в этом. — Он вытащил ртом потёртый полиэтиленовый пакет из своей седельной сумки. В нём мягко светился шар памяти. Я попыталась взять шар с помощью своей магии, но единорог быстро отдёрнул его назад и невнятно произнес:

— Нет! — И положив шар копытами обратно, добавил: — Он заблокирован.

— Как же тебе шар удалось заблокировать?

— Осторожно. Когда война достигла своего апогея, появилась потребность в оберегании воспоминаний от ненужных глаз, так как у зебр были сторонники среди единорогов. Министерству Морали совместно с Министерством Мира в конечном итоге удалось изобрести способы извлечения и запечатывания особо опасных и важных воспоминаний. Процесс был настолько сложным, что лишь чрезвычайно важные воспоминания подвергались этой процедуре. Но, в следствии постоянного шпионажа и саботажа со стороны зебр, технология запечатывания воспоминаний стала жизненно необходимой. Этот город — хранилище различных секретов. — Он подтолкнул шар памяти, когда посмотрел на него. — У него есть пароль: определенная мысль, идея или имя, на которых надо сконцентрироваться.

— А если не знаешь пароль? — спросила я, глядя на шар так, словно он был бомбой.

Он покачал головой и вздохнул:

— Обычно ничего не происходит, но если ты постараешься пересилить защиту, то можешь вырубится. Или уйти в мир сновидений с бесконечными кошмарами. А можешь даже концы отдать.

«Какого сена?»

— Концы отдать? Серьёзно что ли? Как воспоминания могут убить меня?

— Твой разум расположен в мозгу. Мозг же заставляет биться твоё сердце. Я никогда не натыкался на подобные шары, но слышать о них приходилось.

— Так, хорошо, больше никаких воспоминаний, — пробормотала я и оттолкнула от себя пакетик.

— Не говори так, — ответил Священник с некоторым неодобрением. Затем подошел к шару и вернул его мне. — Пожалуйста, не говори так. Воспоминания — это не просто опыт. Это уроки. Они учат нас тому, через что прошли другие.

Он поднял голову.

— Есть ли смысл в том, чтобы проживать что-либо дважды? Неужто шары тебя ничему не научили?

Я вздохнула и посмотрела в сторону. Увидела бы я когда-нибудь звёзды собственными глазами? Эти великолепные маленькие жемчужины на черном ковре бесконечности? Смогла бы я познать любовь, если бы не почувствовала её трепет в чужом сердце? Или увидеть смелость и отвагу тех пони, что уже давно были мертвы?