Somber - Кобыла-охранница

Рампейдж глубоко вздохнула.

— Ох, ну что это за вечеринка, когда все кругом рыдают? Ску-у-ука! — протянула она, щёлкнув кровавыми когтями, чем заставила Глори отпрыгнуть и хмуро уставиться на полосатую кобылу. — Вы трое, убирайтесь отсюда и забирайте с собой всё своё малодушие, а я останусь здесь и превращу в фарш любого, кто осмелится сюда сунуться.

— Но как же Деус?

— Пфф. Да кто боится этого дебила, — хмыкнула она с усмешкой, держа путь прямо на робо-паука. — Давайте, безумные детишки, топайте отсюда. Я уверена, что это только закуска, и я щас как раз в настроении… выпотрошить кого-то.

— Добрый вечер, мадам. Что желаете? — спросил робот, когда Рампейдж положила оба копыта на стойку. Её ухмылка заставила мою гриву нестерпимо чесаться.

— Всё, и перемешать в ведре, — сказала она с пугающим рвением.

Ладно, это маленькое открытие о природе одной моей… соратницы… конечно, это было жутко, но должна признать, она глубоко затолкала аргументы Глори и П-21. Даже ненавидя друг друга, никто из них не хотел крутиться вокруг Рампейдж после того, как робот ввёл в неё кучу игл и заставил дико хихикать. П-21 повёл нас вверх по лестнице, а смех кобылы тем временем перешёл в натуральную истерику.

Лестница вела на третий этаж, который был, по-видимому, ночлежкой для пони, страдавших от ломки. Несколько комнат были заняты пони, которые были слишком обдолбаны, чтобы быть в курсе надвигающийся опасности. Пока мы двигались вдоль коридора, я заметила, что они представляли опасность лишь для самих себя.

К сожалению, обломки заблокировали путь наверх.

— Как мы доберёмся до четвёртого этажа? — сказала я, по большей части для того, чтобы предотвратить назревающую между моими друзьями ссору из-за ошейника.

— Э-эй, — пробормотала внезапно вышедшая в коридор синяя кобыла. Ох и обдолбалась она: звуки тянет, зрачки с блюдце. Видать, ей режет глаза даже здешняя полутьма. — Э-эй… а вы лунные пони?

— Простите, — произнесла Глори, напрягшись, когда кобыла подняла копыто и коснулась чего-то, что видела только она одна. — Вы в порядке?

— Пони с луны пришли, чтобы меня забра-ать. Я буду с Луууууноооооой, — пропела она, качаясь. — Вы лунные пони?

— Э-э… да. Это так, — быстро сказала я, улыбаясь. — но мне нужно подняться на крышу, чтобы использовать… мм… мой лунный коммуникатор!

Я подняла ПипБак и состроила самую искреннюю рожу, какую могла.

— Ты знаешь путь наверх?

— Коне-ечно. Принцесса Селестия пошлёт тебя. Пря-я-ямо на луну. И мы всё будем с Луно-ой.

Как я заметила, её кьютимаркой был полумесяц. Неудивительно, что она подсела на наркоту. Мне очень хотелось встряхнуть кобылу как следует, но ни к чему хорошему это бы не привело.

— Нет, нет. Крыша. Нам нужно подняться наверх, на крышу.

— Навеееерх, к Луунееееее, — пропела она, заходя в комнату, в которой ещё одна кобыла махала копытом в воздухе. Наша синяя «подруга» обернулась и мечтательно улыбнулась. — Вы идёте?

Нерешительно войдя, я увидела, что несколько перекрытий обрушились. Ненадёжный уклон из обломков вёл к дыре наружу.

— Я… спасибо, — сказала я, чувствуя себя слегка виноватой за то, что обманула эту наркоманку.

— Передавайте Луне привет и возвращайтесь за мной поскорее. Мне здесь не нравится, — сказала она, после чего упала на матрац и начала водить копытом в воздухе над собой. — Луууунааааа… Я увижусь с Лууууноооой… и буду жить на луне с луууунными пооониии…

— Мда, мы бы тоже хотели пожить на луне, — пробормотала я.

Мы осторожно поднялись наверх, оставляя кобылу наедине с её видениями.

— И что это такое было? — тихо спросил П-21, когда мы все поднялись на четвёртый этаж.

— Лунная Пыль, — ответила Глори гораздо более резким тоном. — Скальпель мне про неё рассказывала. Это галлюциноген. Вызывает сильное привыкание, — добавила она, внимательно посмотрев на меня, после чего оглянулась на кобылок, которые лежали на спинах и махали копытцами в воздухе. — Кто не захочет сбежать от Пустоши в какой-то момент?

Я не могла их винить за это, но всё же…

— Надеюсь, Рампейдж не включала это в заказ, когда просила робота дать ей «всё».

Глори не смогла спрятать улыбку и начала карабкаться наверх.

Четвёртый этаж, похоже, какое-то время был заброшен. В комнатах тут и там валялись кучи мусора, старые ящики и бочки, использованные ингаляторы для Дэша и пустые бутылки. Ворс ковра под нашими копытами сминался от каждого шага, а острый запах меди был просто везде. В коридоре было так много обломков, что я едва смогла через них пролезть. Большая часть штукатурки раскисла от сырости. Под ней были ржавеющая сталь и крошащийся шлакобетон.

Внезапно коридор кончился: два тяжёлых шкафа и несколько столов перегородили его от стенки до стенки. Я несколько раз толкнула эту баррикаду и вздохнула: ничего кроме жуткого скрипа.

— Может, сможем пройти через одну из этих дверей, — предложила Глори. Проблема с первой дверью была в том, что она оказалась заперта. Решение пришло сразу же: П-21 ведь снова с нами. Раз, два — и готово. Он делал это с такой лёгкостью, что хотелось кричать!

Внутри комната выглядела относительно нетронутой: никакого ненужного барахла, разве что одна стена обвалилась и теперь была до половины засыпана мусором. Болезненно-зелёное свечение терминала, стоящего на столе, придавало обстановке слегка призрачную атмосферу. Несколько испортившихся плакатов, всё ещё висящих на уцелевшей стене, покоробились и потемнели. Они изображали четырёх пони, стоящих на прекрасной сцене перед большим залом.

П-21 прилип к терминалу, в то время как я пыталась сдвинуть корзины, закрывающие дыру в стене. Вода через неё хлестала только так, и я надеялась, что таким образом мы сможем подняться ещё на этаж. Глори обыскивала комнату. Она явно не желала беспокоить кучку костей перед большим изъеденным ржавчиной шкафом.

От терминала раздалось жужжание, затем треск, а потом — голос кобылки:

— «…добралась до Флэнкфурта. Это большой шаг вниз из Кантерлота… и Мейнхэттена… и Хуффингтона.» Громкоговоритель издал расстроенный вздох, который я знала слишком хорошо. «Никто не хочет нас поддерживать после того благотворительного концерта в прошлом году. Ты была права, мне не стоило перечить Министерству Морали. Но то, что они делали, было неправильно! Доходы с концерта предназначались жертвам войны — и семьям пони, и зебрам-беженцам. Мы не пытались помочь врагу!

Я нашла место около клуба. Мне очень хочется, чтобы ты его увидела. Чтобы хоть кто-нибудь его увидел. Знаешь, я никогда не была… общительной…, но мне ужасно хочется, чтобы меня хоть кто-то посетил. Или хотя бы написал мне. Такое чувство, что меня неофициально изгнали из Эквестрии. Все четырёх наших наградили пёсьим билетом. Даже МС во мне „больше не нуждается“».